Я медленно повторил:
— «Передайте, что я не смогу пойти в пятницу…» Я понял! «Я не смогу…»?!
Мисс Марпл просияла улыбкой.
— Вот именно! Мистер Симмингтон случайно натолкнулся на записку и увидел в ней определенную возможность. Он оторвал лишние слова и получил то, что хотел, — подлинную записку, написанную рукой его жены.
— А какие еще блестящие озарения меня посетили? — спросил я.
Мисс Марпл моргнула раз-другой, глядя на меня.
— Знаете ли, вы меня вывели на след. Вы объединили все эти факты для меня — в определенной последовательности, — и вершиной всего было то, что вы сказали мне наиважнейшую вещь: Элси Холланд ни разу не получала анонимок.
— А знаете, — сказал я, — прошлой ночью я подумал, что это она писала письма, а иначе почему она ни одного не получила?
— О нет, дорогой… Те, кто рассылает анонимки, почти всегда пишут их и самим себе. Это нечто вроде… ну, излишнего возбуждения, я полагаю. Нет-нет, факт был интересен по совершенно другой причине. Это, видите ли, просто продемонстрировало слабость мистера Симмингтона. Он не мог заставить себя написать грязное письмо девушке, которую он любит. Это очень интересная сторона человеческой натуры — и в каком-то смысле делает честь Симмингтону, — но этим же он выдал себя.
Джоанна спросила:
— И он убил Агнес? Но, похоже, это было совершенно бессмысленно.
— Возможно, и так, но чего вы не можете представить, дорогая (не говоря уж об убийстве), — так это того, что после всего свершившегося вам все видится преувеличенным. Нет сомнений, он слышал, как девушка звонила Патридж, говоря, что она тревожится со дня смерти миссис Симмингтон и что есть тут нечто, чего она не понимает. У него не было выбора — ведь глупая, дурная девчонка что-то видела, что-то знала.
— Но он же весь тот день был в своей конторе?
— Я предполагаю, он убил ее до того, как ушел. Мисс Холланд была то в гостиной, то на кухне. Он вышел в холл, открыл и захлопнул входную дверь, как будто выйдя из дома, и проскользнул в маленькую гардеробную. Когда в доме осталась одна лишь Агнес, он, вероятно, позвонил в колокольчик у входа, вернулся в гардеробную, подкрался к Агнес и ударил ее по голове, когда она открывала дверь, а потом, запихнув труп в кладовку, поспешил в контору, запоздав так немного, что никто не мог его ни в чем заподозрить. Видите ли, ведь никто не подозревал мужчину.
— Грязная скотина, — сказала миссис Дан-Кэлтроп.
— Вам его не жаль, миссис Дан-Кэлтроп? — поинтересовался я.
— Ничуть. А что?
— Просто я рад это слышать, только и всего.
Джоанна сказала:
— Но почему — Айми Гриффитс? Я знаю, полиция нашла пестик из аптеки Оуэна и вертел тоже. Похоже, не так-то легко оказалось для мужчины вернуть этот вертел в кухонный ящик. А угадайте, где они были? Лейтенант Нэш сказал мне — я его встретила, когда шла сюда. В одном из этих заплесневелых ящиков с документами в его конторе. В том, где документы покойного сэра Джаспера Харрингтона.
— Бедный Джаспер, — сказала миссис Дан-Кэлтроп. — Он был моим кузеном. Такой неисправимый старый мальчишка! Он был бы поражен!
— Разве не было безумием держать у себя эти вещи? — спросил я.
— Может быть, еще большим безумием было бы, если бы он все это выбросил, — возразила миссис Дан-Кэлтроп. — Ведь ни у кого же не было подозрений насчет Симмингтона.
— Он ударил ее не пестиком, — сказала Джоанна. — Там была еще гиря от часов, с волосами и кровью на ней. В полиции думают, что он стащил пестик тогда, когда арестовали Айми, и тогда же подбросил страницы из книги в их дом. И вот это меня снова возвращает к тому же вопросу. Как насчет Айми Гриффитс? Ведь полицейские действительно видели, как она писала то письмо.
