– О, юная госпожа решила навестить старушку Фрею, – булькающе рассмеялась женщина. – Иди наверх, он ждет тебя.
– Что с вами? – отмахнулась от пожелания девушка.
– Сила уходит, – хрипло ответила старуха. – Он забрал почти все. Я не справилась – он наказал. Иди, я хочу умереть спокойно, пусть и недостойна такой милости.
Девушка сделала шаг назад. Последняя воля. Сайлейн быстро ушла, оставляя женщину наедине с самой собой.
Подниматься по узким ступенькам вверх было неудобно. То и дело скрипело старое дерево, и Сайлейн морщилась. Слух был напряжен до предела, и такой резкий звук воспринимался во сто крат сильнее, отдаваясь головной болью.
Второй этаж был полностью темен, только из-под одной двери ей виделись тонкие несмелые лучики света одинокой свечи. Вероятно, ее ждали именно там. Девушка коснулась сумки, на ощупь находя бутылек с ядом, закрыла глаза, медленно выдыхая, и уже твердым шагом миновала коридор.
В комнате действительно горела только одна свечка. С ее огнем то и дело играл человек, заставляя выгибаться, пытаясь обхватить пальцы нахала и неизменно проигрывая его спокойствию.
– Ты пришла ко мне. – Тихо, без эмоций, словно они сгорели в пламени, произнес Кристофер.
– Да, – шепотом ответила Сайлейн, делая шаг вперед.
В тишине ее шаги прозвучали неуместно громко, и она остановилась на полпути, сглотнула. Задеревеневшие пальцы вновь коснулись сумки, но она уже сомневалась, что у нее хватит сил достать приготовленный яд.
– У тебя подарок для меня? – скучающе поинтересовался мужчина, глядя в окно. И пусть он не мог различить, что происходит по ту сторону, тихий стук капель слышал и здесь.
– Нет.
Он рассмеялся.
– Ты пришла ко мне и без подарка? Неужели я ошибся?! – горько задал он вопрос самому себе.
– Вы… правы, – тихо ответила девушка, делая шаг вперед. – У меня есть подарок, но он не для вас.
– Не для меня?
Мужчина поднялся со своего места, обошел его, оказавшись прямо перед ней. Сайлейн с тоской взглянула в его глаза.
– И для кого же он?
Кристофер подошел ближе, снял перекинутую через плечо сумку, открыл ее и быстро извлек пузырек.
– Лгунья, – усмехнулся он, приподнимая ее подбородок.
– Не трогайте чужое.
– Чужое?
– Оно для меня – не для вас.
– Для тебя? Ты думаешь, я позволю?!
– Вы любите меня? – Она посмотрела ему прямо в глаза. – Значит, примете мой выбор.
– А Вильгельм?
– Он не примет, – безучастно ответила девушка, протягивая руку. – Отдайте.
– Я так противен?
– Что? – В ее глазах мелькнуло удивление. – Нет…
– Тогда почему?
– Я так решила. И если вы любите меня…
– Ради любви поступают иначе.
– Как?
Кристофер рассмеялся, бутылек отлетел куда-то в угол и, судя по звуку, разбился. А герцог все смеялся.
– Хорошая попытка, – оценил он, отсмеявшись, хлопнул в ладоши пару раз и присел на подлокотник кресла. – Но играть со мной бессмысленно. Ты можешь просто попросить.
– Попросить? И вы сделаете это?
– Ведь я люблю, – вернул ей ее слова Кристофер. – Скажи, чего ты хочешь. Ведь ты пришла не умирать. Нет, твоя цель иная. И передумать я тебе не позволю. Так что я должен сделать?
– Умереть, – очень тихо сказала девочка. – Потому что…
Он не дал ей договорить, поднялся, коснулся пальцами ее губ.
– Без оправданий. Последствия своего решения нужно принимать стойко. И, вынося приговор, нельзя оправдываться. Это неуважение. И оскорбление.
– Прост…
– И извиняться поздно. Если хочешь убить – глупо просить прощение. Тебя не простят.
– Вы говорите, словно вас это совсем не беспокоит! – не выдержала Сайлейн, отступила на пару шагов, отвела взгляд.
– Нет, не беспокоит. Вердикт уже вынесен. Я лишь выберу исполнение.
– Исполнение?
– Из твоих рук. Ведь я же… – он усмехнулся, – люблю.
– Не…
– Из твоих рук.
Он порывисто развернулся, прошел куда-то к стене и вернулся с бокалом, вложил в ее негнущиеся пальцы. Повторил маневр и протянул совсем иной флакон.
– Ты знаешь, что делать.
Он отошел к окну, провел пальцами по подоконнику, коснулся лбом холодного стекла. А по ту сторону текли ручейки дождя, заменяя его слова и его чувства. А он ждал, ждал ее решения, какое бы оно ни было. Ведь… он любил. Любил ее, жил памятью о ней, ждал ее и был готов умереть, если потребуется. Потребовалось.
Со звоном разбилась крышечка флакона. Тихо журча, жидкость стекала по стенке бокала, медленно наполняя его.
Когда она протянула его Кристоферу, руки дрожали.
– За здоровье моей принцессы.
Он неторопливо пригубил напиток, не отрывая взгляда от девушки, глядя ей прямо в глаза. И она не могла не смотреть: видела, как судорога сжимает все тело, как медленно разжимается рука, державшая бокал, как стекленеют его глаза, все еще обращенные к ней, как падает безвольное тело и как соленые капли стекают по его лицу.
Вильгельм был один. Отослав Манкольма заняться делами, он лежал, глядя в потолок и слушая песню ночного дождя. Он начался уже давно, но с четверть часа назад обрел невероятную силу. По стеклу тек поток, смывая всю пыль, грязь, что налипли за многие дни перед этим. Столица очищалась: верхний, средний, нижний город и наконец река. Таков был маршрут водной массы, что обрушилась на Лейос с неба.
Император уже сейчас понимал, сколько разрушений принесет вырвавшаяся стихия, но точно так же он был уверен и в том, что они выстоят и отстроят все вновь. Ведь на руинах всегда проще возводить новый храм, нежели перестраивать его.
Со стороны выхода на балкон раздался стук, заставивший мужчину подняться. Он медленно, касаясь стены, подошел к двери и, едва увидел ночного гостья, распахнул ее настежь.
– Сайлейн? – удивленный возглас вырвался сам собой.
Мокрое сгорбленное нечто, мало напоминавшее его невесту, протиснулось в комнату.
Стиснув от негодования кулаки – сила пусть и возвращалась, но медленнее, чем он хотел, – император повел девушку в ванную. Она не сопротивлялась, вообще никак не реагировала, просто смотрела перед собой широко раскрытыми невидящими глазами. Казалось, она вовсе была не здесь, а где-то далеко, снова и снова просматривала какой-то эпизод и все никак не могла выбраться из чертогов собственной памяти.
Он тронул ее за плечо, прижал к себе, коснулся губами ее щеки, ощущая солоноватый вкус слез и холод, который распространялся от нее. Выругавшись, он поднял ее на руки и уже быстро отнес в ванную. Раздевать не стал – просто опустил в теплую воду и, держа за руку, принялся звать, надеясь, что она услышит.
