Верно.
Выставил бы и постарался забыть. Он ведь не совсем дураком был, тот парень. И не мог не сообразить, что поводок шантажа долго не продержится. Поэтому и свадьба была спешной… а после свадьбы – какие обвинения?
Какие доказательства?
Вся эта девичья афера рассыпалась бы карточным домиком.
– Нет уж… – Варвара потянулась. – Развод мне был не выгоден…
Чистая правда.
А без причины… нет, развели бы, конечно. Надежда не упустила бы случая избавиться от неугодной невестки, вот только парень тянул, не хотел посвящать мамочку в семейные проблемы.
Дотянулся.
– В тот день вы поссорились?
– Слабо сказано… Андрейка орал как ненормальный, я-де жизнь ему поломала, светлое будущее загубила, с мамочкой его дорогой рассорила.
Варвара скривилась.
– Если бы ты знал, как он меня достал! Казался нормальным парнем, клевым даже, а на деле – нытик… вечно ему то одно не так, то другое не этак… и типа стенает, что вот мама… я уже про маму его слышать не могла!
– Он сказал, что подает на развод?
– Ага.
Варвара соглашалась легко и выглядела при том совершенно счастливой.
– И ты его убила.
– Гонишь! – От былой легкости и следа не осталось. Варвара перекатилась на спину, затем вовсе с кровати сползла. – Я этого козла и пальцем не трогала! Он… это он меня ударил!
– За что?
– Я сказала, что его драгоценная матушка… в общем, тварь она, каких свет не видывал. Ваську вон на два года укатала и взятки берет. Все знают, что берет… ну и еще всякого наговорила. Он мне по морде и съездил. Я, говоря по правде, удивилась. Андрюшка… он же слизняк по натуре. Вот ты, Илюша, и придушить способен, и прикопать где-нибудь в садочке. Сразу видно, с характером мужик. А это… теля…
– За что его убили?
– Да никто его не убивал! Господи! Успокойся! Я пригрозила… короче, что одна штука выплывет… и даже если в суде ничего не докажу, то в городе про это все узнают. А наш городишко… дерьмовый он. Тут каждый чих по десять раз обсасывают, а уж то, во что Андрюша влип… сплетен лет на десять хватило бы, а то и на двадцать. Вот он и струсил. Говорю же, слизняк…
Только вряд ли слизняку хватило бы смелости в петлю полезть.
Да и сплетни – не тот повод, который способен нормального человека на самоубийство подтолкнуть. Или тот?
– Куда квартира делась?
Варвара потянулась к бутылке вина, но не сумела ухватить за горлышко. Покачнулась. Устояла, уцепившись за спинку кресла. Погрозила пальцем:
– Чем ты меня накачал?
– Не волнуйся, ничего серьезного. Это для того, чтобы поговорить могли.
– А мы просто поговорить не могли?
– Нет. Много врешь.
– Бывает… и не вру, а фантазирую! – Варвара подняла палец. – Чувствуешь разницу…
– С квартирой что?
– Банку отошла, я уже говорила…
– Ложь. И глупая. Проверить ее легко.
– Проверил?
– Проверил. Кредит был не так велик, и погасила ты его одномоментно. Полагаю, деньгами, вырученными за продажу квартиру.
– Вот! – Варвара добралась-таки до бутылки. – Ты все знаешь! Зачем спрашиваешь?
– Интересно. Как ты все это провернула…
– Быстро.
– Испугалась, что Надежда из квартиры выгонит?
– А то… ей было бы в радость меня выставить. Сказала бы, что квартирка ее… а если хочу, то в суд подать могу… но куда мне с нею судиться? Нет… я, может, университетов не заканчивала, только и не дура полная…
Возражать Далматов не стал: ни к чему девушку разочаровывать. Лишь поинтересовался осторожно:
– А остальные деньги куда подевались?
– Ушли. – Варвара развела руками. – Сам знаешь, у девочек иные запросы… а меня задолбало каждую копейку считать… туфельки себе купила… пальтишко… так, по мелочи… туда-сюда… и все… как-то оно быстро закончилось.
Варвара притворно вздохнула.
– Варенька. – Далматов пересел на кровать. – Скажи… хочешь денег?
– Кто не хочет.
– Много…
– Много – это сколько? – деловито уточнила Варвара.
– Много – это… – Далматов достал чековую книжку. – Видишь?
За то, чтобы избавиться от Варвары, он готов был заплатить.
– А ты, получается, очень даже… – задумчиво произнесла она. – Если можешь столько вывалить… и домик приличный… барахла в нем всякого… вдвое подыми.
– Жадность – грех.
– Ой, кто бы говорил… можно подумать, ты это честным трудом заработал. Вдвое, или разговора не будет.
Далматов согласен был поднять и втрое, не обеднел бы, но сдаваться без торга не позволял здравый смысл. С Вареньки станется снова поднять цену.
– Хорошо. Но будем считать, что я куплю твою игрушку…
– Какую?
– Паука. Понравился он мне…
– А я с чем останусь? – Варенька нахмурилась.
– С моей вечной благодарностью и неплохой компенсацией.
Этот вариант Варвару не слишком-то устраивал.
– С ним я больше могу заработать. – Она попыталась принять вид безразличный, но на чековую книжку все одно косила глазом.
– Можешь? – Далматов рассмеялся. – Варенька, бестолковая ты моя деточка, ничего ты сама не можешь. И ты это прекрасно понимаешь. Все твои романы… Андрейка – шантаж. Яков – сделка. Причем он купил тебя. Допускаю, что с Олегом и вправду острый приступ любви случился, незапланированной такой… бывает в его возрасте. «Бес в ребро» называется. Но это – не благодаря тебе. Совпадение. Случайность. И чужой злой умысел.
– Неужели? – Варвара прилегла рядом, приняв позу вызывающую, картинную и пьяновато-нелепую. – Если все так, Илюша, то чего ты боишься?
– Темноты. И пожалуй, бабочек.
– Что?
– Бабочек. Лепидоптерофобия, если слышала.
– Издеваешься?
– Нет.
– Издеваешься, – уверенней повторила Варвара и поерзала, подбираясь ближе. – Какой нормальный человек боится бабочек?
– А кто тебе сказал, что я нормальный? – Далматов отстранился. – Извини, подружка, но ты меня не привлекаешь.
– Почему?
Она потянулась к рубашке.
– Ты же не пробовал, Илюша… а вдруг понравится?
– Вряд ли. Не люблю пьяных потрепанных женщин.
– Я потрепанная?! – Возмущение было явным, непритворным. И обида еще. – Я не пьяная!
