Все в комнате напряжённо, не отрывая глаз от сумки, смотрели на экран. Там мадам Киряева, не переставая скандалить, оформляла документы. Вдруг она открыла ближайший большой чемодан, покопалась там немного и размахивая палкой, бросилась на служащего космопорта, Тома Вернера. «Пропала собака! Альфонсо!» – кричала она.
– Как мы видим, мадам залезла в чемодан… – прокомментировал я.
На видео привлечённая воплями организовалась толпа зевак. Я заметил себя за соседней стойкой и остановил видео и показал на груду вещей.
– Как видите, сумка с собакой стоит далеко от мадам Киряевой. И мадам не открывала её, а лазала в чемодан. Что вызывает большие противоречия с историей, поведанной ею час назад.
– Это ничего не значит! – прорычала мадам Киряева.
– Этого мало? Ах да, конечно! Простите меня за бестактность, но я в этой кутерьме, или как вы изволили выразиться «копании в иле», забыл поделиться со всеми одной маленькой, но очень важной уликой.
Я вывел на большой экран заключение специалистов касаемое сообщения с требованием выкупа, которое якобы получила мадам. Там было много всякой технической лабуды, но выделенный жирным текст в конце объяснял всё: «Отправитель сообщения: мадам Киряева, личный терминал…»
– Что я вижу? Похоже, Вы сами себе пишите письма с требованием выкупа и забываете указать счёт? Какой маразм… – я сделал томительную паузу и победоносно продолжил. – Мадам Киряева, Вы проиграли! Вот что я Вам предложу! Если вы немедленно подпишите отказ от страхового заявления, то Вам придётся разбираться только с местной полицией. Это гораздо приятнее, чем суд на Земле, всяческие тяжбы с «Небесным страхованием» и так далее. Поверьте, даже с Вашим положением в палате страховщиков будет непросто отмыться от всей этой грязи…
– Довольно! Я всё поняла! – прошипела мадам Киряева. – Давайте заявление!
Я подал ей документы. Скрипя как несмазанная телега, бабуля мадам Киряева прошипела «Аннулировать заявление» и поставила цифровую подпись. Глядя на меня аннигилирующим взглядом она бросила на землю бланки и без сил опустилась в кресло.
Не хватало живых оваций, но вместо этого мне рукоплескала гробовая тишина.
– Ну, что же, дамы и господа. Прошу меня извинить, но я опаздываю на свой космолёт до Земли. Всем спасибо за сотрудничество. Оревуар!
Я козырнул и поспешил к выходу. Распинывая в разные стороны упавшие на пол челюсти присутствующих я обратил внимание на Джимми. Он с недоверчивым выражением на лице. Что-то ему в моём расследовании не нравилось, но он никак не мог понять, что! Я похлопал его по плечу, пожал руку, поблагодарил за помощь и вышел.
Через три минуты я стоял у посадочного шлюза, сжимая в руках посадочную карточку. Стюардесса, высокая брюнетка, театрально прижала руку к груди.
– Как Вы вовремя, господин Чеслев! Мы уже хотели закрывать шлюзовую камеру.
– Ну что Вы, девушка! Неужели Вы бы оставили будущего миллионера прозябать на этом Богом забытом Меркурии?
Она мило улыбнулась моей шутке, а я вошёл в шлюз.
Усаживаясь в кресло, я дал команду инфону связаться с главным компьютером космопорта и удалить видеозапись на стойке регистрации, именно тот момент, когда я подменил большую, синюю с жёлтой полоской сумку мадам Киряевой, на точно такую же, но – мою, и без собаки.
По ту сторону лета
– Нет, что вы, – лаборант покачал головой, старомодные круглые очки заблестели в ярком свете белых ламп, – процедура совершенно безопасна. Вам совершенно не о чем беспокоиться.
– Значит, безопасна, говорите? – я потёр подбородок и нервно поелозил в кресле, всем своим видом показывая, что мне совсем не безразлична собственная жизнь. – А я вот слышал, что кое-кто из добровольцев после эксперимента чуть с катушек не съехал…
– Откуда у вас такая информация? – удивился лаборант.
Я пожал плечами.
– Ну, так, пообщался… в коридоре…
Лаборант, невысокий пухлячок, с розовыми как у младенца щеками, насмешливо взглянул на меня поверх своих дурацких круглых очков.
– Бросьте, вы же не маленький, – заявил он. – Всё понимаете. Добровольцам… хм, волонтёрам, как и вам, нужны деньги. Как вы думаете, сколько человек готовы рискнуть жизнью ради денег за участие в проекте?
– Не знаю… – скривился я, – Эксперимент опасный… Десяток?
– Десяток? Ха! – лаборант усмехнулся, обнажив безупречные белые зубы, – Триста двадцать восемь потенциальных кандидатов!
– Ого! – искренне удивился я. Похоже, даже если лаборант немного преувеличил цифру, конкурентов слишком много. И я принял решение: – Ладно, я согласен! Пятьдесят штук на дороге не валяется. Где подписывать?
Толстячок хитро сощурился и взял со стола пачку бумаги. Он поставил её ребром на стол и постучал, выравнивая листы.
– Это договор, – он кивнул на пачку, – Вы должны поставить подпись на каждом листе с двух сторон.
Лаборант поднялся из кресла, медленно обошёл стол и положил передо мной увесистую стопку.
– Место отмечено галочкой, – он указал пухлым пальцем на птичку.
Помедлив немного, я подвинул пачку поближе.
– На входе в здание нам выдали образец договора. Пока ждал своей очереди я его внимательно изучил. Вот этот вариант сильно отличается? – спросил я.
– Нет, не сильно. Я могу гарантировать, ничего нового там не появилось. Только в конце добавился ещё один лист, с примечаниями.
– Можете гарантировать? – фыркнул я. – Да что мне ваши слова? Так, простой звук… Я всё равно прочту контракт снова. Целиком и полностью.
– Конечно-конечно, ведь от этого может зависеть чья-то жизнь. Не правда ли? – он гаденько ухмыльнулся. – Суммы хватит, чтобы решить ваши проблемы с клиникой?
Откуда этот пухлый гад узнал про клинику?
– А это вот уже не ваше дело! – рявкнул я.
Хотя, глупо с моей стороны думать, что такая крупная компания, как «Эир-спэйс» не позаботится о том, чтобы узнать получше про своих кандидатов. Даже если вакансия разовая.
– Да не переживайте вы так, всё будет хорошо, – усмехнулся лаборант. Просёк, что я попался на крючок и перестал любезничать со мной.
– Не вашими стараниями, – буркнул я и отвернулся, гордо задрав нос.
Ну да, всё что у меня осталось – это моя гордость. Да и ту скоро придётся засунуть куда поглубже. Мой сын в госпитале, опухоль, будь она не ладна! Операция. Доктор определил стопроцентную вероятность успеха и готов назначить время. Дело осталось за малым, за деньгами. Пятьдесят тысяч наличкой – без них моему сыну просто не выжить.
Я взял шариковую ручку: белую, с тёмно-синим логотипом компании на колпачке. И принялся выводить свои инициалы на плотной бумаге.
– Вот и хорошо… очень хорошо, – лаборант принялся по-дурацки качать головой в такт моим росчеркам.
