— Сливайте воду и убегайте, — сказал полицмейстер. — Трепло ты, Леопольд.
— Сам такой, — огрызнулся Петцер. — Март, как вы себя чувствуете?
— Нормально, — сказал Март.
— Таблетки не понадобились?
— Нет пока.
— Я так и думал. Никакой эпилепсии у вас, конечно, нет. Это вы придумали для вашего приятеля?
— Ничего я не придумывал, — сказал Март.
— А почему вы тогда так упорно ничего не пьете? Даже пива?
— Леопольд, вы как-то странно ставите вопрос. Ну, гепатит я перенес, я же говорил вам.
— Я чувствую, вам трудно врать человеку в глаза. Если хотите выжить, вы должны в этом тренироваться и тренироваться. Понимаете, вы шутя съедаете то, что печеночного больного уложит если не в землю, то под капельницу — наверняка. Это ваш приятель настоял на визите к нам?
— Да, — ответил Март, подумав.
— Как он там? — спросил полицмейстер.
— Вполне, — отозвался Петцер. — Мне рассказал все, и Вильям к нему претензий не имеет.
— Вы давно его знаете? — спросил полицмейстер.
— А что, он тоже подозревается? — ощетинился Март.
— Не знаю, — сказал полицмейстер. — Вы же чувствуете — что-то происходит. Тут не до подозрений, тут бы просто стекла протереть.
— Года с восьмидесятого.
— То есть еще до отъезда, — сказал полицмейстер.
— Да. Здоровались, разговаривали…
Петцер и полицмейстер переглянулись.
— Отпадает, — отрезал Петцер.
— Черт бы его подрал, — сказал полицмейстер. — А может, мы зря голову ломаем? Может, он ни сном ни духом?.. Петцер подумал.
— А что, вполне возможно. Знаете, Март, у меня, то есть у нас с Андрисом, к вам просьба: побеседовать несколько раз с господином Тригасом. На свободные темы, но поближе, так сказать, к месту и времени…
— То есть вы меня вербуете, — медленно сказал Март. — В доносчики. А я даже не представляю, с кем имею дело.
— Вам понравились наши пациенты? — спросил Петцер.
— Да, — ответил Март. — Понравились. И что?
— Речь идет об их судьбе. Может быть, жизни.
— Вы говорите, что не знаете, кто мы, — усмехнулся полицмейстер. — Зато мы хорошо знаем, кто вы. Скажем, Леопольд?
— Конечно, — сказал Петцер. — Что из мужика жилы тянуть…
— Вас зовут Морис Николае Траян, вы мутант и живете по документам погибшего брата. Не бойтесь, вы нигде не прокололись и вам ничего не грозит. Все знаем только мы. Во-первых, у нас есть Вильям, сторож Леопольдова заведения. Вот вы чувствуете мутантов?
— Иногда, — сказал Март. Играть больше не было смысла, карты раскрывались. — Изредка, когда накатит…
— А он постоянно. Причем сам он, кажется, не мутант, во всяком случае, это у него никак больше не проявляется. Да, будь он в гражданской гвардии, вас бы всех давно уже на свете не было. Думаете, почему вас так легко пропустили на территорию? Да… А во-вторых, в документах полиции зафиксировано, что брат живущего ныне Марта Траяна был мутантом. Брат-близнец, заметьте. Он погиб… Да… Сам Март Траян учился в университете на факультете искусствоведения, и вот этот человек, — полицмейстер достал из кармана фотографии, которые показывал раньше, и одну из них подал Марту, — этот человек был в то время деканом факультета, а вот этот, — он подал другую фотографию, — вел персональное дело Марта Траяна в студенческом суде и был, по сути, виновником изгнания его из университета. Морис Траян не мог знать их в лицо, поскольку в это самое время находился в Брюсселе и пытался купить партию оружия для «Внутреннего фронта»…
— Это не доказательство, — хрипло сказал Март.
— Доказательство, — возразил полицмейстер. — И вполне достаточное. Но привел я его вам только для того, чтобы дать вам понять: я знаю, кто вы. И все. Никакие разоблачения вам не грозят.
— Мы вам не враги, — сказал Петцер.
— Не враги, — подтвердил полицмейстер. — И даже наоборот… Как вы попали сюда? — спросил он после паузы.
— Случайно. Устал и не мог ехать дальше.
— Когда?
— Сейчас скажу точно… Восемнадцать дней назад.
— А Тригас?
— В командировке от Ассоциации.
— Откуда вы знаете?
— Мэр сказал. Еще до его приезда.
— Ну что же, может быть, и так… Откуда вы ехали?
— Из Фрайберна.
— Это где? Даже не слышал такого.
— Это маленький городок, километров шестьсот на восток.
— И что вы там делали?
— Остановился пообедать. В общем, я ехал домой, в смысле — в столицу, из Скрея, где работал. Пока ждал в ресторане заказ, стал от нечего делать рисовать на салфетке — и засветился.
— Видел кто-нибудь? — поинтересовался полицмейстер.
— Многие видели. Была погоня.
— Ну и как? — спросил Петцер.
— Ну как… Они погнались на двух машинах, а я ведь бывший гонщик… В общем, они столкнулись.
— Ну силен! — восхитился Петцер. Полицмейстер одобрительно покачал головой и усмехнулся.
— А вечером уже были здесь? — спросил он.
— Да.
— Шестьсот километров. Почти алиби. А, Леопольд?
— В случае чего я вообще могу показать, что он приехал ко мне утром. Мои подтвердят.
— В случае чего, — усмехнулся полицмейстер, — спрашивать не будут.
— Это точно, — сказал Март.
Они помолчали.
— Насчет Шерхана тогда — правда? — спросил Март.
— Правда, — кивнул полицмейстер. — Или уже появился, или вот-вот появится. И чует мое сердце, что есть у него тут особый интерес. Вы его живьем видали?
— Только в маске.
— Осторожен, гад, — вздохнул полицмейстер. — Ну что, время уже.
Насчет прощупать Тригаса не забудьте, ладно? Вероятно, это пустышка, но все же… Леопольд, ты его проводишь?
— Провожу. «Ибо был перед ним путь великий, и без провожатого нельзя идти было…»
— Слушайте, — сказал Март, — вы меня начисто выпотрошили, можно и мне вопрос задать?
— Задать-то можно, — отозвался полицмейстер, — ответим ли…
— Леопольд, это ваше заведение — что оно из себя представляет?
— Ну, это можно, — сказал полицмейстер.
— Вы про «Путь побежденных» слышали? — спросил Петцер.
— Н-нет вроде…
