Глава 9 / Гравюра CCXXXVII
Большой Эскимосский Кроншнеп
* * *
К первой субботе мая весне наконец надоело нас дразнить, и она решила прийти по-настоящему. Мистер Лефлер сказал, что такой поздней весны на его памяти не было ни разу, но это может означать, что она окажется и самой теплой. Так оно и вышло. Даже моя летчицкая куртка стала мне не нужна – только не подумайте, что из-за этого я бросил ее носить.
В эту первую субботу все, что было бурым, вдруг сразу позеленело, и если встать перед Мэрисвилльской бесплатной публичной библиотекой, было видно, как клены вдоль всей улицы машут своими новыми золотистыми листочками, точно маленькими флажками, – а после долгой зимы на это стоило посмотреть. Я вез тележку с субботними заказами мимо людей, которые выгребали из-под кустов прошлогодние листья, подстригали живые изгороди, вскапывали палисадники и скребли свои лужайки граблями с таким старанием, как будто ждали в гости самого мэра Мэрисвилла. Уж очень все обрадовались хорошей погоде.
Когда я вернулся в «Спайсерс дели», то сказал Лил, что вокруг все зеленое, как в Новой Зеландии, а она ответила: «Ты-то откуда знаешь?» Этим она явно хотела сказать, что я сделал гораздо меньше половины самостоятельной по Новой Зеландии, которую мы вместе сдали мистеру Барберу.
Но я не придурок.
– Я угощу тебя кока-колой и покажу, какое все зеленое, – ответил я.
– Это значит, что я должна раздобыть кока-колу для нас обоих?
Я покачал головой. Достал из кармана два четвертака и положил на стойку. Лил открыла кассу и сунула их в ящичек, а я подошел к холодильнику сзади, взял оттуда две бутылочки, отвинтил у них крышки и принес к кассе. На горлышках бутылок выступила пена, и когда Лил делала первый глоток, она не удержалась и хихикнула.
– Эта кока-кола мне всегда в нос лезет, – сказала она.
Она была прекрасна.
Потом она пошла со мной вместе к миссис Уиндермир, и все вокруг было еще зеленее, чем утром в городе. Думаете, я вру? Намного зеленее. Клены, дубы, трава, папоротник вдоль дороги, поля. Особенно поля, которые даже пахли зеленью.
– Ты был прав, – сказала Лил.
Она взяла меня за руку, и мы пошли дальше к миссис Уиндермир. Медленно.
И все равно пришли слишком быстро.
Около ее дома стояла машина, которой я раньше не видел, длиной квартала в полтора. Она была такая длинная, что даже не вписалась в поворот и стояла наполовину на траве, а блестела так, что слепило глаза.
Мы обошли дом, и я отпер дверь Хитро Спрятанным Ключом, и мы с Лил внесли продукты внутрь и разложили их по местам, а потом собрались уходить, потому что впереди у нас был длинный медленный путь назад, но тут на кухню вошла миссис Уиндермир с мистером Это-Моя-Блестящая-Машина.
– Здравствуй, Тощий Посыльный, – сказала она.
– Миссис Уиндермир, – сказал я, – а вы не думаете, что меня можно называть как-нибудь по-другому?
– Нет. Вы уже все убрали?
– Ага. Мы уходим. – Я потянулся за рукой Лил.
– А это…
– Лилиан Спайсер, – сказала Лил.
– Рада познакомиться, Лилиан.
– Спасибо, – сказала Лил. – Я тоже очень рада с вами познакомиться.
Она всегда такая вежливая. Я уже говорил вам, что у нее зеленые глаза? Говорил, что она прекрасная?
– Значит, Лилиан – твоя девушка? – спросила миссис Уиндермир.
Все замерло.
Абсолютно все.
– Тощий Посыльный, ты же знаешь, что я никогда не хожу вокруг да около. Да или нет?
Я посмотрел на Лил. А она – на меня. Она явно не думала мне помогать. Я снова посмотрел на миссис Уиндермир.
– Да, – сказал я.
И посмотрел на Лил. Улыбается.
– Миссис Уиндермир, – сказал мистер Это-Моя-Блестящая-Машина.
– А это, – сказала миссис Уиндермир, – это мистер Грегори, который собирается в конце этого месяца поставить мою пьесу, но пока что-то недалеко продвинулся.
– Продвинулся настолько, насколько это доступно постановщику, если автор не… – начал мистер Грегори.
– Мистер Грегори любит клубничное мороженое, – сказала миссис Уиндермир.
– Я не люблю клубничное мороженое, – сказал мистер Грегори.
– Чепуха, – сказала миссис Уиндермир. – Все любят клубничное мороженое. Какое у нас сегодня?
– Малиновый шербет, – ответила Лил.
– О боже, – сказала миссис Уиндермир. И покачала головой. – О чем я только думала!
– Малиновый шербет? – спросил мистер Грегори.
И мы все положили себе по маленькой вазочке малинового шербета – все, кроме мистера Грегори, который взял вазочку размером с Новую Зеландию, потому что не ел малинового шербета с тех пор, как был мальчишкой, и решил теперь наверстать упущенное. Мне показалось, что он неплохой парень. Во всяком случае, он выглядел как неплохой парень. Трудно выглядеть мистером Это-Моя-Блестящая-Машина, когда ешь огромную порцию малинового шербета на чужой кухне.
– Значит, все актеры уже готовы играть вашу пьесу? – спросила Лил.
– В том-то и беда, – сказала миссис Уиндермир. – Мистер Грегори их еще не набрал.
– Вы себе не представляете, как трудно найти актеров на столько ролей, сколько нам нужно для этого сценария, – сказал мистер Грегори. – Если бы один известный драматург согласился…
– Один известный драматург не согласится, – сказала миссис Уиндермир. – Кто вам еще нужен?
– Для начала – Хелен Бернс, – сказал мистер Грегори.
– Хелен Бернс, – медленно повторила миссис Уиндермир.
– Для начала, – повторил мистер Грегори.
Миссис Уиндермир посмотрела на Лил.
– Так вот же она, пожалуйста. Девушка Тощего Посыльного.
Мистер Грегори посмотрел на Лил.
– Я не актриса, – сказала Лил.
– Нет, но будешь, – сказала миссис Уиндермир. – Имей в виду, Лилиан: каждая юная девушка мечтает выйти на бродвейскую сцену.
– Только не я, – сказала Лил.
– Правильный голос. Правильная манера. Даже волосы, и те правильные. По-моему, она идеальна, – сказал мистер Грегори. – Сколько тебе лет?
