— А теперь, — сказал Рошфор, сунув нож в карман пиджака, — мы можем продолжить ваши сборы. Еще один такой фокус, и вы уедете вообще без вещей.
— Вы чуть не вывихнули мне руку, — заскулил Перкинс, потирая плечо. — С ума сошли?
— Уверяю вас, я в своем уме.
— Я ничего вам не сделал. По какому праву вы меня бьете?
— Вы обидели одну мою знакомую леди. У меня есть все права вас бить. А теперь отдавайте бумагу.
— Эта шлюха! — горько усмехнулся Перкинс. — Так вот какова ее цена, чтобы стать вашей игрушкой, да?
Рошфор ударил Перкинса кулаком по лицу, и тот распростерся на полу. Рошфор подошел к нему и наступил на горло.
— Я могу сделать с вами что захочу, — невозмутимо заметил герцог. — Надеюсь, вы это понимаете. Я мог бы сейчас наступить вам на горло. — Он надавил Перкинсу на кадык. — Мог бы в мгновение ока убить вас и приказать своим слугам выбросить ваше тело в Темзу. И никто не узнал бы, никто даже не побеспокоился о том, что вы исчезли. — Рошфор замолчал, потом продолжил: — А теперь… я повторяю в последний раз. Отдайте бумагу.
Пока герцог говорил, Перкинс стал белым как мел. Он судорожно порылся во внутреннем кармане и, вытащив бумагу, помахал ею.
Рошфор немного ослабил давление, наклонился и выхватил бумагу из пальцев Перкинса. Развернув документ, он принялся внимательно читать его, все сильнее сжимая губы. Потом Рошфор снова свернул бумагу и сунул в свой карман.
— Скажите мне, — невозмутимо продолжил он, — я хочу знать просто из любопытства… неужели Хостон действительно, как последний дурак, написал эту расписку?
Перкинс упрямо сжал челюсти, и Рошфор снова надавил ему на горло.
— Нет! — выдохнул Перкинс. — Ее написал я. Я всегда умел подделывать почерк Хостона. Этого придурка с куриными мозгами! Я много раз подделывал его расписки. А он был пьян и ничего не помнил.
В отвращении Рошфор убрал ногу с горла Перкинса, и тот осторожно поднялся с пола.
— Завтра вы покинете Англию, — холодно сказал Рошфор. — А если когда-нибудь вернетесь, я обещаю применить всю власть своего имени и все свое состояние, чтобы вас осудили за убийство Эвери Бэгшоу. Я ясно выражаюсь?
Перкинс бросил на Рошфора взгляд полный ненависти, но кивнул, вытирая с губ свежую кровь.
— Хорошо, — кивнул Рошфор. — Искренне надеюсь никогда больше вас не увидеть. Смотрите не разочаруйте меня.
Рошфор повернулся и вышел за дверь. Перкинс с ненавистью смотрел ему вслед, потом на негнущихся ногах подошел к сумке на кровати. Он поднял ее и швырнул в стену.
— Еще посмотрим, — зловеще бормотал Перкинс. — Еще посмотрим, черт возьми.
Франческа села в гостиной, не заботясь о том, чтобы подняться наверх и переодеться. Она была уверена, что, разобравшись с Перкинсом, Рошфор придет к ней, а если нет, это могло означать худшее. И с этой мыслью Франческа не могла подняться наверх и лечь спать.
Поэтому она сняла обувь и устроилась в самом уютном кресле гостиной, повернув его так, чтобы смотреть в окно на улицу. Время тянулось мучительно медленно.
Франческа говорила себе, что волноваться не о чем. Рошфор справится с Перкинсом без проблем. Ведь он всегда начеку, его невозможно застать врасплох. Герцог умен, силен и не позволит Перкинсу одержать над собой верх, несмотря на все уловки.
Но как бы Франческа ни пыталась себя успокоить, страх не проходил. Что делать, если по ее вине с Сенклером что-то случится? Мысль об этом выбивала из колеи.
Франческа закрыла глаза и сцепила руки на коленях. Зря она поехала к Рошфору. Это было глупо. Эгоистично.
В то же время Франческа понимала, что ничего другого ей не оставалось. Если бы ей выпал шанс повернуть время вспять, она поступила бы так снова. В тяжелые моменты из всех родственников и друзей Франческа обращалась именно к Рошфору.
Вот, поняла она, главная правда ее жизни. Рошфор знает ее лучше, чем кто бы то ни было. Он является центром ее мира, тем, на кого она может положиться.
Франческа старалась забыть об этом долгие годы, отрицала этот факт, изо всех сил притворялась, что все по-другому. Она была женой другого мужчины и хранила ему верность во всем, кроме самого главного. Сердце ее принадлежит и всегда принадлежало Рошфору.
И будет принадлежать.
Франческа не обманывала себя совместным будущим вместе с герцогом. Понятно, что Рошфор испытывает к ней какую-то толику страсти… Вспоминая его поцелуи и ласки, трудно это отрицать. Однако Франческа прекрасно понимала, что страсть еще не означает любовь и уж тем более не приводит к свадьбе.
Разорвав помолвку, Франческа потеряла всякую надежду на их брак. Герцог слишком горд, чтобы второй раз просить руки женщины, которая его отвергла. Но даже если напрячь фантазию и представить, что Рошфор все же захочет на ней жениться, то он предаст долг перед своим именем и семьей, взяв в жены бесплодную вдову.
Нет, Рошфор знает о своих обязанностях и женится на той, на ком должен. Иначе зачем он начал искать себе невесту?
Эта любовь не принесет ей радости. Однако на сердце все равно становилось тепло. Сердце Франчески столько лет было сковано льдом, что от вернувшегося сладкого чувства кружилась голова.
Заметив человека, который направлялся к дому, Франческа склонилась вперед. В напряжении она ждала, когда он подойдет ближе.
— Сенклер! — Слезы выступили на глазах, когда Франческа узнала в темной фигуре герцога.
Вскочив на ноги, она схватила свечу и поспешила к двери. Франческа поставила свечу на столик, затем отодвинула засов и открыла дверь. Рошфор свернул с улицы на аллею к ее дому.
— Сенклер!
Рошфор поднял голову и улыбнулся. Франческа сбежала со ступенек и бросилась в его объятия. Рошфор обнял ее, поднял над землей и прижался к ее губам.
Они долго стояли так, прижимаясь друг к другу губами, а весь остальной мир перестал существовать. Но потом Франческа вспомнила, где они находятся и что она делает, поэтому отпустила Рошфора и отступила назад, улыбаясь от счастья.
— Я так волновалась. Входите же, входите… — Она взяла герцога за руку и повела в дом, бросив взгляд на темную улицу.
Как и в тот раз, они тихо прошли через холл в гостиную и закрыли за собой дверь.
— Что произошло? — спросила Франческа, повернувшись к Рошфору. — Вы виделись с Перкинсом?
— Да. — Рошфор вынул из кармана бумагу, развернул ее и протянул Франческе. — Вот расписка. Предлагаю ее сжечь.
Не веря своему счастью, Франческа взяла бумагу. Ее пальцы дрожали.
— Вы же не… вы же не стали платить Перкинсу деньги, правда?
— Нет. Клянусь.
— И не убили его?
Уголок губ Рошфора приподнялся в слабой улыбке.
