– Не знаю, мистер Морской Волк.
– Вот именно! Итак. Тебе из A, Б, В или Г?
Видя, что Стен совсем не понимает, о чём речь, поставщик рыбок уточняет:
– Ну, что тебе нужно? Золотые исполинки? Золотой стандарт? Золотые ни-рыба-ни-мясо? Или маломерки?
Стен недоумённо молчит.
– Ладно, – говорит Морской Волк. – Пойди-ка сюда, взгляни на них, а я поясню.
Он подводит Стена к бочкам с рыбками. И объясняет, что Золотые исполинки в бочке A – самые лучшие и дорогие, а Золотые маломерки в бочке Г – самые тощие и дешёвые. Стен смотрит на рыбок. И все они для него – красавицы: и шикарные исполинки, и снующие туда-сюда маломерки, и остальные – любых размеров.
– Они прекрасны! – восклицает Стен. – Все до единой!
И обитатели бочек словно бы слышат его – несколько рыбок поднимаются к поверхности и поворачивают глаза и ротики к Стену.
– Ого! Здорово! – говорит Морской Волк. – У тебя хватка. Могу набрать смесь, если захочешь. Тебе сколько надо-то?
– Полстаи.
– И для кого?
– Для Уилфреда Достоевски.
– Знаю-знаю такого! – оживляется Морской Волк. – Давний мой клиент.
Он возвращается к столу и открывает папку.
– Так я и думал, – говорит он. – Уилфред Достоевски обычно берёт маломерок.
Стен кивает. Он тоже это предполагал. Тринадцать рыбок, которых он спас в свой день рождения, были явно из бочки Г.
– Но, говорят, этого твоего Достоевски в последнее время подменили.
– Как подменили? Кто?
– На ярмарке, Стен, любая новость распространяется в мгновение ока. Все говорят, что Достоевски повстречал какого-то мальчишку, который возымел на него большое влияние. – Морской Волк закрывает папку и вглядывается в Стена. – И как, по-твоему, Стен? Подменили?
– Не знаю. Я же раньше его не знал.
– Раньше, чем он с тобой познакомился?
– Не знаю, – повторяет Стен.
Морской Волк улыбается. Подмигивает.
– Для меня удовольствие и честь принимать тебя здесь, Стен, – говорит он. – И знаешь, я тебе всё-таки смешаю полстаи из разных бочек. Хорошо?
– Хорошо, – отвечает Стен.
Морской Волк снимает с плеча свой сачок и поочерёдно окунает его во все четыре бочки. Зачерпнув рыбок, он плавно перемещает их в переносной пластмассовый садок, наполненный чистой водой. Рыбы сбиваются вместе, потеснее – привыкают к новому обиталищу, а потом вдруг разом расплываются по углам: исполинки туда, стандарт сюда, ни-рыба-ни-мясо к задней стенке, маломерки к передней.
– Забавно, – усмехается Морской Волк. – Они ведь так всегда делают. Ну, только посмотри на исполинок! Как они роскошны, а! Ну, что молчишь, Стен?
– Да, роскошны, – откликается Стен.
– А тебе-то, Стен, тебе самому какие нравятся?
Стен вглядывается.
– Недомерки, – говорит он, помолчав.
Морской Волк снова усмехается.
– Так я и подозревал. Может, потому что ты сам ещё недомерок? – Он хохотнул. – Ростом не вышел, а, Стен?
Морской Волк улыбается.
Стен роется в кармане, достает пригоршню монет.
– Сколько они стоят? – спрашивает он.
Морской Волк забирает несколько монет с протянутой ему ладони.
– Этого хватит, – говорит он. – Теперь встань ко мне спиной, надену на тебя садок.
Он поднимает пластмассовый садок, с которого свисают ремни-бретельки. Морской Волк продевает руки Стена в ремни, закрепляет на плечах. Садок с водой очень тяжёлый, но на плечах он как влитой. Стен чувствует, что там, у него на спине, плещется вода. И движения рыбок он тоже ощущает. Как приятно-то!
– Удобно приладили? – спрашивает Морской Волк. Стен кивает. – Ну, раз такое дело, тебе пора. – Он касается плеча Стена. – А знаешь? Маломерки твои любимые на поверку всегда оказываются лучше всех.
Стен прощается. И уходит. Мимо пустых ржавых клеток, позабыв о скорпионах и орле. У него на спине играют-танцуют рыбки. Садок с водой сияет.
Глава двадцать четвертая
Внезапно Стен снова очутился на ярмарочной площади. Как он вышел из шатра? Он не знает, не помнит. Что ж, можно и в обратный путь – мимо «Дикого кабана», к Ниташе и Достоевски, там теперь его дом. За ним тут же пристраиваются дети: тычут пальцами в прозрачный садок, разглядывают рыбок и наперебой клянчат, молят, выпрашивают. А Стен смеётся и отвечает, что рыбок дают только тем, что придёт охотиться на уток в прицепе у Достоевски.
– У нас всем призы достаются! А приз – золотая рыбка! – говорит Стен и очень гордится, что так успешно рекламирует свой аттракцион.
Дети обещают, что придут, непременно придут, и Стен счастлив их дружбой и радостью, счастлив быть частицей ярмарки… Он и вправду дома! Но у него опять возникает странное чувство: за ним кто-то следит. У шатра с борцами он останавливается, озирается. Чуть в стороне, в тени, стоит незнакомец.
Дети ахают. Они старожилы ярмарки, и они этого человека узнали!
– Это Панчо!
– Нет, не может быть!
– Он, точно он. Я видел его в прошлом году в Марракеше.
– Это Панчо!
– Панчо Пирелли!
И вдруг Панчо выходит из тени и направляется в их сторону. Дети стихают. Стену передаётся их волнение, он тоже дрожит. Панчо смугл и темноглаз. Одет во что-то синее. А идёт он прямиком к Стену!
– Ты – Стен, – говорит он. Голос мягкий, иностранный и точно водой разбавленный… – Я ждал тебя, Стен. Все эти годы я знал, что появится мальчик. Такой, как ты. И вот ты здесь.
Он протягивает руку. Стен тоже, и ему отчего-то кажется, что он знает Панчо уже давно, очень-очень давно.
– Я наблюдал за тобой, – продолжает Панчо. – Ты работаешь с золотыми рыбками. А на моё представление придёшь?
– Да, но…
– Меня легко найти, Стен. Любого спроси, подскажут. Приходи завтра на шоу, а после ещё поговорим.
Он поворачивается, уходит. Дети выдыхают и снова начинают галдеть.
– Панчо Пирелли! – шепчет один малыш. – Я видел настоящего Панчо Пирелли!
– А почему он наблюдал за тобой, Стен?
– Не знаю, – отвечает Стен. – Понятия не имею.
– Он самый великий артист!
– А мы думали, он давно умер.
– Мой папа рассказывал, что его съели.