— Да, конечно, — сказала мисс Марпл. — Она написала это письмо.
— Но почему?
— О, дорогая, наверное, вы догадываетесь, что мисс Гриффитс всю жизнь была влюблена в Симмингтона.
— Бедняжка! — машинально произнесла миссис Дан-Кэлтроп.
— Они всегда были хорошими друзьями, и, я полагаю, после смерти миссис Симмингтон, возможно… ну… — Мисс Марпл деликатно кашлянула. — А потом начались сплетни насчет Элси Холланд, и, я предполагаю, ее это очень задело. Она думала о девушке как о кокетке, намеренной завладеть привязанностями Симмингтона и совершенно недостойной его. И потому, я думаю, она поддалась искушению. Почему не добавить еще одно анонимное письмо — и заставить девушку уехать? Ей это показалось совершенно безопасным, и она думала, что проделала все очень хитро.
— Ну вот, — сказала Джоанна, — конец истории?
— Я бы предположила, — медленно сказала мисс Марпл, — что, когда мисс Холланд показала это письмо Симмингтону, он мгновенно понял, кто написал его, и увидел неплохую возможность отвести опасность от себя. Не слишком благородно… да, не слишком благородно, но, видите ли, он был напуган. Полиция все равно не успокоилась бы, пока не поймала анонимщика. Когда он отнес письмо в полицию и выяснил, что они видели Айми пишущей это письмо, он почувствовал, что ему выпал единственный шанс из тысячи — покончить со всей историей разом.
Его с семьей в тот день пригласили на чай в дом Гриффитсов, и, выходя из конторы, он сунул в портфель страницы, вырезанные из книги, чтобы спрятать их под лестницей. Спрятав их, он нанес последний штрих. Это выглядело как повторение действий, проделанных с телом Агнес, а практически это выполнить было для него очень легко. Когда он провожал Айми и полицейских, то минуты-двух, когда он проходил через холл, было вполне достаточно.
— Все равно, — сказал я, — есть одна вещь, которую я не могу вам простить, мисс Марпл, — то, что вы втянули во все это Меган.
Мисс Марпл отложила в сторону работу, за которую было снова взялась. Она посмотрела на меня сквозь очки, и ее глаза были строгими.
— Милый молодой человек, но ведь что-то нужно было делать. Доказательств против этого очень умного и беспринципного человека не было. Мне нужен был помощник, кто-то очень храбрый и умный. И я нашла человека, которого искала.
— Это было очень опасно для нее.
— Да, это было опасно, мистер Бартон, но мы приходим в этот мир не для того, чтобы прятаться от опасности, когда жизнь нашего ближнего поставлена на карту. Вы понимаете меня?
Я понял.
…И было утро на Верхней улице.
Мисс Эмили Бэртон вышла от бакалейщика, неся свою корзинку для покупок. Щеки ее были розовыми, глаза сияли.
— О, дорогой мистер Бартон, я ужасно взволнована. Подумать только, я действительно еду путешествовать!
— Я надеюсь, вам это понравится.
— О, я уверена! Я бы никогда не отважилась отправиться сама. Это выглядит так чудесно, что все именно так повернулось. Я уже давно чувствовала, что должна расстаться с «Литтл Фюрц», потому что я так стеснена в средствах, но мне невыносима была мысль, что здесь поселится посторонний. Но теперь вы купили усадьбу и собираетесь жить здесь с Меган — а это совсем другое дело. И еще милая Айми после этого ужасного испытания не знает, что ей делать, да и ее брат намерен жениться (как приятно думать, что вы оба останетесь с нами!), и она соглашается ехать со мной! Мы намерены путешествовать долго. Мы даже, может быть, — мисс Эмили понизила голос, — объедем вокруг света! И Айми такая замечательная и такая практичная. Я действительно думаю — а вы? — что все повернулось к лучшему.
