– Миледи, если бы я только мог поговорить с Софией…
– Понимаете, мне нужно найти ему замену, – продолжила она, не останавливаясь. – Прямо с завтрашнего дня.
Она вновь посмотрела ему в лицо своим проницательным взглядом.
И вдруг до него дошло. От изумления он округлил глаза и расправил плечи.
– Но вы же не можете и вправду думать, что я могу успешно выполнять обязанности дворецкого!
– Нет, конечно нет! – возразила леди Агата. – Не сомневаюсь, что из вас выйдет совершенно никудышный дворецкий, но ради Софии, я, кажется, готова пойти на такую жертву.
– Мадам, я сын графа!
– Да, ну и что с того? Я дочь графа и при этом сама ухаживаю за собственным садом. Если бы титул имел значение для Софии, она наверняка была бы уже замужем за тем напыщенным герцогом с бесцветными глазами и беспокойными руками.
Энтони злобно стиснул зубы. София ничего ему не рассказывала о герцоге с беспокойными руками. Но у него не было возможности обдумать это, так как леди Агата продолжала, и голос ее был таким же резким, как у его престарелой няньки: Единственный способ повидаться с Софией – это попасть в дом. А единственный способ попасть в дом – войти туда в качестве слуги.
– А почему бы вам просто не пригласить меня? – спросил он полным сарказма тоном.
– Конечно, я бы могла, но она не спустится вниз. И теперь она, прежде чем выйти к столу, спрашивает, нет ли у нас гостей. Уверяю вас, майор, она такая же упрямая, как и это растение, но вместе мы сможем с ней совладать.
Энтони поморщился, явно не одобряя такого сравнения, хотя и должен был признать некоторое сходство.
– А почему вы взялись мне помогать?
– Потому что я должна понаблюдать за вами вместе. – Она обернулась к нему, и на ее лице заиграла озорная улыбка. – А еще потому, что я никогда не видела, чтобы она так сходила с ума, как из-за вас.
– Но…
– Никогда не нужно недооценивать страсть, майор. Она волнует кровь всему живому. Злость. Безрассудство. Иногда даже любовь.
После этих слов леди Агата снова подхватила свою корзину и пошла прочь. Последние слова она бросила через плечо:
– Не тащите в дом грязь, майор. В качестве нашего дворецкого вам следует уделять своему внешнему виду больше внимания.
Затем она удалилась.
Оборона Софии против «атаки с фланга» майора была тщательно продумана. Она велела Бауэну отказываться брать букетики цветов, сласти или даже письменные послания, полные страстных призывов. Она воздерживалась от походов в деревню из-за боязни «случайной» встречи с ним. Она даже прекратила ежедневные прогулки по лужайкам неподалеку от тетиного дома.
Однако ничего не происходило. Ничего за те три дня, что прошли после предложения майора. Ни одного письма не оставили у дверей, ни единой безделушки не подбросили ей в окно. И ни одного страстного возгласа не донеслось с крыльца. Энтони исчез из ее жизни; несомненно, он уехал назад в Лондон на своем великолепном скакуне, снова оставив Софию в одиночестве.
Как это ни удивительно, но такое положение дел ее определенно не радовало.
Очевидно, ее тетушка преувеличила решимость майора. Будучи человеком практичным и логически рассуждающим, Энтони ясно понял ее отказ и уехал в Лондон. И теперь можно снова возобновить нормальное течение жизни в Стаффордшире.
Естественно, она была довольна тем, что все так легко решилось, старалась она себя уверить. А настроение было плохим лишь из-за скверной погоды.
Итак, на четвертое утро после визита майора к чаю София надела одно из лучших своих платьев, чтобы приободриться, и спустилась к завтраку. Первым, что она увидела, была ее тетя. Да и то сказать, как можно не заметить дородную женщину, которую украшала добрая дюжина розовых бантов? Но неожиданно ее отвлек от размышлений глубокий, насыщенный, очень мужественный голос.
– Доброе утро, леди София, – сказал майор, неуклюже пятясь спиной в комнату: он тащил за собой тележку с завтраком. Вы сегодня прекрасно выглядите. Не желаете ли вареное яйцо? Гренок? – продолжал он чуть ли не радостно. – Повар сегодня прекрасно приготовил сельдь.
София только и могла, что молча на него глазеть. В это не возможно было поверить. И тем не менее это было правдой. Это был майор, облаченный в панталоны и чулки дворецкого, тщательно скрывающий хромоту при ходьбе. И он подавал ей копченую сельдь.
– Прикрой рот, София, – шутливо заметила тетя, – поймаешь муху.
София со стуком сомкнула зубы.
– Не желаете ли яйцо, миледи? – повторил вопрос майор.
Подняв глаза, София взглянула ему прямо в лицо. В его глазах блеснул огонек. Они действительно искрились, что было довольно странно для его темно-карих глаз. И все же ему это как-то удалось. Так же, как ему удалось каким-то образом появиться в этой комнате, чтобы подать ей вареные яйца и утренний шоколад.
Она судорожно сглотнула.
– С вами все в порядке? – спросила она еще до того, как успела обдумать свои слова. – Нога вас не беспокоит?
Он улыбнулся, наливая ей шоколад.
– Разумеется, со мной все в порядке. Благодарю за заботу. Яиц?
София еще немного задержала на нем внимательный взгляд пытаясь уловить на его лице признаки лихорадки. Однако таковых не заметила.
– Сельдь? – допытывался он.
Она медленно перевела взгляд на тележку.
– Нет, благодарю.
Это все, что она смогла вымолвить.
– Теперь вы свободны, майор, – учтиво сказала тетя.
Поклонившись, он вышел из комнаты, демонстрируя безупречные манеры. Глядя на него, София все никак не могла привести свои мысли в порядок после увиденного. Как только дверь за ним закрылась, она набросилась на тетю.
– Что он здесь делает? – заговорила она свистящим шепотом.
– Я же говорила тебе вчера вечером, что Бауэн поехал проведать свою больную мать.
София сцепила пальцы рук, лежащие на ее ярко-желтой юбке.
– Да, вы говорили. Но что-то я не могу взять в толк, какое это имеет отношение к подающему нам сельдь майору.
Тетушка подняла аккуратно подведенную бровь.
– А разве с сельдью что-то не так?
– Понятия не имею. Я не пробовала, – резко ответила София.
– Тогда, может, он пролил твой шоколад?
София сильно стиснула зубы, но так и не смогла сдержать досады, сквозившей в ее голосе.
– Вы прекрасно знаете, что не пролил, хотя был к этому очень близок.
Майор был явно не приучен обращаться с тонкой фарфоровой посудой и носить белые перчатки на руках. Что давало еще более оснований подозревать тетушку в скрытых намерениях.
