– Когда в следующий раз пойдешь рушить башни Кремля?
– Тебе вправду это интересно?
– Ну, нужно же нам о чем-то разговаривать. Разговоры по душам сближают… и вообще. Почему не поговорить об Иване Грозном?
– Надоело мне про него разговаривать. И думать, и разговаривать – все надоело. Давным-давно надоело. А работать в вашем отделе надоело, кстати, особенно.
– Ты, наверное, в детстве мечтал стать археологом?
– Не-а. В детстве я мечтал стать писателем.
– Ух ты! И про что бы ты писал?
– Я бы писал какие-нибудь странные истории. Обо всем, что вижу вокруг.
– Фантастику?
– Нет. Не фантастику, просто истории. Типа того, что жил-был на свете паренек. Скажем, частный детектив. И вот он узнает, что накануне распада СССР, когда все уже трещало по швам и казалось, что коммунистический режим не спасти, люди из высоких кабинетов приняли единственно верное решение. Они решили клонировать Ленина. Чтобы он возглавил народ и спас бы ситуацию. Ну, ты понимаешь: клеточный материал для такой операции имеется, почему не попробовать?
– Ну да. Ничего заход. И что дальше?
– И вот этот частный детектив роет носом землю, опрашивает свидетелей, собирает улики. И выясняет, что проект-то был реализован на самом деле. Что Ильича клонировали, да только все имевшие отношение к этой операции в девяносто первом погибли. Например, застрелились. Зато теперь где-то среди нас живет единственный в мире клон. Который, возможно, и сам не знает, кто он такой, а просто чувствует, что он не такой как все.
– И чем бы там у тебя все кончилось?
– А в конце парень бы узнал, что клон – это он и есть. Что он – не сын мамы с папой, а гомункулус из пробирки. Смотрит на себя в зеркало и видит мутанта, выращенного неизвестно кем, с неизвестно какими целями.
Капитан залпом допил свой бокал и внимательно посмотрел на Стогова.
– Скажи, а ты только пьешь? Или еще что-нибудь? Обещаю: майор ни о чем не узнает.
Стогов только усмехнулся. Вышло это у него совсем не весело.
– Тебе смешно. А я таким вот мутантом ощущаю себя всю жизнь. Я, блин, вообще не такой, как остальные. Не в смысле лучше, а наоборот. Я словно бы и есть этот гомункулус, понимаешь? Все хотят простых, понятных вещей. А я черт знает чего. Позавчера я слышал, как наш майор разговаривал с кем-то по телефону. Говорил, что отлично провел выходные: сослуживец пригласил его на шашлычки и там наш шеф накушался так, что вечером аж два раза в туалет сходил, – и все по делу.
– Неужели, правда, так сказал?
– Ты думаешь, это я к тому, что он – приземленная скотина? Черта с два! Я все на свете отдал бы за то, чтобы тоже стать таким. Простым и незамысловатым. Чтобы радоваться тому, что способен сперва кушать, а потом какать. Но я не могу. Я другой. Я хочу чего-то такого, чего, блин, и в мире-то нет… понимаешь?
– Если честно, не очень. Но если выпью еще немножечко, то, наверное, пойму. Тебе заказать?
– Закажи. Сто пятьдесят того же самого.
4
Он аккуратно приоткрыл дверь чердака и протиснулся внутрь. На чердаке было темно и воздух пах пылью. В крышу стучали капли, а где-то далеко можно было расслышать шум улиц.
Он плотно прикрыл за собой дверь, снял рюкзак, разложил перед собой все необходимое. Быстро, почти не глядя, собрал винтовку. Поплотнее прикрутил крепеж под стволом, аккуратно загнал в ствол первый патрон. Машинально кинул взгляд под ноги: ничего не уронил?
Накануне он уже влезал на этот чердак и осматривал место. Через слуховое окно открывался отличный вид на нужное ему кафе. Теперь он не торопясь приоткрыл одну из прикрывавших окно ставен и выглянул наружу.
Потом вынул из кармана небольшую рацию, включил ее и почти шепотом произнес:
– Я на месте. Вижу объект.
После чего, не выключая рацию, убрал ее в карман куртки.
5
– Может, дойдем до отдела?
– Знаешь, мне кажется, сегодня на службу тебе лучше не ходить.
– Почему это?
– Ну, ты немного выпил, и вообще.
– В таком немного выпитом состоянии я отлично хожу на службу уже несколько месяцев подряд.
– А сегодня лучше не надо. Давай лучше поговорим про Бразилию.
– Про Бразилию?
– Ко мне тут с утра клиент один приходил. Можно даже сказать, спонсор…
На то, чтобы пересказать всю историю с пропавшей рукописью, у капитана ушло полтора бокальчика и один небольшой салат. Стогов подумал, что так обильно, как сегодня, свой алкоголь они не закусывали на его памяти еще никогда. За окном понемногу начинало темнеть.
– И короче, эту рукопись теперь нужно вернуть.
– А что за рукопись, ты не узнавал?
– Пытался. Не говорят.
– Интересно, почему он увез ее именно в Бразилию?
– Потому что у нас с Бразилией нет договора о выдаче преступников.
– У нас и со многими другими странами такого договора нет. А уехал он именно в Бразилию.
Они помолчали.
– Нет, не поеду, – сказал, наконец, Стогов.
– Не хочешь мне помочь?
– Во-первых, действительно не хочу. С какой стати? Пусть буржуи сами решают свои проблемы. А во-вторых, для того, чтобы вернуть рукопись, совсем не обязательно выходить из этого кафе.
– Скажи честно: тебе просто не хочется отсюда уходить, вот и все.
– Не хочется. Да и незачем. У тебя есть ноутбук? Я думаю, что исчезнувший манускрипт мы вернем на родину прямо отсюда. Но ты обязан заказать мне еще сто пятьдесят.
– Ноутбук? Хорошо. Сейчас найдем тебе ноутбук.
Осипов достал из кармана визитку утреннего толстяка и меньше чем через полчаса компьютер им действительно привезли прямо в кафе. Двое аккуратно одетых молодых людей поставили ноутбук на стол, подождали, пока он нагреется и отыщет wi-fi, а после этого так же молча исчезли.
Стогов выковырял из пачки сигарету и закурил.
– Бразилия – это где? В Латинской Америке. Там на каком языке разговаривают?
– На латинском?
– Нет, на португальском. Если бы язык был испанский, я бы сам тебе все перевел. А вот по-португальски, извини, брат… Поэтому мы набираем: «Услуги переводчика с португальского». Этот нам, наверное, не подойдет. Этот тоже. А вот этот? Засекай время. Через сорок минут у нас будет переводчик.
Время Осипов засекать не стал, но переводчик появился у них за столиком даже раньше, чем через сорок минут. Парень был молодым и чернокожим. Он поздоровался, снял мокрую куртку, улыбнулся.
– Вы говорите по-португальски?
