– Для очага? – догадался логвит.
– Для очага, – улыбнулся ма Шойц, явно очень довольный своей задумкой.
В обычных корзинах никто и не думал устраивать очаг – они предназначались для не особенно долгих перелетов, в которых обходились без огня и готовки, немудреными дорожными запасами.
– Очаг уже закрепляют? – поинтересовался Ромеро. – Успеть бы!
– Зачем? – пожал плечами ма Шойц. – Вырубим наш, клановый…
Ромеро сразу посерьезнел.
Все верно. Лист умирает… Это очень хорошо, что главный очаг клана останется с людьми, даже когда они покинут Лист.
– Дрова сначала заменят часть балласта, – принялся развивать мысль ма Шойц. – Постепенно будем их жечь, общий вес хоть немного да уменьшится, горячий воздух будет подбадривать наусов наверху, а разогретые они выше взберутся.
– Ты молодец, Шойц, – впечатленно качнул головой логвит. – Я уж молчу о том, что детям не объяснишь, почему вместо супа солонина…
– Солонину как-нибудь переживем, – сквозь зубы процедил Кром. – И детям объясним в лучшем виде. А вот если кто мне объяснит – как здесь все разместятся, я того лично обниму и расцелую.
– Разместятся, – невозмутимо заявил мастер. – Я все подсчитал.
– А припасы учел? – хмуро поинтересовался Кром. – Они тоже место занимают.
– Учел, ясное дело, – ма Шойц даже фыркнул. – За кого ты меня принимаешь, Кром? Часть подвесим снаружи корзины, по бортам. Часть внутри, заодно удобнее будет блюсти горизонталь. Чуть перекренится – переместил груз, куда нужно, и порядок! Людям, конечно, тесновато будет, спать придется бок к боку, но, во-первых, так теплее, а, во-вторых, не до жиру. Потерпим.
Логвит сердито покосился на старика Крома. Что-то он сегодня не в меру придирчив. Не с той ноги встал, что ли?
– А это что такое? – спросил Ромеро, указывая на узкий проем в борту, как раз напротив основной «двери». По обе стороны от проема в плетение были встроены вертикальные столбики с рогатинами по верху и парой перекрестий чуть пониже.
– А тут летателей принимать будем. И крылья чалить, снаружи, к борту. Внутри-то негде. Тут еще выдвижной пирсик будет, ствол на доски уже распустили, подсыхают как раз.
Ромеро со значением кивнул:
– Ты молодец, мастер! Многое предусмотрел!
– Надеюсь, что не многое, – вздохнув, произнес ма Шойц серьезно. – Надеюсь, что все.
* * *
Логвита разбудили под самое утро, когда сон особенно крепок и глубок.
– Что такое? – Ромеро вскинулся на ложе, ощутив резкую боль в локтевых суставах. Словно на непогоду.
Над ним склонился ло Туре, хворый молодой охотник, вторую неделю залечивающий рваную рану в боку. Старая певчая сова вцепилась – а когти у нее, как известно, будь-будь…
– Логвит! Мы у самой поверхности, – прошептал Туре. – Вот-вот сядем!
– Поверхности чего? – спросонья не сообразил логвит.
– Поверхности мира, – выдохнул ло Туре. – Под нами плоскогорье…
Лист дрогнул, толкнулся в ноги как раз когда они с охотником прошли полдороги от стойбища до кромок. Оба кубарем откатились с тропы в густые кусты на обочине. Из крон с шумом вспорхнули редкие птицы; факел выпал из руки Туре и сразу погас. Стало темно и жутко.
Второй толчок, послабее, – и все затихло. Стало почти как всегда – только тропа теперь вела не по ровному, а ощутимо вверх. Лист упал и замер на поверхности мира не горизонтально, а задрав нос и опустив корму.
«Ах ты, – подумал логвит с досадой. – Не дотянул до рассвета…»
Еще он подумал, что в стойбище наверняка поднялась суматоха. И хорошо, если только суматоха, а не паника. Мужчинам-то старейшины объяснили, чего следует ожидать и как надлежит себя вести, а вот женщинам и особенно детям такое объяснить трудно.
