Неожиданно серьезно заболела находившаяся в Голливуде Вивьен Ли, и Лоренс Оливье тут же отправился к ней. А администрация «Комеди Франсез» напрямую договорилась с театром Олд Вик, что труппа приедет со спектаклем «Британик» без Жана Маре.
19
Кокто снимает «Завещание Орфея». Мое участие ограничивается одним днем съемок, и я снова поражаюсь и восхищаюсь всем, что делает Жан.
Я отправляюсь в турне, которое устраивает Эрбер, играть в спектакле «Адская машина». Во время поездки я узнаю о смерти Ивонны де Бре. Она играла в пьесе Жана Жироду «Ради Лукреции». Однажды она сказала смеясь:
— Представь себе, меня просят играть в пьесе Жана Жироду.
— И что же?
— Я не могу играть в пьесах Жироду.
— Ты все можешь, Ивонна. Нужно, чтобы ты сыграла в этой пьесе.
Она сыграла потрясающе. Настолько потрясающе, что, когда она появлялась, все остальное становилось ничтожным.
Та зима была очень холодной. Она возвращалась из театра, расположенного неподалеку от ее дома, без пальто и заболела. Диагноз — гиперемия в результате воспаления легких. Она умерла в своей постели, читая книгу.
Я был потрясен. Мое горе было безмерно. И я сам удивился, что могу страдать так сильно. Я абсолютно не отдавал себе отчета в том, как сильно люблю Ивонну.
Первой моей мыслью было прервать турне и лететь в Париж. Вся труппа отговаривала меня, доказывая, что сама Ивонна предпочла бы, чтобы я остался.
— Что ты будешь делать в Париже? Лучше, если ты сохранишь ее в памяти живой.
Я остался. Вечером, после спектакля, друзья говорили:
— Когда ты сказал об Иокасте: «Она умерла», — это прозвучало очень убедительно и сильно.
— Если вы полагаете, что я думал об Ивонне, вы ошибаетесь, — ответил я. — Я ни секунды не думал о ней.
Ивонна так радовалась при мысли, что побывает в моем доме в Марне. Увы! Она не увидела его. Мой друг Люлю Ватье приходила в отчаяние от сумм, которые я тратил на содержание дома. Однако, видя, что она не сможет меня ограничить, уже гораздо позже она сказала:
— Чтобы заставить тебя сохранить хоть что-то, нужно позволить тебе тратить,
Подруга Жана Мисиа Серт говаривала:
— Люди, которые копят, ничего не имеют. Богат только тогда, когда тратишь.
Еще будучи совсем молодым, я заметил: когда я трачу, деньги сами текут ко мне, а когда экономлю — их приток прекращается. Я и сейчас придерживаюсь этого принципа.
У меня всегда бывали то взлеты, то падения в области финансов. Пока я строил дом в Марне, то претерпевал период весьма угрожающего падения. Люлю рассказала об этом Жану, а он, чтобы помочь мне, предложил выкупить за четыре миллиона мою часть дома в Мийи-ля-Форе. Сумма показалась мне несколько маленькой, но я знаю, что дружба подвергается опасности, когда возникают денежные вопросы. Жан добавил, конечно, чтобы оправдать свое скромное предложение:
— Этот дом всегда останется твоим.
Я не хотел торговаться и сделал встречное предложение — выкупить его часть за шесть миллионов, при этом, разумеется, Мийи всегда останется его домом. И напротив, если он выкупит мою часть за шесть миллионов, эти деньги послужат мне для строительства Марн-ля-Кокет, который станет также и его домом.
Пока мы обсуждали сумму, мое финансовое положение улучшилось. В конечном итоге Жан выкупил мою часть в Мийи за шесть миллионов.
Я поселился в Марне, Жан часто приезжал туда.
— Твой дом досконально продуман, — говорил он, — хотя он новый, в нем есть душа.
И еще он как-то при мне сказал друзьям:
— Когда Жанно обзаводится домом, это отвращает вас от вашего.
Я снимаюсь в «Дортуаре для старшеклассниц». Я упоминаю об этом фильме, потому что на съемках я познакомился с Жанной Моро, она играла эпизодическую роль. Я восхищен ее талантом и внешностью. Спрашиваю, какую роль она мечтает сыграть в театре. Оказывается, Элизу в «Пигмалионе»
[38]
.
Я пообещал поставить эту пьесу для нее. Альбер Виллемец предложил мне стать его компаньоном в театре «Буфф-Паризьен». Я становлюсь художественным руководителем театра. Чтобы положить хорошее начало, выбираю пьесу Жана и предлагаю Жанне Моро сыграть Сфинкса в «Адской машине» до «Пигмалиона», который я поставлю следующим.
Я пригласил на роль Иокасты Эльвиру Попеско, специально написанную для нее, от которой она поначалу отказалась. Пьеса заявлена на сорок представлений, но мы играем вдвое больше. Эльвира и Жанна великолепны.
Из уважения к памяти Берара я использовал его декорации. Режиссуру я осуществляю сам. Эльвира говорит более сложным языком, чем язык пьесы. Я обращаю ее внимание на это.
— Прррравда?
— Уверяю тебя. Поэтому ты и не помнишь текста. Постарайся произносить то, что написано у автора, и ты увидишь, насколько будет легче.
Она следует моему совету и говорит: «Верррррно».
Появление Эльвиры всегда сопровождалось аплодисментами. Когда появляюсь на сцене я, аплодисментов нет. Однажды, выйдя на сцену, я увидел, как стали хлопать в ладоши сначала рабочие сцены, а за ними и публика. Я покраснел от стыда. Вернувшись за кулисы, я попросил рабочих больше этого не делать. Они объяснили, что это Эльвира просила аплодировать при ее выходе, а они считают несправедливым не делать этого же для меня.
Этот случай напомнил мне о моем самом большом разочаровании в театре. Выше я рассказывал о том, что пока играл «Трудных родителей» в театре «Амбассадёр», мне аплодировали при каждом выходе и в середине второго акта. Я очень гордился этим. И вдруг на Рождество в мою гримерную стучатся какие-то молодые люди:
— Мы пришли за рождественскими подарками.
— Кто вы?
— Клакеры.
Ловко же все устроил мой директор господин Капгра! Какое разочарование! И какая гротескная ситуация! Оплачивать своих собственных клакеров...
Роль Сфинкса написана в восхитительно точном стиле. Актриса, исполняющая эту роль, должна как бы скользить по рельсам. Но Жанна противится моим указаниям. У нее свое видение, свой подход к роли, и я напрасно спорю с ней.
Через месяц после генеральной репетиции Жанна все же признала, что я был прав. Слишком поздно: она уже встала на другие рельсы, свои, и не могла с них сойти. И, несмотря на это, она была замечательна.
Мне предложили сняться в фильме «Жюльетта» по книге Луизы де Вильморен. Книга мне очень понравилась. Я читал ее в самолете и хохотал так громко, что пассажиры удивленно оборачивались в мою сторону. Я с радостью согласился сниматься.
Но, читая сценарий, я ни разу не улыбнулся. Сценаристка, стремясь оправдать свой контракт, все поставила с ног на голову! Я отправился к Марку Аллегре, чтобы отказаться от съемок. Он спросил о причине. Я прочел ему вслух отрывки из книги. Все присутствующие надрывались от хохота.
