При этом антиизраильская деятельность всех перечисленных лоббистских групп, кроме, пожалуй, чёрных мусульман, отнюдь не означает их симпатий к палестинцам. Ксенофобия и расизм тех слоёв населения, которые унаследовали народный или элитарный антисемитизм, широко распространённый в Америке до реформ президента Кеннеди 60-х годов, действуют в отношении всех «инородцев» и «иноверцев». Включая мусульман в целом, арабов и палестинцев в частности. Не в меньшей мере, чем в отношении евреев и Израиля.
Отметим, что традиционно пропалестинскую политику ведёт большинство фондов и объединений американских мусульман. Это же касается нефтяного и, как это ни странно для человека со стороны, университетского лобби. Во-первых, оба лобби заинтересованы в контактах с монархиями Персидского залива. Во-вторых, если говорить именно об университетах, они заражены ультралевыми настроениями. Так что поддержка арабов как угнетённого народа против Израиля как символа капитализма (смешной парадокс, если вспомнить об израильском социализме, противостоявшем в начале ХХ века арабским феодалам) с университетской стороны обеспечена.
Особенно усилились антиизраильские настроения в американских университетах в 90-е годы с ростом в их стенах влияния антиглобалистов, а также появлением в США сотен тысяч студентов из стран арабского мира, Пакистана и Ирана. Хотя, с другой стороны, это несколько охладило антиизраильские настроения в чисто еврейской студенческой среде.
В 2000-е годы студенческие клубы, объединения американских мусульман, мечети, исследовательские центры и кафедры ближневосточных исследований университетов США почти полностью попали под контроль саудовских фондов и фондов малых монархий Персидского залива, инвестировавших в них достаточно средств, чтобы превратить эти организации в эффективный инструмент своего влияния. Исполнительный аппарат всех этих структур, в первую очередь религиозных, пополнили палестинцы и выходцы из пакистанских деобандских медресе – по большей части приверженцы самых радикальных исламистских течений.
Впрочем, при ближайшем объективном и профессиональном рассмотрении понятно, что конфликты, подобные палестино-израильскому, не исключение, а правило последних двух столетий. Начало им на Ближнем Востоке положил распад Оттоманской Порты в XIX – ХХ веках. События на Балканах и в Закавказье, в Судане и Ираке, Ливане и израильско-палестинском «котле с неприятностями» – лишь отдалённое эхо этой геополитической катастрофы. Такой же, как конфликты между сегодняшней Эфиопией и её исламскими соседями, после распада бывшей империи эфиопских негусов – хотя и в несколько меньших масштабах.
Раздел империи и становление на её обломках нескольких национальных государств везде и всегда сопровождаются вытеснением, а часто и уничтожением этнических и конфессиональных меньшинств. Так было в Европе. Так происходит и на Ближнем и Среднем Востоке, где как шагреневая кожа сжимаются общины зороастрийцев и бахаистов в Иране, мандейцев и йезидов в Ираке, евреев и христиан по всему региону.
Особенно любопытна, в связи с традиционным для США агрессивным христианским миссионерством и претензиями Америки на роль защитницы христианства в масштабах всей планеты, реакция её политического руководства на притеснения христиан на Ближнем и Среднем Востоке. Точнее, почти полное отсутствие какой бы то ни было внятной реакции даже на наиболее вопиющие случаи, вплоть до геноцида, – в исламском мире.
Пока что христиане Ближнего Востока и его периферии в совокупности по-прежнему насчитывают миллионы, а с учетом общин Южного Кипра, Египта, Судана и Эфиопии – десятки миллионов человек. Однако число их в исламских странах неуклонно падает. И это несмотря на то, что христиане сыграли важнейшую роль в становлении национально-освободительных движений арабского мира. Они даже вошли в правящую элиту стран, освободившихся от колониальной зависимости. Бутрос Гали в Египте и Тарик Азиз в Ираке играли в новейшее время не менее значимые роли, чем христианские визири средневековых владык.
Общей тенденцией Ближнего и Среднего Востока является стремительный рост исламского экстремизма и исламизация всех групп элиты – военной, государственной и предпринимательской. Это относится не только к египетским коптам и христианам Ирака, Сирии и Ливана, но и к христианам Палестины, значительно уменьшившихся в числе со времени воцарения в Газе и Иерихоне администрации Ясира Арафата.
Население региона, со времён императора Адриана называемого в европейской традиции Палестиной, включающего Государство Израиль, Западный берег реки Иордан и Газу, в настоящее время насчитывает более десяти миллионов человек. В том числе около шести миллионов евреев, свыше четырёх миллионов арабов-мусульман и несколько сотен тысяч арабов-христиан.
Точные данные, предоставляемые по христианам израильской статистикой, резко контрастируют с весьма приблизительными цифрами по территории, контролируемой Палестинской национальной администрацией (ПНА). Что объяснимо: число христиан, живущих под властью ПНА и ХАМАСа, уменьшается год от года – и в относительных, и в абсолютных цифрах.
Из ста шестидесяти тысяч израильских христиан сто двадцать пять тысяч арабы. Большая часть оставшихся – армяне и выходцы из республик бывшего СССР. Самая большая христианская община Израиля (двадцать тысяч человек) живёт в Назарете. За ним идут Иерусалим, Хайфа и Шфарам.
В настоящее время из прибывающих в страну репатриантов, преимущественно из государств постсоветского пространства, Франции и Эфиопии, около тысячи в год – нееврейские члены семей новых репатриантов, попадающие, согласно статистике, в категорию христиан. Спорным является статус многих нееврейских выходцев из СССР, но далеко не все из них – в том числе славяне – полагают себя христианами.
По прогнозам, в 2020 году число христиан в Израиле составит сто семьдесят четыре тысячи человек. Несмотря на абсолютный прирост, их относительная доля в арабском населении упала с двадцати процентов в 1949-м до менее восьми в 2014 году. Однако это не вопрос дискриминации, а проблема исключительно демографическая. Христиане более образованны и богаты – и, соответственно, рождаемость у них ниже, чем у мусульман. Да и ниже, чем у евреев.
На палестинских территориях число христиан составляло к началу 90-х годов, когда Израиль подписал с ООП соглашение «Газа-Иерихон», около десяти процентов от общего населения. То есть около трёхсот пятидесяти тысяч, с учетом христиан Восточного Иерусалима. Вифлеем и Рамалла были в период израильского контроля городами почти стопроцентно христианскими. В настоящее время на территории ПНА христианское население составляет максимум четверть от первоначального. Выдвигаемые по этому поводу обвинения в адрес Израиля «во имя спасения христианства Палестины» имеют мало общего с реалиями.
Уже к началу интифады 2000 года, через шесть лет после подписания «соглашений Осло», Рамалла, столица христиан Западного берега, была мусульманской на две трети. К масштабному исходу христиан из Палестины – преимущественно на Запад, привели рэкет со стороны палестинской полиции и сил безопасности и открытая поддержка властями ПНА дехристианизации Газы и Западного берега.