Ромеро прислушался – вроде бы, криков не слыхать. Но до стойбища вообще далековато.
– Логвит! – послышался свистящий шепот. – Ты где? Ты цел?
– Цел, – проворчал Ромеро, оперся на руки (пр-роклятые суставы, опять напоминают о себе!) и, кряхтя, поднялся во весь рост. Негоже логвиту валяться головой в кустах, пусть этого никто и не видит, даже ло Туре.
Как только Туре вновь поджег факел, они продолжили путь к наблюдательному посту у разлома в полуосыпавшихся кромках – чуть медленнее, чем раньше, потому что у Ромеро ныли не только локти, но и колени, да и идти приходилось словно бы вверх по склону.
Ночь была, как назло, безлунная и темная. Сколько ни всматривался Ромеро во мрак за кромками, ничего рассмотреть так и не сумел. Потому, видно, дежурные и послали за ним так поздно. Потому и не поняли сразу, что высоту Лист потерял окончательно.
– Придется ждать рассвета. Туре, ты оставайся. Жгите факелы, а еще лучше разведите тут костер, да глядите за разломом в оба! Как бы не вскарабкался кто-нибудь.
– А кто тут может вскарабкаться? – недоуменно спросил ло Инч, старший из дежурных.
– Кто угодно, – буркнул логвит. – Например, крысы.
– Крысы?
– Да, оборотни. Они даже на поверхности живут.
Дежурные переглянулись и невольно потянулись к мечам при поясе.
«Эх, холера! – мрачно подумал логвит. – Крысиную стаю и десяток охотников не остановит. А тут всего трое! Поскорее бы рассвет…»
Как мог быстро он вернулся в стойбище. К счастью, никто не голосил и не плакал – наоборот, по периметру горело множество огней, а когда Ромеро приблизился, его тут же окликнули.
– Я это, я, – терпеливо отозвался он, выходя на освещенное место. – Ваш логвит Ромеро.
Здоровенный ло Эррик посторонился, пропуская логвита в щель между уцелевшим фрагментом ограды и наспех вонзенными в дряблое тело Листа сырыми еще шестами. По правде говоря, этот импровизированный частокол предназначен был не натиск врага сдерживать, а скорее создавать иллюзию защищенности у женщин и детей. Иллюзию он создавал успешно.
– Старейшины где?
– У штабной, ждут тебя, – ло Эррик повел головой в сторону центра стойбища. Логвит торопливо зашагал к штабной полости; там уже собралась более-менее организованная толпа. Организованная, потому что никто не метался и не вопил. Собирались семьями, соседскими группками; подростки пеклись о детворе, женщины – о самых маленьких. У всех имелась какая-нибудь поклажа – узлы, корзинки, бурдюки с питьем. Но все же толпа – Ромеро услышал раздраженный возглас Крома:
– Сказано же, самое необходимое, дурында! Бросай!
– Не брошу! – хныкала какая-то деваха, логвит не мог по голосу узнать кто. – Это мне сказочник подарил!
Кроме того, в другой стороне кто-то вполголоса ругался и слышался металлический лязг.
– Люди! – громко, так, чтобы все слышали, обратился к подопечным Ромеро. – Лист прервал извечный полет. Мы на поверхности мира. Жаль, что это произошло раньше, чем мы надеялись, но это не повод отступать от намеченного плана! Действуем в точности так, как и собирались! Вам об этом не однажды рассказывали старейшины и я лично! Напоминаю: сейчас мы берем самое необходимое, в первую очередь – еду и питье, и грузимся в корзину. Поскольку сейчас ночь, нужно дождаться утра, после этого начнем впрягать наусов, кормить их и греть! Не переживайте, скоро взлетим! И помните – чем тише и спокойнее вы будете себя вести, тем скорее это произойдет! Помогайте друг другу и не ссорьтесь! Забудьте все обиды – по крайней мере, до тех пор, пока мы не достигнем молодого и здорового Листа и не начнем обустраиваться на новом месте! Все, довольно болтовни! Кто ведет?
