Чтобы получить у него урок, мне иногда приходится прибегать к уловке. Когда в его распорядке дня оказывается несколько свободных минут, я спрашиваю, не помешаю ли, если спою несколько вокализов.
— Нет, нисколько! — неизменно отвечает он и уходит к себе учить партии, заниматься живописью либо чем-нибудь еще. Но стоит мне только запеть, как он тут же выбегает обратно.
— Нет, нет, Маддалена, так не годится! Ты неправильно опираешь голос… — или указывает на какую-нибудь иную мою ошибку. И кончается тем, что он дает мне настоящий урок. У нас нет с ним четкого расписания занятий… Его уроки я в буквальном смысле слова «беру». И редко бывает, чтобы моя уловка не удавалась. Он может не работать со мной каждый день, но его инстинкт педагога всегда начеку. Например, однажды, когда мы сели в самолет, он увидел, что я раскрыла «Мир глазами Гарпа»
[17]
.
— Что это? Зачем ты читаешь такие книги? — изумился он. — Хочешь стать оперной певицей, так тебе надо изучать партитуру «Богемы», а не читать впустую, ради одного только развлечения.
Или, скажем, просматриваем вместе письма от поклонников, заняты еще каким-нибудь делом, не имеющим отношения к пению, и вдруг по радио звучит голос какого-то эстрадного певца. Лучано сразу же замирает. Все внимание к приемнику.
— Послушай, Маддалена! Послушай, какое портаменто! Не скользит, а каждую ноту берет точно!
Мне никогда не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь из знаменитых певцов отдавал столько личного времени знакомству с молодыми вокалистами, Прослушивание у звезд можно иногда получить через знакомых — кого-либо из музыкантов, театральных администраторов, либо агентов. Они могут попросить знаменитость прослушать своих протеже. А с Лучано не так — молодые люди пишут прямо ему или же узнают, в какой
гостинице он остановился, звонят ему, поджидают у служебного входа… И Лучано не только всегда со вниманием относится к их просьбе, но, считая, что о звучании голоса нельзя судить в обычной комнате, нередко берет на себя дополнительные хлопоты о прослушивании молодого человека в каком-нибудь концертном зале. Если же Лучано отказывает кому-то, то всегда по очень уважительной причине: либо у него совсем не осталось времени для репетиции концерта, например, либо он спешит в аэропорт.
Просто поразительно, как много личного досуга отдает он молодым и как много знаменитых певцов вообще не уделяют начинающим ни единой минуты.
С тех пор как Лучано сделался прославленным певцом и обрел известность даже у публики, которая редко бывает в оперном театре, работы мне прибавилось вдвое. Теперь ежедневно на его имя приходит еще больше посланий от поклонников — по меньшей мере пятьдесят или шестьдесят. Одна почта занимает весь мой рабочий день, поскольку Лучано хочет непременно ответить на все без исключения письма. Кто бы ни просил фотографию с автографом, должен получить ее… На одну только почту приходится тратить немало средств и уйму времени.
Многие письма такие искренние, волнующие, что требуют особого, персонального ответа. Просто невероятно, сколько людей сообщает Лучано, что его голос спас их от отчаяния. Из некоторых писем ясно, что человек находился на грани самоубийства. Нельзя не реагировать на крик души и ответить формально вежливой отпиской, присоединив фотографию певца с автографом.
Кроме того, ведь присылают еще и подарки. Люди часто хотят порадовать своего любимца чем-нибудь таким, что, по их мнению, необходимо ему: вязаные свитера ручной работы, кривые гвозди, рисунки, статуэтки, скульптурные портреты Лучано. Каждого дарителя следует поблагодарить, не забыв упомянуть, разумеется, присланную им вещь. Лучано внимательно следит за этим.
Что меня особенно поражает, так это несметное число поклонников, которые направляют Лучано что-нибудь съедобное. Понимаю, что ими руководят самые добрые побуждения, и все же крайне неосмотрительно с их стороны присылать еду. Ведь все же знают, Лучано постоянно борется со своим весом. Так зачем ему посылать печенье, сладости… разные другие запрещенные лакомства? Я вынуждена прятать такие подарки или же сама съедать их, когда никто не видит.
Исполнять роль диетической фурии — стало одной из моих самых трудных обязанностей. Когда у Лучано бывают гости к завтраку или обеду, он спокойно съедает свои диетические блюда и нормально относится ко всему остальному, что подают на стол. А потом все время пытается прихватить что-нибудь со стола или на кухне. Мне постоянно приходится следить за ним и останавливать, когда его рука тянется к какому-либо запретному лакомству. Он поначалу, конечно, раздражается, но на самом деле в душе благодарен мне и просит и впредь сдерживать его. Я даже не обращаю внимания на его краткие вспышки недовольства, так как знаю, что он радуется, когда придерживается диеты и отмечает снижение веса.
В мои обязанности входит также следить за холодильником и набивать его диетическими продуктами, причем, не только в Нью-Йорке или Сан-Франциско, но и во время коротких, но столь частых перелетов из города в город. Приходится брать с собой пластиковый контейнер. Разумеется, когда Лучано в Модене, припасами занимается Адуа. И сколько раз мы обменивались с нею контейнерами в аэропортах.
Наконец, одна из самых серьезных моих обязанностей — это забота обо всем необходимом для Лучано, когда он выступает в концерте. В оперных театрах ему помогают костюмеры, гримеры, реквизиторы. Но если у Паваротти сольный концерт, тут выручаю только я одна. До начала выступления Лучано — настоящий комок нервов.
Если же перед выходом на сцену выясняется, что нет какого-нибудь аксессуара или он в плохом состоянии, может разразиться конец света. Я так опасаюсь подобных вспышек, что теперь вообще все привожу в двух экземплярах: две рубашки, два галстука… И упаси вас Боже забыть подтяжки!
Кроме того, Лучано любит всегда иметь под рукой минеральную воду, лед и, пожалуй, немного фруктов. Обычно о них заботятся администраторы театров или концертных залов, которым и напоминать об этом не приходится. Если же они все-таки забывают их приобрести, то мне надлежит все раздобыть или проконтролировать заранее их наличие. Наконец, я непременно должна захватить фен и таблетки от изжоги.
Лучано советует мне присутствовать на его репетициях и всегда интересуется моим мнением о его выступлении в концерте или на спектакле. Он убежден, что молодые люди, которые учатся петь, лучшие критики. Паваротти часто просит их, а также начинающих карьеру молодых певцов высказать свои соображения о его исполнении. Этот мой способ, говорит он, поддерживать контакт с молодежью — дело для него весьма важное.
Он ни в коем случае не хочет отходить от каждодневной реальности. Слава очень часто рождает тенденцию — даже более чем тенденцию — укрыть ее носителя в башне из слоновой кости. Существует множество причин, по которым знаменитый певец в конце концов замыкается в узком кругу музыкантов, администраторов, коллег по театру. Лучано ненавидит саму мысль об изоляции от внешнего мира. Вот почему он так много времени уделяет своим поклонникам, и в этом кроется еще одна причина его интереса к моему мнению и отзывам других молодых певцов. Он еще не забыл, что такое быть юношей, который учится петь.
