– Высказывали ли представители американской интеллектуальной элиты, о которых говорится в «Памятном», в какой-либо форме свое отношение к коммунизму?
Думаю, что нет необходимости говорить отдельно о каждом упомянутом крупном американском деятеле культуры. Просто потому, что вопросы социальные или классовые почти не возникали и не возникают в нашем общении с ними.
Десятилетия назад, можно сказать, сразу после того, как над революционным Питером взвилось красное знамя, многие деятели культуры – ученые, писатели, артисты, композиторы, художники – как бы инстинктивно почувствовали, что социализм и социалистическое мировоззрение не только не отвергают культурных и нравственных ценностей прошлого, но, напротив, высоко ценят, признают их, считают их вкладом в общечеловеческую культуру.
А разве основоположники коммунистического учения Маркс и Энгельс, не говоря уже о Ленине, не развивали эту мысль со всей страстностью? Более того, они многократно подчеркивали то положение, что на пути человеческой цивилизации будут раскрываться дополнительные возможности для развития культуры во всех ее проявлениях. В частности, Маркс хорошо это сформулировал уже в самых ранних своих научных трудах, а именно в работе, относящейся к философии Демокрита и Эпикура.
Советский Союз имеет основания гордиться достижениями в области духовной культуры. Немало деятелей нашего театрального искусства прославились на весь мир. Они внесли большой вклад в общечеловеческую копилку духовных ценностей.
А художественная литература? Разве она не выдвинула множество ярких талантов, почитаемых не только в нашей стране, но и во многих зарубежных государствах?
Музыка, рожденная в социалистическом государстве, звучит по всему миру. Фейерверки мелодий, могучих и страстных, патетических и лирических, величавых и нежных, созданных наследниками Глинки и Чайковского, Мусоргского и Шостаковича, других великих русских композиторов, не гаснут. Более того, они завоевывают все новых поклонников в мире.
Мы с законной гордостью можем сказать, что страна наша ныне переживает мощный подъем в своем развитии. Происходит грандиозная перестройка экономической, социальной и духовной жизни общества. Новый подъем испытывает и советская культура во всех своих областях. Да, мы многое критикуем и в прошлой жизни, и в настоящей. Но делается это во имя того, чтобы подняться на еще большую высоту, сделать нашу действительность еще более богатой и полнокровной.
Мир, можно сказать, затаив дыхание наблюдает за исполинскими усилиями советского народа. Эти усилия видны не только нам, но и народам зарубежных стран. Они видны и деятелям культуры, как бы далеко географически они ни были от нас.
Мы уверены, что все это вместе взятое будет еще больше привлекать внимание интеллигенции зарубежных стран к нашей жизни и будет умножать ряды друзей Советской страны.
Поляризация в эмиграции
Работа в посольстве сводила меня с самыми различными людьми – по происхождению, по убеждениям, по профессии. Запомнились встречи с выходцами из нашей страны, которых жизнь занесла в свое время в Америку. К тому же весть о нападении гитлеровской Германии на Советский Союз, подобно мощному электрическому разряду, пронеслась по всему миру. Эта весть вызвала и резкую поляризацию в среде русской эмиграции.
Те, кто отказался признать советскую власть, а то и шел по пути борьбы с ней, оставались в большинстве на прежних позициях или выжидали: что же случится дальше? Но та часть эмигрантов, которая покинула нашу страну, не разобравшись в ситуации, поддавшись скорее инерции движения, чем логике убеждений, или уехала по каким-то соображениям материального порядка, – эта часть раскололась. Многие ее представители перешли на подлинно патриотические позиции, стали активно поддерживать политику СССР. А было много и таких, которые после войны захотели возвратиться на родину, получили такую возможность и с радостью уехали в родные края.
Во время войны, пожалуй, ни одного приема в советском посольстве не пропускал Давид Бурлюк. Помню его первое появление: приблизился ко мне человек среднего роста, с пышной шевелюрой уже седых волос. Протянул руку и поздоровался настолько энергично, что, казалось, перед тобой стоял незаурядной силы тяжелоатлет. Да, здоровался он от души.
Поэт Бурлюк в свое время принадлежал к числу близких друзей и единомышленников Сергея Есенина. Мне было известно о творческой дружбе, которая связывала Бурлюка с В.В. Маяковским. Корни этой дружбы проросли на русской почве. В дореволюционной России Бурлюк пользовался авторитетом среди поэтов. И сам Маяковский называл его своим учителем.
Не обрывалось творческое и чисто человеческое общение между этими двумя поэтами и после Октябрьской революции. Маяковский в 1927 году отправился в поездку по США и, останавливаясь в Нью-Йорке, жил в семье Бурлюка.
Как истинный патриот России, Бурлюк понимал, какую большую ценность представляют его переписка с Маяковским и другие материалы о жизни великого поэта, которыми он располагал. Большое количество писем и документов он после войны передал в Государственную публичную библиотеку имени В.И. Ленина в качестве дара советскому народу.
К американским берегам Бурлюка прибило одной из волн русской эмиграции. Почему его занесло туда, он и сам не мог толком объяснить. Но нашел ли Бурлюк удовлетворение в Соединенных Штатах?
Ведь даже и сейчас, в восьмидесятых годах, средний американец имеет в общем-то смутное представление о русской культуре, ее истории. Исключение составляет разве что наиболее пытливая часть интеллигенции, в определенной степени знакомая с неувядаемыми произведениями Л.Н. Толстого, И.С. Тургенева, Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова. Меньше знают в США о бессмертных творениях А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя. Из писателей и поэтов советского времени американской общественности были известны такие имена: А.М. Горький, В.В. Маяковский, М.А. Шолохов, А.Н. Толстой, К.А. Федин, Л.М. Леонов и ограниченное число других. Книги советских литераторов просто очень мало издают в США.
И совсем слабое представление имеют рядовые американцы о футуристах, имажинистах и представителях различных других литературных течений в нашей стране в первый послереволюционный период. И это в то время, когда популярность некоторых из них вовсе не увяла, а, наоборот, сейчас даже разрослась и у нас, и за рубежом.
К ним относится, например, Сергей Есенин. Дружба с ним в значительной степени способствовала и росту известности Давида Бурлюка, чье имя знакомо ныне советскому читателю.
В США Бурлюка как поэта просто не знали, да и не могли знать. Определенное признание там получило другое направление его творчества. Поначалу увлекшись живописью как любитель, он проявил затем в этой области недюжинный талант. Особенно хорошо у него получались портреты.
Когда я познакомился с этим общительным человеком, он собирался отмечать свое шестидесятилетие. От тех времен, когда он и некоторые другие друзья Есенина паясничали, у него ничего не осталось. Бурлюк уже занимал по отношению к американскому образу жизни и общественному строю четкие негативные позиции.
