– Фу… Встаю, Криста. Уже встаю, – пробормотал Ник, действительно поднимаясь на ноги. На миг ему показалось, что снова накатывает дурнота, но нет, все оказалось в норме.
Посадочный бот класса «Капитан» жабой льнул к Селентине метрах в восьмистах от ствола супердерева. Перепаханная землеходами почва напоминала плацдарм планетарного десанта, где недавно кипело жаркое сражение. Огромные воронки чередовались с целыми терриконами потревоженной и отваленной в кучи породы.
Бот сидел рядом с местом бывшей метеостанции.
Ник искоса взглянул на Кристу и направился к боту.
Криста сначала двинулась за ним, но потом, словно почувствовав тревогу Ника, остановилась.
– Ник! – сказала она. – Я, наверное, не пойду. Потом меня позовешь, ладно?
Стало совсем тихо, даже балаболы-шнырики заткнулись.
Ник задумался. Наверное, это правильное решение.
– Хорошо, Криста. Как я тебя найду?
– Позови. Я услышу.
– Ладно, Криста. До встречи. И… спасибо. Тебе и Буге. Без вас я бы погиб.
Криста серьезно кивнула:
– Да. До встречи, Ник. Надеюсь, твой наставник не очень рассердится.
И она легко побежала к деревьям – прямо по рытвинам и отвалам. Несколько секунд – и ее поглотила зеленая стена леса. Шнырики, разумеется, исчезли вместе с ней.
Тоскливо поглядев на бывший городок, Ник тяжко вздохнул и побрел к боту.
– Капранов! – окликнули его по громкой связи. – Стоять! Не приближайся к боту!
Ник замер.
– Тебе нужна медицинская помощь? Если да, подними обе руки вверх. Если нет, разведи руки в стороны.
Ник послушно развел руки в стороны.
– Отлично. Извини, ты сначала должен пройти карантин и дезактивацию.
– Уроды, – пробормотал Ник. – Если б не Криста и ее сородичи, никакого карантина точно не понадобилось бы…
Но, понятно, остался стоять на месте.
Теперь он заметил, что справа и слева от него на кучах вывороченного чернозема стоят десантники в легких скафандрах. Вооруженные.
Из грузового трюма бота тем временем вырулил здоровенный походный вездеход «Харьковчанка» со здоровенным красным крестом на борту. Расшвыривая гусеницами комья земли, он помчался к Нику.
Приблизился. Замер метрах в пяти. Двое во все тех же легких скафандрах полезли наружу.
– Здравствуй, Никита, – поздоровался передний.
Ник не сразу его узнал под шлемом – Николай Федорович Гребенников, флотский врач. Перед экспедицией на Селентину Ник проходил обследование именно у него.
– Чего это вы в скафандрах? – удивленно спросил Ник. – Я так разгуливаю – и ничего.
– Из-за тебя, Ник.
– В смысле?
– Ну, ты ведь имел контакт с аборигенами. Значит, карантин…
– А откуда вы знаете, что я имел контакт с аборигенами?
Гребенников замялся.
– Ник, ты же в рабочем комбинезоне.
– А… – спохватился Ник. – И действительно. Одичал я тут, Федорович, забыл обо всем и о датчиках ваших забыл. Давайте свои хлорофосы, а то я, если честно, замаялся уже в дупле жить.
– Пошли.
В корме вездехода отворился овальный люк в дезкамеру. Некий англоязычный шутник в приступе остроумия сподобился на двери намалевать череп с костями и ниже написать: «Death-camera». Единственно, что скрашивало этот безрадостный пассаж – это ухмыляющийся череп. Выглядел он ни капельки не угрожающе, а наоборот, словно подбадривал: «Держись, космолетчик!»
Ник забрался внутрь, улегся на теплый пластиковый пол и блаженно раскинул руки.
Люк задраили, и секундой позже на эмбриомеханика дальнего флота Никиту Капранова обрушился стерильный ионный душ.
– Если заразы нет, – философски заметил Ник, обращаясь к запертому люку и нарисованной мертвой голове, – ее нужно придумать.
3.
Начальник контактеров оказался субъектом на редкость угрюмым и неприятным. Лицо бледное, залысины, тонкие губы, странно бегающие глаза. Будь Ник аборигеном – ни за что не стал бы иметь дело с подобным типом. Звали начальника Геннадий Градиленко, и Ника он, похоже, невзлюбил еще до того, как впервые услыхал о его существовании.
– Значит вы, памятуя о пункте три седьмой главы наставления по работе на внеземных территориях, тем не менее не выполнили ни одной инструкции из этого пункта? – в который уже раз спросил Градиленко, глядя куда-то выше и левее Ника.
Ник сидел посредине крохотной шестиугольной каюты на легком табурете. Градиленко устроился за столом, и там ему было неизмеримо удобнее, нежели Нику.
– Повторяю, – Ник уже успел стать безучастным. – Аборигены сами вышли на контакт. У меня просто не было времени свернуть лагерь и растущие зародыши, случилось непредвиденное. Форс-мажор. Понимаете?
– Когда вы впервые установили, что Селентина обитаема?
– Достоверно – примерно за полчаса до нападения землеходов на город. В момент, когда просмотрел видеоролик шагающего зонда.
– Значит ли это, что у вас были косвенные доказательства раньше?
– Доказательств – не было. Были догадки, подкрепленные логическими натяжками. С тем же успехом я мог и ошибиться.
– Расскажите о своих догадках подробнее.
«Чтоб тебе провалиться, зануда… – раздраженно подумал Ник. – Господи, как только земля таких носит?»
– Послушайте Геннадий…
– Викторович.
– Послушайте, Геннадий Викторович! Может быть, вы сразу скажете – чего вам от меня надо? Я – эмбриомеханик. Я выполнял свою работу здесь, на Селентине. Прямых свидетельств обитаемости Селентины не было и быть не могло. Как только я столкнулся с аборигенами, я был готов свернуть городок и убраться на орбиту. Но Селентина не предоставила мне такой возможности, понимаете? Я бы просто погиб, если бы не аборигены. И я не мог самостоятельно спуститься с этого чертова дерева-переростка и именно поэтому провел почти неделю в обществе аборигенов. Поэтому, а не с целью запороть вам стандартную процедуру контакта! В состоянии вы это понять? Или нет?
Градиленко холодно воззрился на Ника.
– Извольте отвечать на вопросы, Капранов. Вы обязаны мне подчиняться.
– Обыкновенно я подчиняюсь, – заметил Ник. – И вам подчинялся. Но этот дурацкий допрос по десятому кругу начал меня раздражать.
Градиленко откинулся на спинку кресла и чуть склонил набок голову.
– Так вы будете отвечать или нет?
Ник устало взялся за виски.
– Я уже отвечал. Не один раз. За несколько дней до контакта я охотился в лесу. Подранил кабанчика, потом долго его выслеживал в зарослях. Когда выследил, оказалось, что ему пытались заживить рану. То есть, осмотрев рану, я подумал, что это похоже на заживление методами традиционной психохирургии. А вернувшись на базу, нашел пеньки деревьев, которые срезал только накануне, обросшими молодыми побегами. И это все. Вы бы рискнули на основании таких скудных и неубедительных данных делать выводы об обитаемости неисследованной планеты?
