Ираида была рядом со мной. Все решилось как-то слишком просто, само собой… даже не верилось.
Она была сантиметров на пять выше меня, и это почему-то больше всего нервировало.
Когда вернулись очень задумчивые Крис и Альберт, барон велел на время оставить все дела и посторонние разговоры. Сам он сказал:
– Человек не в силах отменить течение времени или старость, но он легко может продлить молодость и исключить ожидание. Нет смысла откладывать то, что неизбежно случится в будущем, – хотя множество глупцов поступают именно так, потому что так велит обычай, созданный ими же. Иван, Ирка-тян, подойдите ко мне…
Он вынул из кармана и бережно поставил на пол какую-то маленькую статуэтку-нецкэ, рядом с нею пристроил цветочный горшок с маленьким кривым вишневым деревцем, потом взял нас с Ираидой за руки, обвел вокруг деревца и нецкэ – и сказал, что теперь мы муж и жена. Я должен любить ее и заботиться о ней, а она – любить меня, почитать и слушаться. А потом барон предложил устроить праздничный пир.
Мы устроили праздничный пир – правда, бутербродами.
Все это походило на цветной сказочный сон. И только Софья Сергеевна, вдова Сильвестра, была черно-белой…
И очень нескоро мы – кто из нас? не помню… – заметили, что нигде нет нашего Васи. Он вроде бы не выходил из квартиры… дверь заперта, окна под мониторингом, подземные ходы не прорыты… Тем не менее Вася отсутствовал категорически.
А чуть позже – просто не пришло в голову посмотреть сразу – обнаружилась пропажа кадуцея.
Джеймс Куку весь этот день испытывал мучительнейшую раздвоенность. Во сне к нему явилась богиня Йемойя, уже не такая похожая на госпожу Ираиду, как ему показалось когда-то, но оттого не менее грозная и величественная. Просто госпожа Ираида оказалась очень славной девушкой, о какой ему не приходилось и мечтать. Но он все равно мечтал. И вот явилась Йемойя. Ей не нужно было ничего говорить, чтобы Джеймс понял. Госпоже Ираиде угрожала опасность, большая опасность, исходящая от злых и неумелых колдунов. Нужно было кое-что сделать. И он уже примерно знал, что.
Это было неприятно и немного опасно. Но не опаснее и не противнее, чем глотать презервативы, набитые кокаином и смазанные бараньим салом.
Тихо взять Змеиный Жезл было делом минуты. Но потом нужно было найти угол, в котором тебя никто не заметит.
Он нашел такой угол и встал в него, как наказанный ученик. Змеиный Жезл тянул его к себе и в себя, как если бы Джеймс был клочками бумаги, а Жезл – пылесосом. Нельзя было позволить ему по-настоящему сделать это – но в то же время следовало обмануть и показать, что вроде бы поддаешься. Но вовремя отдернуть себя.
Самое странное – Джеймс не знал, откуда ему это известно. Когда его лечил доктор Иван… когда он погружался в голубое сияние чудесного шепчущего чемоданчика… когда над ним колдовал одноглазый йорумба Суа, отправляя в очередной рейд с грузом презервативов в желудке… или еще раньше, когда его, городского мальчика из приличной семьи, привезли в небольшую деревню и оставили там на попечение двоюродного дядьки-колдуна… он много вынес тогда – и смешного, и такого, о чем никому не расскажешь. Но все чаще он жалел, что нельзя вернуться в ту деревню и поговорить с дядькой…
Потом Джеймс понял, что уже находится на улице. Ярко светило солнце, но ему казалось, что где-то перед ним, пусть еще скрытая от глаз, зияет холодная черная пещера.
Он не узнавал мест, в которых оказался, они были совершенно безличные, но минут через десять быстрой ходьбы увидел впереди знакомое мрачное здание за забором, а значит – еще немного пройти вперед, повернуть направо – и будет угловой пятиэтажный дом, розовый с серым, на третьем этаже которого снимает квартиру Суа и где всегда есть кто-то из его людей…
Дверь была заперта, как ей и положено, и Джеймс понял, что почему-то ожидал – и опасался – увидеть ее приоткрытой. Он постучал условным стуком.
Открывшая дверь женщина была из какой-то позапрошлой жизни. Однако она узнала Джеймса и втащила в квартиру. Он смотрел на нее и пытался узнать в ответ.
Здесь Суа не было, и денег женщина Джеймсу тоже не могла дать. Сидели двое незнакомых Джеймсу нигерийцев, играли в нарды. Они не замечали Джеймса, и Джеймс не замечал их. Так было принято. Женщина могла только накормить его, но он был сыт. Однако поел плохо приготовленной маисовой каши с рыбной подливкой, чтобы не вызвать подозрений. Потом ушел, сказав, что придет вечером.
Уже выходя из подъезда, он вспомнил ее. Когда-то он даже хотел на ней жениться. Хотя она совсем не умела готовить.
Приближение опасности он почувствовал спиной. Не оглядываясь, нырнул за угол. Убегая, слышал, как тормозят у подъезда большие тяжелые джипы.
Главная база Суа располагалась в получасе бега. Это была маленькая станция автосервиса. Несколько машин, стоящих во дворе, никто никогда не чинил. Они служили для прикрытия.
Здесь тоже были несколько человек, которые помнили Джеймса, а он их почти не помнил. Но рассказу, как он улизнул в последнюю секунду из разбомбленной хазы, поверили возбужденно и сразу. Кто-то из русских уже пытался наезжать на Суа. Поэтому на базе и было так много народу – почти сорок человек – и кой-какое оружие.
Потом Джеймс предстал перед одноглазым Суа в его вагончике.
– Откуда у тебя это? – показал Суа на Змеиный Жезл.
– Нес к тебе, – сказал Джеймс. – Показать. Ты понимаешь в этом толк.
– Где ты его взял?
– Украл. У тех, кто хотел украсть меня.
– Тебя хотели украсть? – Суа прищурил единственный глаз. – Кому ты нужен, обезьяна?
– Меня хотели украсть, да! Меня хотели принести в жертву здешним богам. Но я убежал и даже украл эту вещь. Ты видел такие?
Суа присмотрелся. Потрогал.
– Я видел похожие, но сделанные из черного дерева. Наверное, это очень древняя вещь. Я дам тебе за нее пятьдесят долларов. Не сейчас, немного позже. И работу. Ты готов для работы?
– Конечно, – сказал Джеймс. – Конечно, я готов…
Снаружи ударили выстрелы.
– Ты навел их! – крикнул Суа.
– Кого? – поднял руки Джеймс. – Зачем? Если я – то почему я здесь?
Суа секунду помедлил. Глаз его мерцал сумрачно.
– Если ты умрешь, – сказал он, – тебе ничего не будет. Но если сбежишь…
Джеймс боялся вовсе не его. Но сделал вид, что боится – его.
Суа бросил Змеиный Жезл в железный ящик, заменяющий сейф, взял оттуда пистолет и шагнул к двери. И тут же попятился на судорожно распрямленных ногах. Пистолет его упал на пол и выстрелил. Джеймс не почувствовал боли, а – будто гвоздем рвануло штанину. Он даже не обратил на это внимания, потому что видел только острые черные когти, торчащие из спины Суа. Если бы когтя было три, он понял бы: это пришел демон Йего-йего, чтобы покарать неправильного колдуна. Но когтя было четыре…
