Ирен задумалась и замолчала.
— Наверное, неправильно смеяться над ней, но я ничего не могу с собой поделать. Мора заявляет, что причина полноты — наследник Хамфри, большой и сильный мальчик внутри нее, однако я виню скорее огромные порции жареного мяса с картошкой, которые Мора съедает за ужином. Не говоря уже о шоколадных конфетах, что всегда у нее под рукой.
— Вы жестоки, — усмехнулась Франческа.
— Да, — без капли раскаяния согласилась Ирен. — Но скоро я сама буду такой же полной, как Мора.
Франческа широко раскрыла глаза:
— Ирен! Вы… То есть…
— Да, — загадочно улыбнулась Ирен. — Кроме вас и мамы, никто не знает. Еще не прошло трех месяцев, и мама говорит, это самое опасное время. Мы не хотим рассказывать семье Гидеона о беременности, пока не убедимся, что я выношу ребенка. Вы можете представить реакцию леди Оделии?
— Господи, да. О, Ирен. — Франческа просияла и сжала руку подруги. — Я так счастлива за вас. Гидеон будет на седьмом небе от счастья.
— Как и я, — смущенно призналась Ирен. — Вы же знаете, я никогда не относила себя к числу женщин, которые приходят в восторг, едва заслышав о детях и материнстве. Но за последние пару недель… о, Франческа, я никогда не была такой счастливой, такой полной надежд, несмотря на то что меня тошнило все утро. Я сама на себя не похожа. Не спорю с Гидеоном. Наверное, он думает, это из-за болезни. Гидеон так бережно со мной обращается, так внимателен, я даже расплакалась: настолько меня тронула его забота. Гидеон снова списал все на болезнь. А я на самом деле так счастлива, что просто не могу с кем-то ссориться. Ну, за исключением Моры.
— Я так рада за вас, — улыбнулась Франческа. — Сначала Констанс, теперь вы… Скоро повсюду будут бегать детишки.
— Пообещайте стать его — или ее — крестной, — сказала Ирен. — Уверена, об этом вас уже попросила Констанс, и я настаиваю на том же для своего ребенка.
Непрошеные слезы застили глаза Франчески. Она надеялась, что подруга посчитает это обыкновенной радостью. Франческа и в самом деле радовалась за Ирен с Гидеоном и за своего брата с Констанс, которая в письме сообщила о своей беременности. Но в глубине души к радости примешивалось боль и горе от потери собственного ребенка. Часть ее плакала не от радости, а оттого, что сама она никогда не познает радость материнства.
— Конечно. Я стану самой любящей крестной на свете, — пообещала Франческа.
— Вот вы где! — слева послышался знакомый голос, и обе женщины повернулись к черноволосой красавице в шикарном синем платье, которая шла к ним под руку с высоким красивым мужчиной.
— Калли! — Франческа вскочила на ноги и поспешила к подруге. — О боже! Какой сюрприз! Я не знала, что вы уже в городе. Ваш брат не сказал ни слова.
Франческа крепко обняла сестру Рошфора. Калли обняла ее в ответ и рассмеялась:
— Я заставила его поклясться молчать. Хотела сделать вам сюрприз. Мы с Бромом вернулись как раз перед тем, как Сенклер отправился к вам на вечер, и я сказала: раз нас не ждут, мы должны обязательно с вами увидеться. Сначала нам нужно было почистить одежду и переодеться, поэтому я взяла с брата слово молчать.
— Для меня вы всегда желанные гости, — заверила Франческа и перевела взгляд на Бромвеля: — Вы это знаете. Чудесно выглядите.
Высокий, широкоплечий и мускулистый Бромвель один из самых красивых мужчин высшего общества. Его превосходил лишь герцог. Волосы Бромвеля имели красновато-коричневый цвет, а живые глаза поражали голубизной. В его внешности угадывалось сходство с сестрой Дафной, но, к счастью, характеры у них были совсем разные.
Из-за лжи своей сестры Бромвель много лет ненавидел Рошфора и начал встречаться с Калли скорее из желания его позлить. Однако в итоге Бромвель понял, что для него нет ничего важнее Калли и его чувств к ней. После разоблачения Дафны они с герцогом помирились. Конечно, без скандала не обошлось, но, как это часто бывает у мужчин, помахав кулаками, они вдруг стали относиться друг к другу с уважением.
Граф Бромвель вежливо поклонился Франческе и Ирен:
— Леди Хостон, леди Рэдбурн. Рад видеть вас в добром здравии.
— И я вас, сэр, — тепло ответила Франческа. Поначалу ей казалось, что Бромвель хочет причинить ее подруге боль, и следила за ним, словно ястреб. Но позже стало ясно: эти двое просто созданы друг для друга, да и Калли была очень счастлива.
— Рада видеть вас снова, — добавила Ирен. — Надеюсь, путешествие доставило вам удовольствие.
— Кажется, я повидал все соборы Франции и Италии, — шутливо пожаловался Бромвель. — Не думал, что моя жена такая поклонница церквей.
— Дело не в церквах — хотя я ничего против них не имею, — это искусство, — пояснила Калли.
Некоторое время все четверо говорили о достопримечательностях, которые пара повидала во время своего медового месяца. Потом Ирен отвела графа в сторону, чтобы тот поздоровался с Гидеоном, а Франческа проводила Калли к креслу, где до этого сидела Ирен.
— Вы счастливы, не так ли? — Франческа внимательно посмотрела на подругу.
— Очень, безумно счастлива, — ответила Калли. — Знала бы, что можно быть такой счастливой в браке, вышла бы замуж уже давно.
— Сдается мне, все дело в вашем нынешнем супруге.
— Я люблю его, Франческа, — просияла Калли. — Даже сильнее, чем я думала. А может, все дело в том, что наша любовь растет день ото дня. Мне казалось, любить Бромвеля сильнее, чем я любила его в день свадьбы, уже нельзя. Но каким-то образом это получается.
— Я так счастлива за вас, моя дорогая.
Франческа всегда любила Каландру. Она знала ее еще ребенком, но близки они стали только в последние несколько месяцев. Однажды Калли сказала, что считает Франческу своей сестрой, и сама Франческа испытывала к подруге такие же чувства.
— Расскажите мне новости, — попросила Калли. — Такое чувство, что меня не было в Лондоне целую вечность. Хотя во время путешествия время бежало как сумасшедшее.
Франческа начала с пересказа последних сплетен. Их оказалось до странного мало, и она добавила извиняющимся тоном:
— Боюсь, я выезжала из дома реже обычного. Так что особо рассказать мне нечего.
— Вы болели? — забеспокоилась Калли.
Под ее внимательным взглядом Франческа опустила глаза.
— Нет, конечно нет. Я немного устала… подготовка к приему отняла много сил.
— Он великолепен. — Калли оглянулась вокруг. — Разумеется, это очевидно и без моих слов. У вас прекрасный вкус. Сенклер говорил, вы готовили вечер для Гарриет Шербурн. Я ее знаю?
— Нет, она только недавно приехала в Лондон. Вон она, разговаривает с Оскаром Кавентри.
— О да. Красивая девушка. Еще одна ваша ученица?
— Отчасти.
Калли замерла:
