Батюшка узнал его и удивленно поднял брови:
– Чего это вы спозаранку? Что-то стряслось?
(Да…
со мной…
уже давно…
и я не знаю, как с этим быть…)
– Нет, ничего не стряслось. Я к вам… как сказать? В общем, хотел обратиться по вашему профилю. Ну, как к священнику.
– Как к священнику?
– Ну да. Мне хотелось спросить…
– Так спрашивайте! Что ж вы молчите?
(Никогда не думал, что это так сложно.)
– Знаете, батюшка… Никогда прежде не думал, что стану просить у кого-то совета. И уж тем более помощи. Но если ты не в курсе, как жить дальше, то у кого и спрашивать, как не у священника, ведь так?
– Неужели вы его поймали?
– Кого?
– Ну, этого… который пытался мои документы украсть! Нашли, да?
– Да нет. Я не по этому делу. Я по другому.
– Жалко. Я надеялся, что органы все же прислушаются к тому, что я вчера сообщил. Давайте, чтобы не стоять под дождем, зайдем ко мне. Я живу прямо вот тут, при соборе.
Квартира у священника оказалась не очень большая.
– Можете не разуваться. Проходите на кухню. Чаю хотите?
– Спрашивать что-нибудь, кроме чаю, наверное, будет бестактно, да?
– Что?
– Не обращайте внимания.
Батюшка снял с шеи большое распятие, поцеловал его и убрал в ящик комода. Потом через голову стянул подрясник и остался в рубашке и джинсах. Щелкнул чайником и сел за стол напротив Стогова.
Они помолчали.
– Чистенько тут у вас.
– Прихожанка одна вызвалась помогать по хозяйству. Три раза в неделю все пылесосит да намывает. И денег за это совсем не берет. Ну и матушка моя… в смысле, супруга. Она сейчас у сестры, в Курске.
– Да?
– Я ведь священником-то недавно. Раньше директором зверофермы был. Мы пушного зверя на продажу растили. Потом ферма развалилась, жили, можно сказать, впроголодь. А у меня ведь двое детей. Так что вот, рукоположился. Теперь служу родине здесь. Живем, в общем-то, даже лучше, чем в прежние годы.
– Разве так бывает?
– Как?
– Ну, просто взять и из директоров фермы стать священником?
– А как еще? Священники, по-вашему, не люди, что ли?
– Как-то я это себе немного иначе представлял. То есть вы даже и не учились?
– Где?
– Ну, хоть где-нибудь?
– Почему не учился? В школе учился.
– И все?
– А почему вы спрашиваете?
– Я думал, нельзя стать священником, если у вас нет определенного образования.
– При чем тут образование? Чтобы стать священником, образование совсем не главное. Главное, родину любить.
– Мне казалось, главное – в Бога верить.
– Нет, ну и это, конечно, тоже.
Он встал, выставил на стол чашки с блюдцами, из холодильника достал варенье. Стогову ужасно хотелось курить. А разговаривать больше совсем не хотелось. Зря он сюда пришел.
Потом батюшка все-таки спросил:
– А что вы хотели спросить-то?
– Да, наверное, уже и ничего.
– Ничего?
– Если честно, мне хотелось спросить у кого-нибудь, как жить правильно. Но я, наверное, спрошу в другой раз.
– А чего тут сложного? Я вот как думаю? Главное, быть хорошим человеком.
– Не знаю. Все мы, наверное, неплохие. И даже я – тоже неплохой. А творю исключительно всякие свинства.
– Что ж вы так? Все-таки милиционер. Родине служите.
– Я не милиционер. Я консультант милиции по вопросам искусствоведения.
– У-у! Жалко. Я-то думал, вы при исполнении.
Он с громким хлюпаньем отпил из чашки. Стогов к своему чаю даже и не притронулся. Не то чтобы чай был невкусным, просто по утрам он предпочитал немного не такие напитки.
– Все-таки зря вы его вчера не арестовали.
– Кого?
– Этого подрядчика. Или как он там себя называет? Я ведь его своими глазами видел. Никаких сомнений быть не может.
– Да?
– Скользкий тип. И ведь, главное, нет в нем никакого страха! Оттяпал монастырскую землю и думает, будто это ему просто так с рук сойдет! Не может такое с рук сойти, понимаете? Никак не может! Потому что это не просто участок, а монастырская земля!
– Зачем она вам? Там же и вправду только старый туалет стоял.
– А мы бы сдали землю в аренду. И пустили бы деньги на какое-нибудь благое дело.
– Например?
– Храм бы отремонтировали.
– Так они же вам его и так за свой счет ремонтируют.
– Ну не знаю. Мало ли на свете благих целей? Страна-то, посмотрите, только-только возрождаться начала. Только-только новые люди родились. Не изуродованные прежней идеологией. Родину любящие. Людям служить готовые. Нормальные, можно сказать, люди. Я вообще, вы знаете, оптимист. Верю, что постепенно такие, как этот жулик, исчезнут и все у нас будет нормально. Два-три поколения, и страна вернет себе прежнее могущество.
Стогов еще раз посмотрел на стоящую перед ним чашку. Действительно, что ли, выпить чайку?
– А что делать с теми, кто не хочет восстанавливать могущество?
– Что вы говорите?
– Не обращайте внимания. Я, пожалуй, пойду.
Уже дойдя до прихожей, он все же обернулся и спросил:
– Слушайте, а что у вас там за бумага?
– Бумага?
– Ну, в сейфе. Вы говорили, что без нее эти строители не смогут начать работы.
– О-о! Это не просто бумага! Вы даже и представить себе не можете, какая в этой бумаге заключена силища! Как-нибудь в следующий раз я вам обязательно покажу.
Стогов сказал: «Ладно». Еще он сказал: «Тогда буду ждать следующего раза». Он не знал, что следующего раза у них с батюшкой не будет. Он вышел на улицу, снова задрал голову, чтобы посмотреть на колокольню, а когда опустил, то обнаружил, что прямо перед ним стоит вчерашний тип в галстуке. Причем галстук у него на этот раз совсем другой, хотя и, без сомнений, тоже очень дорогостоящий.
– Доброе утро!
Стогов вытащил из кармана сигареты, прикурил и только после этого кивнул в ответ.
– В такую рань и уже с вопросами к потерпевшему?
– Да я, скорее, по личному делу.
– Хотели исповедаться?
Стогов скосил на него глаза, но ничего не ответил.
