Какой от Переса может быть вред в каком угодно возрасте, он доказал немедленно, став президентом. Поскольку быть фигурой церемониальной, как это в Израиле положено, он не хотел. Интриговал как заведённый. Портил правительству обедню как мог. И даже – в самый канун своего девяностолетия (!) – всерьёз обсуждал возможность прервать карьеру на посту президента Израиля, чтобы выступить в качестве лидера объединённого левого лагеря. Что само по себе показательно. Как в отношении левого лагеря, который никто не захотел возглавить, кроме девяностолетнего старика, у которого по сравнению с прочими кандидатами была хоть какая-то харизма. Так и в отношении самого этого старика.
Но эта книга не о Пересе, хотя он не раз ещё появится на её страницах. Талантливый и в чём-то яркий молодой человек, на которого упал взгляд Бен-Гуриона, слушал рассказы «Старика» о мировой революции. Стоял у истоков израильской ядерной программы. Вытаскивал государство из гиперинфляции в начале 80-х – и ведь вытащил, вопреки предсказаниям скептиков. Из песни слова не выбросишь. А в 90-е с головой ушёл в процесс налаживания отношений с палестинцами. И до сих пор верит, что ещё один-два раунда переговоров, ещё немного уступить, и мир будет достигнут. И втянул в это всю страну. И затащил массу мировых лидеров – Перес умел организовывать процессы такого рода как никто.
Всё-таки не случайно соратники Бен-Гуриона по левому лагерю так не любили Семёна Перского. То ли что-то чувствовали. То ли просто он был среди них чужаком. С уходом в отставку «Старика» вся политическая элита Израиля полагала карьеру Переса конченой. И ошибалась: он пережил всех, с кем начинал. Последним из его вечных оппонентов из жизни ушёл Ариэль Шарон, с которым они были абсолютными противоположностями. И к которому Перес, спутав карты палестинским лидерам, ушёл в правительство только что созданной «Кадимы», после того как проиграл праймериз в «Аводе» малоизвестному и не пользующемуся доверием старого истеблишмента профсоюзному лидеру марокканского происхождения Амиру Перецу. Причудливыми путями ведёт Г-дь свой избранный народ!
Будем честны: не с Переса началась длинная череда советчиков, точно знающих, как Израилю будет лучше. Хотя именно с его подачи они оседлали внешнюю политику страны. Как в те же 90-е годы, с подачи Михаила Горбачёва, случилось сначала в СССР, а потом и в России. Хотя первый российский президент Борис Ельцин был полной противоположностью Пересу. И по своим человеческим качествам. И по масштабам власти. И по функциям, которые выполнял. Но именно в 90-е, при Клинтоне, – сошлось.
Ну, в Израиле раньше это тоже было. Киссинджер там. Трумэн. Эйзенхауэр. Советы их начали в Иерусалиме выполнять как раз с Генри Киссинджера. Который так ловко уломал Бегина на Кэмп-Дэвид именно потому, что на Израиль ему было наплевать. И на Египет, по большому счёту, тоже. Не наплевать ему было на собственную карьеру. И он её таки построил. За счёт еврейского государства и без большого профита для арабов, но это уже была их проблема – не его.
Он был американский гражданин. И старался он не для истории как таковой, а для конкретного американского гражданина. Себя. А то, что попутно он доказал, что еврей из Германии всегда найдёт нужные аргументы, чтобы обойти на повороте польского еврея, как он сам обошёл и обдурил Бегина, так это у него почти случайно получилось. По ходу проводимой комбинации. Которую все последующие дипломаты, государственные чиновники и политики Соединённых Штатов пытаются с Израилем повторить. Благо опыт у них в этом есть…
Фото в Конгрессе
Что нужно в этой жизни еврейскому политику или общественному деятелю? Включая лидеров Всемирного еврейского конгресса, Всемирной сионистской организации, общин, фондов и Государства Израиль во всём многообразии тех позиций и постов, которые они в этом самом еврейском, но демократическом государстве имеют? Не в части личной жизни, будущего детей, а также бизнеса или карьеры? Правильно. Сфотографироваться в Конгрессе США ему нужно.
