– Ишь чего выдумал! Мягкие игрушки! – усмехается Достоевски. – Пакетики ему подавай! С конфетками!
Глава двадцатая
Стен идёт через ярмарку. И вдруг у него возникает странное чувство. Похоже, за ним кто-то наблюдает. Он оглядывается, но рядом только дети с родителями и собаки. Ну и, само собой, балаганщики. Они время от времени машут ему, окликают по имени. Он машет в ответ. Идёт дальше. И всё же… ему кажется, что за ним неотступно следят чьи-то глаза. Только где они, эти глаза? Почему выбрали именно его – из всей ярмарочной толпы? Ему не страшно. Только немного… неуютно.
Он ищет поставщика золотых рыбок. Или того, кто подтвердит, что поставщик вообще существует. У дома с привидениями стоит женщина. Она вытаскивает изо рта клыки и обращается к Стену: может, он заблудился? Он объясняет, кого и для чего ищет.
– Рыбки нужны? – переспрашивает она. – Живые? Ничего про это не знаю, малыш. У нас тут только мертвецы да ведьмы с призраками.
Она снова закладывает клыки в рот и воет, точно волк. А потом машет когтистой лапой – вроде как гонит его прочь.
Стен идёт дальше. Рядом откуда ни возьмись возникает человек.
– Привет, я Питер-Рассмеши, – говорит он.
– А я – Стен, – говорит Стен. – Вы случайно не знаете, где тут поставщик золотых рыбок?
– Рассмеши – скажу.
Стен останавливается, смотрит на Питера. У него пятнистые леопардовые штаны, которые держатся на паре серебристых подтяжек. На голове – острый колпак, на нём написано: «Рассмеши Питера! Засмеётся – 100 фунтов твои». Он протягивает Стену свой кошель.
– Ну, попытай счастья! С тебя всего фунт. Щекочи меня чем захочешь – хоть пёрышком, хоть палкой, хоть листиком. Засмеюсь – сто фунтов выиграешь. Да ещё скажу про твоего рыбного человека. Всё, что знаю.
Питер-Рассмеши умолкает. И мрачно ждёт. Он ждёт ответа. Стен размышляет. Вправе ли он потратить фунт, чтобы раздобыть такие важные сведения?
– Или иначе меня как-нибудь рассмеши, – предлагает Питер. – Анекдот расскажи, если знаешь. – Он вздыхает. – Я уже двадцать лет не смеялся. Ну же, Стен. Рассмеши меня.
Стен вынимает из кармана монету. Один фунт. И отдаёт Питеру.
– Почему обезьянка упала с дерева? – спрашивает Стен. Это единственная шутка, которую он знает. Ребята в школе рассказывали, давным-давно. Он, помнится, смеялся до упаду.
– Не знаю, – отвечает Питер. Его лицо становится ещё мрачнее. – Ну и почему обезьянка упала с дерева?
– Потому что умерла! – кричит Стен.
Питер совсем скис.
– И всё? По-твоему, это смешно? – спрашивает он.
– Конечно! – говорит Стен. – Вы знали? Раньше слышали?
– Пару раз. Ладно, валяй, смеши дальше, я сегодня щедрый. Расскажи ещё что-нибудь.
Стен опускает глаза.
– Больше не знаешь, что ли?
Стен мотает головой.
– Ну, пощекочи тогда.
Питер протягивает ему сумку с перьями.
Стен выбирает длинное яркое разноцветное перо. Питер поднимает руки, и Стен щекочет под мышками. Потом – сзади, под коленками. Грудь, ноги, шею. Питер стоит не шелохнувшись. Только всё больше мрачнеет.
– Хватит, – произносит он наконец. – Я-то надеялся, что у тебя получится, Стен. Зря надеялся.
Стен отдаёт ему перо.
– Вот такая у меня жизнь. – Питер вздыхает. – Уже целое состояние нажил, фунт за фунтом. Но я бы всё отдал, чтобы от души посмеяться. Пока, Стен. Может, ещё увидимся.
Он пожимает плечами. Вот-вот уйдёт!
– Но вы обещали сказать, где поставщик золотых рыбок! – напоминает Стен.
Питер молчит. Потом произносит:
– Легко.
– Так скажите! Пожалуйста!
– Да не знаю я никакого поставщика.
– Но вы обещали…
– Я обещал, что скажу всё, что знаю о том человеке, которого ты ищешь. Ну, я тебе честно и говорю: ничего не знаю.
Питер-Рассмеши смотрит на Стена.
– Ты хоть понимаешь, каково это – двадцать лет не смеяться? И каково зарабатывать на жизнь обманом? Тут любое сердце загрубеет. Ожесточится. Так-то, Стен. До свидания.
Стен в сердцах пинает траву, точно футбольный мяч. Сплёвывает. Поворачивается, чтобы идти дальше, и вдруг прямо за спиной, где раньше было пустое место, он видит врытый в землю столб. А на столбе – табличку:
Глава двадцать первая
Стен строго следует указаниям. Они ведут его через самое сердце ярмарки. Вход в павильон, где сражаются борцы, похож на старинную арку с колоннами, а по бокам – картины: античные атлеты в масках и плащах с капюшонами. Одни стоят, скрестив могучие руки на груди, другие поднимают их, демонстрируют свои бицепсы. На некоторых картинах изображена сама схватка или её итог – один борец уложил другого на обе лопатки. Из павильона доносится рёв невидимой толпы, возгласы ужаса и изумления. Внезапно наступает тишина, и в этой тишине Стен кричит:
– Круши его, Гром!
И тут же – шквал приветственных криков и аплодисменты. Кто-то, по всей видимости, победил. Стен шагает дальше и оказывается около таверны «Дикий кабан».
Усатый толстяк владелец, сам похожий на кабана, протягивает ему через прилавок кусок жареного мяса на картонной тарелке.
– Съешь-ка отбивную, сынок.
Стен принимает тарелку из волосатой руки. И жуёт восхитительно вкусное сочное мясо, и облизывает восхитительно жирные губы.
– Ну как? – рычит человек-кабан. – Съедобно?
– Ага, – отвечает Стен.
– А дальше ты куда? – спрашивает человек-кабан.
– В шатёр.
– Ты хоть слыхал историю про человека, который съел дикого кабана?
Стен качает головой.
– Так он сам в него превратился, в кабана! В жирного борова! Ну, а про борова, который съел человека, ты тоже небось не слыхал?
– Он превратился в человека?
– Может, и превратился бы… Логично, да? Но он не успел. Его охотники застрелили.
