Не было нужды читать его, поскольку я уже давно изучил каждое слово в этом письме, отчего оно порядком поистрепалось. Меня интересовало другое письмо. Я достал его и разгладил на колене.
Мой дорогой и любимый сын Каспар!
Предупреждение: я уезжаю в Румынию через неделю, но сначала должна тебе кое-что поведать. Однако не читай дальше, пока в этом не будет острой необходимости. Если в твоей душе мир, сын, не переворачивай страницу. Я знаю, что ты мудр и честен, чтобы прислушаться к моим словам.
Это письмо было у меня с самого дня ее смерти. Первый раз я перевернул страницу, когда отец дал мне письмо Верил, то самое, которым мы так дорожили.
На следующий день после того, как я переспал с Виолеттой, он сказал, прислонившись к камню на вершине Варнс-Пойнт, что существует и второе письмо и настало время прочитать его, чтобы узнать, почему мы с Виолеттой не должны прикасаться друг к другу, почему он отсылает меня в Румынию.
Прыгая через две ступеньки, я побежал назад и ворвался к себе в комнату. Не обращая внимания на горничных, почтительно склонившихся передо мной и лепетавших извинения, я принялся шарить по ящикам, пока не нашел его.
Бросившись на неубранную постель, к которой не прикасался с тех пор, как там спала Виолетта, я прочел письмо матери. Все это время я слышал, как девушка дышит в соседней комнате, забывшись тяжелым сном. Сейчас же ее сон спокоен.
Это письмо изменило все. Даже несмотря на то, что Виолетта больше не была трофеем, который можно завоевать и выбросить, еще одной победой, а человеком, которым следовало дорожить, это письмо изменило все.
Я взял второе письмо с собой в Румынию, а также последнее письмо матери, адресованное Верил.
Я пил до беспамятства, пытаясь заглушить боль.
Эгоистично надеясь, что Виолетта будет чувствовать ко мне то же, что чувствовал к ней я, я прекрасно понимал, что лучше бы этого не было.
Я вернулся в надежде увидеть ее до бала, раздраженный и опечаленный новостями, которые имели роковые последствия для стольких судеб.
Первая девушка, сагеанская Героиня, найдена.
Атенеа закрыли границу и отказались что-либо сообщать. Но бал продолжался.
Никогда не забуду ее лицо в тот момент, когда отец погрузил в, ее шею клыки. Никогда!
Медальон должен был стать прощальным подарком. Я должен был ее отпустить, но не смог. Тем более после того, как отец рассказ зал о ее чувствах ко мне.
Я не могу ее отпустить и в то же время не могу разбить ее сердце.
Через какое-то время я понял, что не могу сидеть и смотреть, как она спит. Поэтому я встал, засунул в карман письма и пошел прочь, оставив после себя множество вопросов без ответа.
Глава 56
Виолетта
Дождь еще барабанил по стеклу, когда я проснулась. За окном было темно, а плед, снятый с кровати, давно сполз с меня и лежал рядом на полу. Я погладила шею. Вампиры. Это был полный бред.
— Тем не менее ты не можешь отрицать это, — сказал мой внутренний голос, и я покачала головой, пытаясь заглушить его.
Несколько дождевых капель упали с карниза за окном. Я моргнула. Кап, кап, кап. Закрыв глаза, я увидела тело, неподвижно лежащее на тротуаре.
Нет, я не могу отрицать и не хочу. Иначе как один человек мог сделать то с другим человеком? Вампиры — чудовища. Чудовища делают страшные вещи. А люди нет.
Часы за моей спиной показывали пять утра. Я протерла глаза, понимая, что так рано я еще никогда не просыпалась и что уже наступило завтра, 1 августа. Один день. Одного дня вполне достаточно, чтобы полиция нашла свидетелей, организовала поисковую группу и начала искать меня. Ведь осталось так много улик. Друзья, с которыми я должна была встретиться. Мои туфли. Даже мужчина, работающий на моего отца, видел меня. Хотя ничего не сделал.
В груди неприятно защемило. А что, если он знает о вампирах? Может, он держался подальше, чтобы не рисковать своей жизнью? Мысль о том, что люди в правительстве знают о вампирах, уже не казалась абсурдной — кто-то ведь должен о них знать. Если он знал и ничего не сделал, не означает ли это, что меня не спасут? Я не хотела об этом думать. Мой отец обязательно придет мне на помощь. Он никогда не оставит меня, тем более у вампиров.
— Или оставит? — спросил внутренний голос.
Я увидела записку Лилы, брошенную на пол, подняла и еще раз перечитала. Она написала, что я могу свободно перемещаться по дому, а мне нужно было покупаться, чтобы избавиться от грязи на ногах.
Старый лес уступил место новому, по мере того, как он, уже без плаща начал медленно приближаться к поляне. Зная, что она его услышит, он мысленно произнес:
— Прости меня, детка, пожалуйста!
Прости меня, детка, пожалуйста!
Проснувшись, я резко выдохнула и села. Открыв глаза, я окинула поляну удивленным взглядом. Каспар. Это Каспар!
На меня смотрели десять пар обеспокоенных глаз. Я заметила, как из леса выходит принц, его радужки были изумрудного цвета. Как такое возможно?
Вместо плаща на Каспаре было черное пальто с поднятым воротником, руки он засунул глубоко в карманы. Он проскользнул мимо костра, не замеченный никем. Вампиры начали тушить костер и собирать пустые пивные банки. Лишь Отэмн продолжала буравить мою спину взглядом.
Каспар не может быть незнакомцем в плаще. Это невозможно! У меня закружилась голова, сердце мучительно сжалось. Я знала этот голос, который слышала в голове всего несколько секунд назад. Он назвал меня «детка». Больше никто не зовет меня так.
Это было нелогично. Я верила глазам, а мои глаза видели Каспара и вампира в плаще в одной комнате перед тем, как мы поехали в Лондон всего пару недель назад.
внимательно посмотрела на него, пока он засыпал костер землей, и поднялась.
— Не надо так пялиться, детка, это невежливо.
В моих глазах был упрек, и я надеялась заметить на его лице смущение или хотя бы понимание причин моей ярости. Но не увидела ничего. Ухмылка Каспара исчезла, и он, пожав плечами, последовал за Алексом и Чарли, которые уже далялись от ручья, прокладывая себе дорогу в густом кустарнике.
Я посмотрела ему вслед, но перед моими глазами возникла черная фигура закутанная в плащ, в руках которой я увидела полуголую девушку с прокушенным горлом, из которого сочилась кровь.
Тряхнув головой, я отогнала от себя этот образ. Отэмн Роуз накинула на плечи и поспешила за остальными. Глубоко вздохнув,
я попыталась забыть имя мертвой девушки и последовала за ней, Боже, пожалуйста, пускай это будет не Каспар.
Сделав последний тяжелый шаг, я вышла на поляну Варнс-Пойнт. В центре находился небольшой холмик с огромным валуном на вершине. Влажную после утреннего морозца землю покрывала короткая трава и вереск. Мерзлая трава хрустела под ногами, понемногу оттаивая после холодной ночи. Солнечные лучи освещали узкий высокий валун, который отбрасывал на землю длинную тень. Кое-где на нем виднелись расщелины, достаточно глубокие, чтобы за них можно было зацепиться рукой или ногой.
