– Тогда переходим к практике, – вздохнул генеральный. – Двенадцать миллионов. Вам не кажется, господа физики, что это до смешного мало? Что двигатель, который подарит человечеству звезды, стоит неизмеримо больше? Меня указанная цифра почему-то смущает.
– Видите ли, господин генеральный директор, – обтекаемо начал Шамрай. – Я уже упоминал, что нами разработана только действующая модель, которую Роскосмос испытывал последние два года. По большому счету, двигатель еще дорабатывать и дорабатывать. Но даже Роскосмос соответствующими мощностями сегодня не обладает. Разумеется, мы с коллегой с удовольствием согласились бы на более значительную сумму, но на сегодняшний день концепт стоит примерно столько, сколько мы огласили. Кроме того, мы рассчитываем на патентные отчисления, которые начнутся после массового внедрения нашего двигателя. Все честно, даже налоговая не подкопается. Мы не стали ждать, пока покупателя подыщет Роскосмос – тамошние руководители склонны… э-э-э… сильно преувеличивать собственные заслуги в разработке двигателя Шамрая-Потехина. А проще говоря, на нашу долю вряд ли пришлось бы больше миллиона на двоих. В общем, мы решили рискнуть и выбрать не синицу в руке, не журавля в небе, а нечто промежуточное. Ворону в кармане, если угодно. Меньше журавля, зато тут, в кармане, а не в небе. И не мелкая синица – с другой стороны.
Генеральный размышлял около минуты. Потом звонко щелкнул пальцами.
Тотчас в кабинете стало оживленно – появились стюарды с подносами, референты с папками, какие-то суровые долдоны с выкаченными глазами… Процедура подписания контракта для Шамрая промелькнула, будто в тумане, – как и всегда. Возможно, как раз начиналось адреналиновое похмелье после речи-импровизации. Но тут Виктор во всем полагался на Потехина, благо тот по совместительству имел еще и диплом юриста. Потехин выглядело сосредоточенным, но совершенно не нервничал. Значит, все путем.
Напоследок выпили дорогущего виски. Разумеется, за скорейшее внедрение революционного двигателя в звездное кораблестроение.
* * *
В пятидесяти километрах от стеклобетонного стержня «SAAB-КАМАЗа» Шамрай позволил себе окончательно расслабиться.
– Фух… – вздохнул он. – Кажется, получилось.
– Ну, наконец-то, – пробурчал Потехин. – А то набычился и молчит полчаса кряду.
– Контора-то серьезная, – Шамрай покачал головой. – Пожалуй, эти в состоянии и доработать, и внедрить.
– Вот когда доработают и внедрят, тогда и успокоимся, – философски заключил Потехин и зевнул. – Ты есть хочешь?
– Хочу.
– Тогда выходим.
Монорельс как раз подкатывал к платформе «Мытищи».
– Знаешь, – задумчиво протянул Шамрай на эскалаторе. – Я, кажется, придумал, кого выбрать следующими. Десятыми. Юбилей, как-никак.
– Кого? – без особого интереса спросил Потехин. Он знал наверняка, что ближайшие два месяца Шамрай будет сыпать подобными идеями ежедневно, а сам Потехин будет их ехидно критиковать.
Впрочем, вариант с «SAAB-КАМАЗом» он тоже сначала критиковал. А получилось ведь!
– «Комацу-Катерпиллар»! – торжественно объявил Шамрай. – Рекламу в вагоне глядел? Они грузовое сообщение с Титаном сворачивают. Значит, жмутся на топливо. А раз жмутся – значит, раскошелятся. Точно тебе говорю.
– Ну-ну, – проворчал Потехин. – Не споткнись, теоретик! Приехали…
– Все таки мы молодцы, – заметил Шамрай уже перед корчмой «Елки-палки». – Девять контор окучили! Девять! Купили и не пикнули. И еще несколько окучим, чтоб мне лопнуть!
Потехин только снисходительно улыбался. Выгодное это дело – вечно торговать вечными двигателями.
* * *
Генеральный молчал довольно долго – горе-физики, наверное, успели уже спуститься и покинуть здание корпорации.
Зам по развитию дипломатично кашлянул. Генеральный очнулся и обвел медленным цепким взглядом шестерку подчиненных. Потом залпом допил виски.
– Проект под сукно, – объявил он, брезгливыми щелчками отпихивая сафьяновую папку с контрактом и бланш с носителем. – Конрад, подготовишь отчеты в Гостопливо и Юропиан Петролеум.
– А проверять будем? – осторожно справился зам по развитию.
– Нет, – отрезал генеральный. – А то, не дай бог, заработает. Кому оно надо? Под сукно! Пусть потомки разбираются. Захотят – пусть себе к звездам летают. А нам и на матушке-Земле хорошо. Качать из нее топлива еще – не перекачать. На наш век точно хватит. Кстати, Конрад, сколько у нас уже проектов под сукном? Штук тридцать?
– Тридцать два. И еще шесть заявок на рассмотрении. Я прикидывал, две – явная туфта, две могут оказаться перспективными, а еще насчет двух эксперты не имеют единого мнения. Надо изучать.
– Надо – изучим, – твердо сказал генеральный, звонко хлопнул ладнями по столу и восстал из ортокресла, аки дядька Черномор из моря-окияна. – На сегодня все. Я в «Табулу Расу». Кто-нибудь составит компанию?
Мысль о том, что скупка вечных двигателей тоже может быть прибыльной, так и оказалась невысказанной.
* * *
Шайя-Ду почтительно присел и выключил воспроизведение. Линк-переводчик тотчас потерял интерес к происходящему и задремал в своем закутке. Капитан был мрачен.
– Что скажешь? – обратился он к Сибайя-Ду, ведущему физику разведывательного крейсера «Ийя Центавра».
Сибайя слегка приподнялся в ложементе и плюхнулся на место. Излишним почтением к флотским он не страдал, но и совсем уж пренебрегать субординацией тоже считал неправильным.
– А что тут говорить, капитан? Они даже подлетное время обсчитали правильно. Аналог пятикратной скорости света. Это однозначно рабочий концепт, довести его до ума даже при земном уровне техники несложно. Главное они сделали – научились грамотно синхронизировать квантовые переходы.
– И что ты мне предлагаешь? – брюзгливо осведомился капитан. – Докладывать Светлейшим, что дикари с каменными молотками изобрели синхрофазотрон?
– Зачем же? – вкрадчиво произнес Сибайя. – Во-первых, земляне – не дикари с каменными молотками, а туземцы с прямоточными планетолетами и готовым концептом межзвездного двигателя. Да и сам двигатель – далеко не синхрофазотрон. Посложнее будет.
– Не пойму я, куда ты клонишь, – напрягся капитан. – С докладом-то что, Сибайя?
– Совсем недавно вы слышали чеканную формулировку, мой капитан, – невозмутимо отозвался физик. – Под сукно. Ей-ей, стоило переместиться на четыре световых года, чтобы это услышать.
© 18 февраля 2010
Москва, Соколиная гора
Спасти рядового Айвена
– Выключай, – буркнул Арибальд.
Дежурный санитар, небритый человек с тусклыми глазами, послушно клацнул тумблером на пульте мнемографа.
Помощница Арибальда, совсем еще молодая эльфийка по имени Фейнамиэль, грустно поглядела в сторону полупрозрачной стены, за которой бредил самый интересный пациент. Пациента звали Иван, но эльфы предпочитали называть его Айвеном. Согласно досье из истории болезни, до возвращения эльфов на Землю он был радиофизиком, однако в данный момент воображал себя портным.