Фотографируется он в Конгрессе везде. Рядом с американским флагом. Рядом с пойманным в коридоре или принимающим его в своём кабинете конгрессменом – рука в руке, улыбки сверкают, хозяин фигурой и выражением лица олицетворяет американскую демократию. Хотя зачастую выражает то лицо, чем садятся на крыльцо… Ну, если кто-то думает, что Государственная дума чем-то отличается в лучшую или, напротив, худшую сторону от Конгресса США, так пусть думает иначе. Ничем она не отличается. Из самых крупных отличий – Конгресс более загорелый, мускулистый и не настолько видно, до какой степени ему на избирателей наплевать. Тренировка лицевых мышц приносит результаты не только в сценическом искусстве.
Фотографируется еврейский лидер и официальное израильское лицо около рамки, на которой его дотошно проверят на предмет запрещённого к вносу – как-никак, Конгресс. Его и его обитателей всякие любители Америки взорвать могут – даже до теракта «9/11» там, насколько автору помнится, так было. Не то что пистолет или кинжал типа «сувенир а-ля кавказский горец» не пронесёшь. Вообще ничего не протащишь без сканирования, включая себя самого. И правильно. Но фотоаппарат или мобильный телефон со встроенной камерой – сколько угодно.
Чай, Конгресс – не ЦРУ. Главное, чтобы батарейка в гаджете была заряженной, чтоб на проверке видно было, что он именно фотографировать, а не для того чтобы из этой штуки кого-то пристрелить. Как в Афганистане пристрелили «корреспонденты» из «Аль-Каиды» Ахмад-Шаха Масуда. О чём автору в деталях поведал широко известный и в России, и за её пределами журналист Аркадий Дубнов, потомок великого еврейского историка и автора теории автономизма Семёна Дубнова, погибшего в рижском гетто. Он (Аркадий, а не Семён) остался в живых в момент гибели Масуда совершенно случайно. Поскольку поселили его с террористами в одну комнату. Пресса же. Однако именно в тот день он уехал в творческую командировку по стране. Что называется, Б-г упас…
Возвращаясь к искусству фотографии в официальной обстановке, отметим, что люди снимают друг друга не только в Конгрессе. Но и в Белом Доме, и в прочих известных интерьерах. Однако в Белый Дом на приём, чтоб не в толпе туристов, пойди ещё попади. В Конгресс добраться проще. Причём в те времена, когда его строили, никаких фотоаппаратов не было. Камеры в мобильные никто не устанавливал. Да и телефонов тогда не было. Не то что мобильных. Никаких. И совершенно непонятно, зачем такое здание было вообще нужно? Не портреты же с посетителей писать?
Автор преувеличивает совсем чуть-чуть. Поскольку толпы высокопоставленных гостей что из-за границы, что из американской провинции ведут себя в официальной обстановке высшей исполнительной и законодательной Соединённых Штатов точно так же непосредственно, как нефтяники Тюмени, газовики Кашагана или фермеры Небраски и их жёны с волосами цвета накрученной на бигуди соломы. Или пакли. Что называется, «Тагил рулит». Хотя «Наша Раша» немного из другой оперы, но подмечено точно до «застрелиться и не жить».
Зачем матёрому, состоявшемуся и зачастую состоятельному еврею, тем более если он израильтянин, конгрессова грусть? Что ищет он в краю далёком, что кинул он в краю родном? Кой чёрт ему плотная, как тунцовый стейк, ладонь американского конгрессмена? Не говоря обо всём этом озабоченном мировыми проблемами человеке? Добраться до которого – надо поймать помощника, вписаться в график, найти тему для разговора, да и вообще не выглядеть слишком большим идиотом. Иначе выражение лица на снимке будет недостаточно доброжелательным. Насколько бы члены Конгресса США к идиотам ни привыкли и сколько б их самих таковыми ни являлось, но идиот идиоту рознь. А еврейский идиот, как хорошо известно из еврейской истории, «это что-то особенного».
