– «Ау», – сказал я.
– Хорошо. А теперь, Дуг: какой из символов, «Аг» или «Ау», обозначает серебро?
Я даже не попытался угадать.
– «Аг», – сказал он.
Вот так мистер Феррис понял то, чего не понял раньше ни один другой учитель.
Просто блеск.
* * *
Я думаю, мистер Феррис рассказал об этом мисс Купер, потому что в среду на литературе мы все открыли «Джейн Эйр» и мисс Купер отчитала свои пять минут, а потом вызвала Гленна Томаса – он, наверное, удивился, но ничего не сказал и просто начал читать.
И мисс Купер – тут вы можете подумать, что я вру, но это не так, – мисс Купер в первый раз посмотрела на меня только в конце урока, за минуту до звонка, когда Джейн Эйр уже собиралась покинуть Ловудский приют.
– Дуглас, – сказала она.
Я посмотрел на нее. Я ждал чего-то вроде этого и теперь подумал, что дождался.
– Как ты считаешь, Дуглас, Джейн Эйр должна была чувствовать себя виноватой в том, что не смогла спасти от смерти Хелен Бернс?
– Она была в этом не виновата.
– Правильно, – сказала мисс Купер. – Совсем не виновата. – Она посмотрела на весь класс. – На свете бывают вещи, которых мы не можем исправить, и когда они происходят, это не наша вина, хотя мы и вынуждены как-то с ними мириться. Но иногда на свете происходят другие вещи, которые мы можем исправить. Для этого и нужны хорошие учителя вроде меня.
Все в классе дружно застонали. Кроме меня. Мисс Купер и я – мы посмотрели друг другу прямо в глаза. «Может быть, – подумал я, – может быть, еще не все пропало и спасение еще есть».
* * *
В тот день я должен был в последний раз остаться после уроков, опять с мистером Феррисом, но когда я пришел к нему в класс, он велел мне идти к мисс Купер.
– Почему? – спросил я.
– Потому что я вредный пожилой чудак, который может всыпать тебе, если ты не послушаешься, – сказал он.
– Тогда мне лучше пойти в кабинет мисс Купер, – сказал я.
– Вот и я так думаю, – сказал он и качнул Клариссу.
Мисс Купер уже поджидала меня в своем классе.
– Ты-то мне и нужен, – сказала она. И подняла вверх пачку свеженапечатанных листков. Они еще пахли спиртовой краской. – Я готовлю для нашего округа Программу борьбы с неграмотностью, и мне надо на ком-нибудь попрактиковаться. Как ты на это смотришь?
– А что я должен делать?
– Ты будешь играть роль человека, который учится читать.
Это меня слегка насторожило. А вас не насторожило бы?
– Человека, который учится читать? – переспросил я.
Она кивнула.
– Мисс Купер, если это потому, что вы думаете…
– Расскажи мне, что вы проходили с мистером Феррисом.
Я положил учебники на стол. Подошел к доске. И написал:
Ag
* * *
– Это символ серебра, – сказал я.
Она подошла к доске и взяла у меня мел. И написала:
Серебро
– Ну вот, – сказала она. – С этого и начнем.
* * *
Я готов спорить, что Кларисса качалась.
Готов спорить, что она качалась каждый день до самого конца недели и каждый день на следующей неделе, когда я оставался после уроков с мисс Купер, и не потому, что меня наказали, – просто чтобы вы помнили, – а потому, что нам вместе надо было работать над ее Программой борьбы с неграмотностью: она практиковалась, а я играл роль придурка, который даже читать не умеет. Она показала мне все буквы и объяснила, как они читаются сами по себе и как, если стоят рядом друг с дружкой. А потом мы открыли «Джейн Эйр» и стали выбирать оттуда слова, которые выглядели совсем безнадежно, но мы с ними разобрались, потому что уже знали все про буквы и про то, как они читаются.
Никто никогда мне этого не объяснял! Как так вышло, что никто никогда мне этого не объяснял?
Как?
И, между прочим – на случай, если вам интересно, – Ag обозначает серебро, в котором три гласных и четыре согласных, две из которых звучат мягко, а две – твердо из-за того, что они стоят перед разными гласными, а Hg обозначает ртуть, в которой только одна гласная буква – меньше не бывает, потому что хотя бы одна гласная должна быть в каждом имени существительном (а это вы знали?), – и три согласных, причем одна из них, «т», повторяется, но читается по-разному: в первый раз из нее получается твердый звук, а во второй – мягкий, потому что после второй буквы «т» стоит мягкий знак.
Почему никто никогда не объяснял мне этого раньше?
* * *
По субботам я, как обычно, доставлял заказы и заодно тренировался: находил в «Джейн Эйр» новые слова и произносил вслух те, которые надо было произнести вслух, а таких там хватало. Думаете, я вру? «Мы говорим все это ради вашей же пользы, – присовокупила Бесси». Вы когда-нибудь слышали что-нибудь похожее? Знаете, сколько времени уходит на то, чтобы выговорить слово вроде «присовокупила»? И даже после того, как вы его выговорите, это не поможет вам догадаться, что означает это тупое слово – разве что просто «сказала», но почему бы тогда этой тупой Шарлотте Бронте так и не написать?
Когда я привез продукты миссис Мейсон, она заметила «Джейн Эйр» у меня под мышкой.
– Ах, – сказала она, – в школе это была моя любимая книга.
– Правда? – присовокупил я.
– Да, – сказала она. – Ты уже дочитал до того места, где Берта кусает своего брата и чуть не убивает его?
– Нет, миссис Мейсон, – ответил я. – Пока все было гораздо скучнее.
– Ничего, читай дальше. Ты обязательно до него дойдешь.
В то утро она дала мне три пончика с сахарной пудрой.
Когда «Джейн Эйр» увидел мистер Лефлер, он сказал:
– Бедный мальчик!
– А вас заставляли читать ее в школе, мистер Лефлер?
Он кивнул.
– К счастью, – сказал он, – когда мы дошли до середины, я заболел аппендицитом и чуть не умер. Больше мне ни разу в жизни так не везло. Я не ходил в школу целых три недели. А как ты себя чувствуешь?
– Все это ради нашей же пользы, – сказал я.
– На твоем месте я бы постарался, чтобы у меня заболел живот.
Когда «Джейн Эйр» увидела миссис Догерти, она спросила:
– Ты любишь читать?
– Я еще не решил, – ответил я.
Она с минуту подумала, отпихивая своих детей от порога, как волну, которая старалась за него перелиться.
– Мне нужно, чтобы кто-нибудь сидел с моими детьми, – сказала она. – Иногда по субботам, вечером. Но для этого надо любить читать, потому что ни один из этих безобразников не засыпает без книжки.
