Лишний аргумент в пользу того, что это – лишь сон. Кого нужно ущипнуть, чтобы проснуться?
– Холодно, да? – спросил Максим сонным голосом. – Тебе хорошо со мной?
– Да, – выдохнула она, улыбаясь. Максим приподнялся, достал из угла брошенную им рубашку цвета хаки и натянул ее на Аринины плечи.
– Утром мы уедем, – сказал он как бы между прочим и изучающе посмотрел на нее. – У тебя испуганное лицо. Почему?
– Меня пугает то, что будет утром, – призналась Арина.
– Тогда, может быть, стоит уехать прямо сейчас? – пожал плечами Максим, сделав вид, что не понимает, о чем она говорит. Разве дело в том, чтобы выбрать правильное время отъезда? Завтра Аринина жизнь изменится навсегда, но кто может сказать, что принесут ей эти перемены.
– Ты такой красивый. Ты знаешь об этом, да? – Арина поправила сбившуюся челку. Максим схватил ее за руку и сощурился.
– А ты совсем не знаешь, как ты хороша, да? – улыбнулся он и притянул ее к себе, нежно поцеловал в губы.
В этот момент протяжно и глухо заржала Дездемона. Затем раздался глухой звук, как будто мешок с чем-то тяжелым медленно завалился и упал на пол.
– Ах ты!.. – всполошилась Арина и вскочила. Выражение ее лица изменилось, она больше не смотрела на Максима, она оглядывалась вокруг в поисках своей одежды.
– Что случилось? – нахмурился он, Арина бросила ему рубашку и натянула на себя уже высохшее платье.
– Дездемона рожает, – отрывисто сообщила она и с удивлением отметила, как побледнел ее герой. Но времени наблюдать за ним не было, она пошла к стойлу. Дездемона действительно завалилась на землю, как и положено добропорядочной лошадке, которой пришел срок разродиться. Арина присела на корточки рядом с ней, поглаживая ее по теплому крупу. Схватки пока были слабыми, но Дездемона фыркала и визгливо ржала, повернув морду к Арине.
– Ты же не хочешь сказать, что это – Дездемона? – Оказывается, Максим натянул джинсы и теперь стоял напротив открытого входа в стойло и с ужасом смотрел на лежащую на опилках коняшку.
– Дездемона, познакомься, это Максим, – хмыкнула Арина. – Ну что ж, скоро мы узнаем, с кем ты согрешила, кто твой жеребец.
– О чем ты? – растерянно переспросил Максим. Арина рассказывала ему о конфликте интересов, связанном с правами собственности на жеребенка, если его отец благородный и ретивый Багет, а сама осматривала кобылу и прикидывала, что и как организовать. Дездемона, хвала небесам, каким-то образом умудрилась лечь, предварительно развернувшись в сторону, противоположную входу. Хоть это было хорошо, можно не перетаскивать ее, оставить на месте. Интересно. Почему она развернулась? Не хотела видеть, чем они с Максимом занимаются? Арина усмехнулась.
– Мне нужно сходить домой, – сказала она. – Тебе, наверное, лучше уйти отсюда.
– Я тебя тут одну не оставлю.
– Ты забыл, что я ветеринар.
– Я забыл? Мне иногда кажется, что я тебя совсем не знаю. Нет, я останусь, Белоснежка. Чем я могу тебе помочь?
– Для начала я бы попросила не называть меня так. И так вся деревня считает, что ты снимал меня в порнографии.
– Что? – оторопел Максим. – Вот почему твои родители так странно на меня смотрели.
– Я вообще удивляюсь, как они позволили тебе остаться.
– Я очень обаятельный, – без тени сомнений заявил Максим. – И, по-моему, твой отец очень хорошо относится к деньгам.
– Это больше похоже на правду, – хмуро кивнула Арина. – Значит, ты их подкупил. Замечательно.
– Деньги дают кое-какие преимущества. Да ты сама увидишь. – Арина с удивлением повернулась к нему.
– А я тут при чем? – спросила она, накрывая Дездемону тем самым одеялом, на котором они еще несколько минут назад лежали.
– Ну как же. Ты теперь моя девушка! – сказал он, а сердце у Арины в груди стукнуло так сильно, что она вздрогнула.
– Я – твоя девушка?
– Да, – кивнул он, но тут Дездемона снова заржала – протяжно и с надрывом.
– Ладно, – качнула головой Арина. – Иди домой и принеси сюда чайник и два ведра воды. Еще – тряпки. Надо разбудить родителей.
– Я прямо вижу, как они обрадуются мне, когда я приду будить их посреди ночи, – рассмеялся Максим.
– Знаешь что? Ты прав. Лучше ты останься здесь, а я сама все принесу, – кивнула Арина.
– Нет! Я не могу остаться здесь один. А что, если с ней что-то случится?
– Я приду через несколько минут, моя радость. – Арина встала и пошла к выходу. Максим задержал ее на секунду, поцеловал в губы.
– Это все – какое-то сумасшествие. Ей больно? Я очень не люблю, когда кому-то больно, – пробормотал он, косясь на Дездемону.
– Странно, а у меня сложилось совсем другое впечатление. – Арина склонила голову и провела ладонью по его волосам. Он отвел взгляд в сторону.
– Это другое. Боль и наслаждение в любви ходят рядом, неотделимые друг от друга. Одно только делает другое острее. Но тут… – Максим присел на корточки и положил свою большую ладонь на круп Дездемоны. – Боль и ничего больше. Бедняжка.
– Но ведь потом будет жеребенок, – возразила Арина. – Может быть, от Капрала, а не от Багета. Это было бы хорошо. Хотя это маловероятно.
– Почему?
– Посмотри на Багета, – развела руками Арина. – Разве против такого скакуна можно устоять? У Капрала особенных шансов нет, как я думаю.
– Красивый скакун, – согласился Максим. – Но, может быть, Дездемона все-таки не такая дура, чтобы среагировать на внешность?
– Внешность? При чем здесь внешность? То есть это не только внешность, это еще и его наследственность. Он очень породистый, она это чувствует. К тому же он молод и горяч. А Капралу уже и лет много. – Арина снова пошла к двери.
– О да, конечно. Наследственность – это важно! – согласился Максим, но странным образом Арина отчетливо услышала сарказм в его словах. Она тряхнула головой, но времени думать об этом сейчас у нее не было. Она выскочила из сарая и побежала к избе.
Проскользнув в кухню, она побросала в холщовую хозяйственную сумку все, что наскоро нашла прямо там. Пара полотенец, чайник, половинка круглого серого каравая, домашний козий сыр – его пришлось выковыривать из-под самодельного пресса. Отец потом будет бушевать из-за такого варварского подхода, но это все потом. Максиму нужно что-то перекусить. Ножи и вилки Арина оставила – справимся без них. Подумала, да и прихватила остатки наливки – кто его знает, как он перенесет предстоящие роды. Лучше бы ему уйти и переждать это событие…
Он такой странный. И так порой криво и неправильно видит все, словно смотрит на мир, отраженный в кривом зеркале. С полки в сенях Арина достала свое старое платье, в нем она обычно собирала клубнику. Когда-то яркое, но потускневшее от многих стирок хлопчатобумажное платье было удобным, и его было не жаль. Напоследок «сигнально» стукнув в спальню к родителям, через минуту она бежала обратно к конюшне.
