— Наверно, на самую противную, — предположила Банч.
— Да, дорогая. А потом была еще миссис Крэй, она торговала шерстью. Миссис Крэй обожала своего сыночка и, как водится, испортила его. Сынок впутался в очень темное дело… Банч, а ты помнишь Джоанну Крофт?
— Н-нет, кажется, нет.
— Ты могла ее видеть, когда мы с тобой ходили в гости. Она обычно гордо восседала с сигарой или трубкой в зубах. Однажды воры пришли грабить банк, а там как раз оказалась Джоанна Крофт. Так вот, она сбила бандюгу с ног и отобрала пистолет. Суд объявил ей благодарность за мужество.
Банч ловила каждое слово старушки. Складывалось впечатление, что она хочет запомнить все наизусть.
— А помнишь девушку, которая жила однажды летом в Сент-Джин-де-Колин? Такая спокойная… Нет, скорее молчаливая, чем спокойная. Она всем импонировала, но никто не мог сойтись с ней поближе. А потом мы узнали, что у нее муж — фальшивомонетчик. Из-за него она чувствовала себя как бы отрезанной от мира. В конце концов эта девушка стала странноватой. С теми, кто слишком много думает, это порой случается.
— А в ваших воспоминаниях нет какого-нибудь полковника, служившего в Индокитае?
— А как же, милая! В Ларчесе жил полковник Уоген, а в Симла-Лодж — полковник Райт. За ними я ничего дурного не замечала. Но зато мистер Ходсон, управляющий банком, поехал в кругосветное путешествие и женился на женщине, которая годилась ему в дочери. Он и понятия не имел, кто она и откуда… Он верил тому, что она о себе рассказывала.
— А она говорила неправду?
— Да, врала на каждом шагу.
— Здорово! — Банч распрямила пальцы, которые загибала по ходу рассказа. — Итак, мы имеем преданную Дору, красавца Патрика, миссис Светтенхэм и Эдмунда, полковника и миссис Истербрук. Насчет нее вы, по-моему, попали в точку. Но какой ей резон убивать мисс Блэклок?
— Может быть, мисс Блэклок что-то знает о ее прошлом.
— О прошлом этой выдры? Господи, мало ли что было сто лет назад?!
— А может, и не сто. Ты, Банч, не очень обращаешь внимание на общественное мнение…
— А, я вас понимаю! — До Банч вдруг дошло. — Конечно, если долго бедствуешь, а потом вдруг, как бездомная, дрожащая кошка, обретаешь теплый дом и сметанку на блюдечке, и тебя холят и лелеют, называют котеночком и избавляют от всех неприятностей… Тут на все пойдешь, лишь бы сохранить такую сладкую жизнь… Но должна заметить, вы представили довольно пеструю картину.
— Только ты не всех поставила на свои места, — сказала мисс Марпл.
— Да? А насчет кого я ошиблась? Насчет Джулии? «Джулия томная — особа темная».
— Три шиллинга шесть пенсов! — рявкнула хмурая официантка, неожиданно вынырнув из полумрака. — И скажите на милость, миссис Хармон, — при этих словах ее грудь заходила ходуном под синими пташками, — почему вы обозвали меня «темной особой»? Да, моя тетка вступила в секту «Особых людей», но я-то всегда была правоверной англиканкой, вам это может засвидетельствовать преподобный Хопкинс!
— Бога ради, простите, — сказала Банч. — Я просто процитировала слова одной песенки. И это вовсе не о вас. Я понятия не имела, что вас зовут Джулия.
— А, ну тогда это просто совпадение, — смягчилась официантка. — Я, конечно, не думала, что вы хотели меня обидеть, но вы тоже поймите… я услышала свое имя и решила, что вы обо мне. А когда человеку кажется, что речь идет о нем, то вполне естественно подойти и послушать. Спасибо!
Oна взяла чаевые и удалилась.
— Тетя Джейн, — у Банч округлились глаза, — не надо так расстраиваться. Что с вами?
— Нет-нет, — пробормотала мисс Марпл. — Хотя… Быть не может! Для этого нет оснований…
— Тетя Джейн! Что вы?…
Мисс Марпл вздохнула, но тут же весело улыбнулась.
— Ничего, моя милая.
— Неужто вы догадались, кто убийца? — ахнула Банч. — Ну, скажите, кто?
— Понятия не имею. У меня промелькнула какая-то мысль, но тут же исчезла. Эх, если б я знала! У нас так мало времени. Катастрофически мало.
— Что значит «мало»?
— Пожилая леди из Шотландии может умереть в любую минуту.
Банч изумленно уставилась на мисс Марпл:
— Вы что, и вправду верите в Пипа и Эмму? Вы считаете, что это они… и что они попытаются снова?
— Конечно, попытаются. — Мисс Марпл говорила рассеянно. — Если один раз уже попытались, то почему бы не попробовать снова? Когда решаешь кого-то убить, не будешь останавливаться из-за того, что первая попытка не удалась. Особенно если ты совершенно уверен, что тебя не подозревают.
— Но Пипом и Эммой, — сказала Банч, — могут быть только Патрик и Джулия. И возраст подходящий, и это единственные брат с сестрой!
— Ах, милая, если бы все было так просто! Тут возможны разные варианты. Это может быть жена Пипа, если он женат, или муж Эммы. Кроме того, у них есть мать… хотя и не прямая наследница, но тоже сторона заинтересованная. Раз Летти Блэклок не видела ее тридцать лет, она вполне может ее не узнать. Пожилые женщины так похожи между собой. Вспомни, как миссис Уизерспун получала пенсию за себя и за миссис Барлетт, хотя миссис Барлетт давным-давно померла… А мисс Блэклок тем более близорука. Разве ты не замечала, как она щурится? И потом, существует еще и отец близнецов, Дмитрий Стэмфордис. По всей вероятности, большой мерзавец!
— Но он ведь не англичанин!
— По происхождению — да. Однако он вовсе не обязательно говорит на ломаном английском или бурно жестикулирует. Я думаю, он вполне достойно сыграл бы роль… ну, скажем, полковника, служившего в Индии.
— Вы так считаете?
— Я ничего не считаю, моя милая, ей-богу, ничего! Я просто вижу, что тут пахнет деньгами. Огромными деньгами! И боюсь, мне слишком хорошо известно, на какие чудовищные преступления идут люди, чтобы заполучить капитал.
— Да, такие люди, как вы описали, пойдут, — сказала Банч. — Но ведь это не принесет им счастья? В конечном итоге не принесет?
— Не принесет, но, как правило, люди об этом не подозревают.
— Вообще-то их можно понять. — Банч улыбнулась кроткой, чуть виноватой улыбкой. — Им кажется, что они станут совсем другими… Даже я иногда поддаюсь искушению. Начинаешь себя убеждать, что, разбогатев, сможешь заниматься благотворительностью… Строишь планы… видишь в своих фантазиях детские приюты, усталых матерей, которым ты будешь помогать… мечтаешь отправить на отдых за границу старушек, которые много поработали на своем веку…
Лицо Банч помрачнело, в потемневших глазах читалось страдание.
— Я знаю, о чем вы думаете, — сказала она. — Вы думаете, я еще порочнее их, потому что по-детски себя обманываю. Люди, желающие денег только для себя, прекрасно знают себе цену. Но начни притворяться, будто хочешь творить добро, и очень скоро внушишь себе, что не будет греха, если ты из-за денег кого-нибудь убьешь…
