– Разоружить бандформирования (согласитесь, что Национальная армия в Армении была создана для того, чтобы «давить» психологически на Азербайджан в вопросе об НКАО). Никаких переговоров при сложившемся положении быть не может.
– Перестать влезать в дела НКАО. Эта автономная область находится в Азербайджане, а не в Армении. От того, что там живут армяне, ничего не меняется. Этично ли на всех углах и переулках кричать об НКАО, армянах, «борющихся» за «самоопределение», когда в Армении не осталось азербайджанцев. Вы говорите о моем понимании вещей. Но как объяснить народу? Ведь никто не говорит об азербайджанцах, составлявших добрую половину Армении еще в начале века. А сегодня их там нет, а мы говорим об армянах, об их дискриминации, изменении демографии и т. д.
…Твердо уверен в том, что само существование НКАО сегодня больше зависит от Армении, чем от Азербайджана. Если они не поймут этого, то автономия перестанет существовать, поскольку там не останется армян! И никакая, уверяю Вас, армия не спасет положения. Поэтому наши условия таковы: Азербайджан – суверенная республика, НКАО – автономная область в составе Азербайджана, в его экономической и политической структуре. На территории Азербайджана действуют Конституция Азербайджанской ССР и СССР. И этим все сказано!..
Сказано, конечно, не все. Но что сказано, то сказано.
А мира на этой древней земле так до сих пор и нет. Неужели никогда не будет? Неужели к концу второго тысячелетия мы окончательно потеряли разум?
Бывают неисполнимые желания. Какими бы острыми они ни были, они становятся абсолютно неисполнимыми, когда между ними встает время. Как я никогда не смогу узнать, о чем думал мой дед перед расстрелом в далеком 1937 году, так и не узнаю, что произойдет с Карабахом. Как там будут жить армяне и азербайджанцы через пятьдесят – сто лет? Неужели весь этот националистический идиотизм нашего времени неистребим? Хочется верить, что будущие поколения начала третьего тысячелетия окажутся мудрее нас. Может быть, Бог сумеет их вразумить? Нет. Бог здесь ни при чем. Все дело во властолюбии людей. В политиках.
Не узнать нашему поколению и о том, кто подтолкнул первый камешек, приведший к лавине. Многочисленных измышлений на этот счет хватает, но правду мы получим только тогда, когда придет время открыть архивы спецслужб, без чьих активных мероприятий здесь не обошлось. К сожалению, КГБ, если о чем-то и догадывался, но пресечь это темное дело не смог.
Реальная вспышка национализма, который всегда сопровождается религиозным фанатизмом, в конце XX века кого угодно может ввергнуть либо в пессимизм, либо в агрессию. Но ни Чечня, ни Абхазия, ни, наконец, Югославия ничего не доказывают. Вернее, доказывают лишь то, что этническими чистками, войной, насилием национализм не уничтожить. Он умрет сам, но тогда, когда народы поймут, что Бог один и земля одна и что на земле можно жить только вместе. Что о своем благополучии надо заботиться самим. Политики и религиозные деятели, которые призывают к счастью за счет подавления других народов, – преступники. Народ, который их поддерживает, ослеплен безумием, ущербен. Не надо терять национальной самобытности, но надо жить достойно, уважая соседей, надо быть интернационалистом. Вот здесь о В.И. Ленине стоило бы почаще вспоминать. Он здесь был прав.
Как русский, я люблю Грузию. А трагедия 9 апреля 1989 года внесла в мое отношение к грузинскому народу какую-то странную ноту виноватости без вины.
Комиссия Верховного Совета, которой руководил А.А. Собчак, прокуратура СССР тщательно разбирались во всех деталях. Формально вина МВД только в том, что были применены нештатные слезоточивые газы. Подполковник A.M. Бакланов, к сожалению, скрыл этот факт, что не имело никакого смысла и лишь способствовало распространению лжи. Есть документы, они опубликованы, с ними можно ознакомиться. Можно и здесь приводить десятки страниц свидетельств, показаний, фактов, но чем можно измерить вину живых перед погибшими?
Я до сих пор не могу до конца понять, почему погибли люди. Что это – случайность, непрофессионализм, провокация, жестокость? Нет одной простой причины, но кому-то надо было, чтобы пролилась кровь. И она пролилась.
7 апреля, когда я был в Красноводске, мне передали, что меня разыскивает первый секретарь ЦК КП Грузии Д.И. Патиашвили. Из здания горкома я переговорил с ним.
Он сказал, что обстановка очень сложная, идет непрерывный митинг на площади, нагнетается антисоветская истерия. Просил послать дополнительно внутренние войска, но сказал, что вопрос уже решен с моим заместителем И.Ф. Шиловым.
8 апреля я вернулся в Москву. Хорошо помню раз говор с министром внутренних дел Грузии Шатой Варламовичем Горгодзе, сообщившим, что принято решение в ночь с субботы на воскресенье очистить площадь от митингующих. Я ему посоветовал этого не делать и просил внушить это руководству республики. Тогда мы не думали о возможных жертвах. Никому и в голову не приходило, что освобождение площади может быть сопряжено с жертвами. Площади освобождались, и не раз и не два. В Баку, например, гораздо большая площадь с гораздо большим количеством людей была освобождена, и ни один человек не пострадал. Замминистра В.П. Трушин профессионально руководил этой операцией.
С некоторых пор для меня самый тревожный, неприятный звук – специфический звонок аппарата ВЧ, тот, который впервые услышал я в кабинете А.Ф. Ештокина. Рано-рано утром в воскресенье, 9 апреля 1989 года, такой звонок разбудил меня. Горгодзе позвонил из Тбилиси, сказал, что погибло двенадцать человек. Женщины. Это было страшное утро.
Самое ужасное чувство для министра внутренних дел – это бессилие. Когда ты понимаешь, что ничего уже сделать не можешь. Все произошло. Где-то просчет. Тебя переиграли. А цена этой отвратительной «игры», которую называют еще «политикой», – жизнь людей, спокойствие страны. Наверное, министр не должен быть излишне эмоционален. Ведь даже на следующее за ночной трагедией утро, как и в ночь трагедии, милиция должна работать, выполняя свой долг.
После Тбилиси был шок, так как действия МВД, внутренних войск, армии и экстремистских, националистических, сепаратистских сил привели к совершенно бессмысленным жертвам ни в чем не повинных людей. Появилась тема – «синдром Тбилиси». Одни упрекали правоохранительные органы в бездействии, другие, наоборот, говорили, что милиция превышает определенные законом полномочия. Непосредственные исполнители попадают в дурацкое положение. Кто-то дает команду, команда осуществляется, потом начинается осуждение… Верховный Совет СССР создает комиссии. Власть отмежевывается от случившегося. Горбачев говорил, что ничего не знал
[7]
. Я знал, что площадь от митингующих решили очистить. Но трагизма ситуации это не меняло.
Тбилисская трагедия усилила паралич и без того растерявшихся кадров милиции, не привыкших к мощной критике со всех сторон. При росте преступности задержания, аресты, применение оружия резко снизились. Я старался изменить эту ненормальную тенденцию, постоянно, настойчиво доводя до личного состава простые истины. Есть закон – действуй в соответствии с законом. Полагается задерживать – задерживай, полагается арестовывать – арестовывай, есть необходимость в соответствии с законом применять оружие – применяй…
