Ноги у Стогова промокли почти сразу. Он не стал обращать внимания. Несколько дней назад с ним случилась совершенно дурацкая история. Проснувшись дома с утра, он обнаружил, что где-то потерял свои кеды. Он перерыл всю квартиру, но так и не смог их отыскать. Единственный разумный вывод гласил: перебрав накануне, он пришел домой босиком. Но вот откуда он пришел? И почему без обуви? Память лишь беспомощно разводила руками. Поэтому, отыскав в прихожей старые зимние ботинки, он просто добежал до магазинчика Converse возле Апраксина двора и купил себе новые кеды. У которых почти сразу треснула подошва.
Вообще-то, если носить кеды не снимая, подошвы должно хватать недель на пять. Потом появляется трещина, но даже в таком состоянии еще несколько недель кеды все равно протянут. Потом (в общей сложности месяца через три после покупки) их придется выкинуть, но это не очень страшно, потому что новые кеды (которых опять-таки хватит на несколько месяцев) стоят не дороже $50 и в целом выходит, что в год на обувь ты тратишь $200, и если бы не зима (когда в кедах бывает ужасно холодно), система была бы вообще идеальна.
Из дверей метрополитена, как обычно, тянуло теплом. Майор показал тетке возле турникета служебное удостоверение. По закону милиционеры имели право ездить на метро бесплатно. Стогова этот штрих всегда немного смешил. На фига такая льгота людям, которые получение даже самой маленькой звездочки на погонах отмечают покупкой сразу спорткара, понять он не мог. Впрочем, лично его наличие льготы радовало. Купить спорткар Стогову не светило и в самом отдаленном будущем.
Все вместе они спустились по эскалатору. Станция метро, как обычно, слепила глаза обилием мраморных и золотых поверхностей. Строилась вся эта красота еще при позднем Сталине. И говорят, в те годы на перевозку пассажиров петербургское метро рассчитано не было: под поверхностью города прокладывали не транспортную артерию, а возводили важный стратегический объект.
Самую первую линию подземки тогда прорыли от станции «Площадь Восстания» до станции «Площадь Ленина». Иначе говоря, от Московского вокзала до Финляндского. Первый вокзал соединял Петербург со всей остальной страной. Второй открывал дорогу на север и запад. Перспектива третьей мировой казалась в те годы вполне реальной. Когда горнист протрубит всеобщую мобилизацию (прикидывали молодые и бодрые сталинские генералы), войска и техника погрузятся на железнодорожные составы и доедут до Московского вокзала. Сам Петербург к тому времени будет, скорее всего, уже уничтожен ядерными бомбардировками, и глазам прибывших предстанет лишь выжженная пустыня. Ни мостов через Неву, ни хотя бы дорог, по которым можно проехать дальше, в городе не останется, но это не беда: именно тут пригодится метро. Прибывшие воинские части спустятся в метро, проедут пару остановочек до «Площади Ленина», организованно, все вместе поднимутся на поверхность, а там уже и Финляндский вокзал. Новые железнодорожные составы, новая погрузка, и – скатертью дорожка дальше, прямо до театра боевых действий.
В вагоне майор сел, а Стогов с капитаном остались стоять. Стогов разглядывал стоявших вокруг пассажиров. Их было довольно много. У них были хмурые лица, мокрая одежда, сгорбленные спины. Стогов специально заглянул в лицо каждому, кто стоял вокруг: ни один человек в вагоне не улыбался. Ни один не выглядел счастливым.
Правда, почти у самой двери сидела женщина. Сама она была такая же недовольная и насупленная, как и все остальные, но на коленях женщина держала мальчишку лет пяти-шести. В дурацкой обтягивающей шапочке и почему-то с зеленым флажком в руках. И вот мальчишка хмурым совсем не был. Просто так сидеть у мамы на руках ему было скучно. Он смешно шевелил носом, обдумывал какие-то свои, очень важные детские мысли и иногда заглядывал пассажирам в лица, но те лишь отводили взгляд.
Когда мальчишка посмотрел в глаза Стогову, тот улыбнулся в ответ. Подумал, что стоило бы показать мальчишке язык или скорчить дурацкую рожу, но в последний момент застеснялся. Мальчишка от скуки помахал Стогову своим зеленым флажком. Толстая тетка приготовилась выходить, встала и спиной закрыла проход. Чем мальчишка занимался дальше, видно больше не было.
От нечего делать Стогов стал разглядывать майора. Тот казался самым хмурым из всех в вагоне. Стогов наклонился к капитану и спросил:
– Что это с ним сегодня?
– А чего? Он сегодня вроде милый. Мухи не обидит.
– Сейчас вернемся в отдел, специально поймаю ему муху и посмотрю, что получится.
Проехать им нужно было совсем немного, буквально две остановки. Правда, перегон между «Гостиным Двором» и «Горьковской» считается самым длинным в городе: ехать там почти четыре минуты. Толстая тетка, спиной закрывшая от Стогова смешного мальчишку, сделала к двери еще полшажочка. Стогов не стал говорить, что тоже, мол, выходит, а просто пропустил ее, неудобно изогнувшись. Перехватить руку и ухватиться за поручень он не успел, поэтому, когда поезд резко затормозил, чуть не грохнулся вместе с теткой на пол.
Поезд замер в тоннеле. Повисла странная тишина, а спустя еще несколько секунд в вагонах стал гаснуть свет.
«Оп-па!» – сказал кто-то в наступившей темноте.
4
Мы прерываем нашу программу ради срочного выпуска новостей.
Как только что стало известно, в Петербургском метрополитене произошла катастрофа с человеческими жертвами. Что именно там случилось, пока не известно, но версию теракта силовые ведомства исключили сразу. Количество жертв и масштаб разрушений оценить пока сложно, но весь район, прилегающий к станции метро «Горьковская», сейчас оцеплен спасателями, пожарными и милицией. Проводится эвакуация жителей окрестных домов.
Наши корреспонденты уже работают на месте, мы будем следить за развитием событий.
5
Единственное, чего хотелось майору, это поглубже засунуть руки в теплые карманы, закрыть глаза и навсегда остаться сидеть в этом уютно покачивающемся вагоне метро. Ехать бы так и ехать, чувствуя локтями тела сидящих рядом людей: жилистого мужичка справа и молодой девушки слева. Жалко, что при строительстве петербургского метрополитена его создатели не проложили здесь перегон длиною в вечность.
Даже когда вагон резко затормозил и остановился, открывать глаза майор все равно не стал. Силы, чтобы смотреть на окружающий мир, закончились у него еще вчера утром. «Надо же!» – поражался он самому себе. А ведь когда-то он четко знал, что такое жизнь и как именно ее следует проживать. Четко представлял всю эту жизнь до самой пенсии и даже дальше. Был деятельным и энергичным. Именно за это его ценили коллеги и начальство. Именно поэтому он не сомневался, что еще до Нового года на погонах у него появится новая подполковничья звездочка, а вместе с ней, скорее всего, и новое назначение. Где именно после этого он станет служить, не так и важно. Главное, что не в осточертевшем нынешнем отделе, а уж насчет того, что с задачей он отлично справится и на новом месте, сомнений не было.
Так он думал еще пару дней назад. А сегодня сидел в вагоне метро, поджимая под себя ноги в мокрых ботинках, и не мог поверить, будто подобная хрень когда-то казалась ему заслуживающей внимания. Какое новое назначение? Какая к чертям собачьим подполковничья звездочка? Зачем ему все это, если главное в жизни оказалось так легко у него отобрать?
