– Как это – сбежал?
– Цапнул у меня с пальца кольцо и рванул в левый проход между ног минотавра.
– Вот гад! Получил свое и бросил нас на произвол судьбы!
Не стоило мне это говорить. Всем и так было плохо. Самим нам из Лабиринта не выбраться. На сей раз мы капитально влипли…
– Так, значит, взвод, – слушай мою команду! Лия, распусти на нитки вон то покрывало с кровати. Бульдозер, заверни в простыни побольше провизии, свяжи все в один узел, будешь грузовым осликом. Принцесса, сожалею, но без магического кольца эти твари охотно закусят такой аппетитной особой, как вы. У нас нет лишнего оружия. Вот это вам не подойдет?
Бумбрумгильда кивнула и отработанным солдатским движением взяла на плечо высокий трехрожковый подсвечник. Новобрачная лихорадочно наматывала клубки. Жан любовно складывал в белоснежную скатерть жирное жаркое. Мы торопились. Дело в том, что с левого коридора, по которому удрал коварный граф, почему-то ушли и чудовища. Следовало бросить все и рискнуть. В последний раз окинув грустным взглядом комнату отдыха, я дал приказ двигаться вперед. Лия привязала конец нити к ближайшему стулу и, держа в руке моток, первой шагнула в неизвестность. Ничего сверхособенного о брожении по Лабиринту рассказать вам не смогу. Все одно и то же. Бесконечные коридоры, неожиданные повороты, широкие перекрестки… Где-то я читал о том, что, чтобы выбраться из лабиринтов, вроде надо все время сворачивать влево. Из духа противоречия мы с завидным постоянством сворачивали вправо. За два часа похода нам встретилось всего одно чудовище – здоровенный волосатый мужик с собачьей головой. Мы с Жаном обнажили мечи, но зверь, по-видимому сообразив что к чему, тихо поскуливая, ушел без боя. Почему?
– У нас такие страшные глаза! – тонко польстила Лия.
Хоть стой, хоть падай. Ей-богу, ее комплименты запивать надо. И очень крепкими напитками, иначе не обидеться невозможно! Больше никого не встречали. Еще через пару часов кончился клубок, а он был не маленький. Как всякий разумный полководец для пресечения панических настроений я объявил привал и приказал выдать отряду двойную порцию вина. От усталости и спиртного принцесса повалилась спать. Мы милостиво решили не будить, конечно, ей такие походы в диковинку, а новобранцев жалеют.
– Милорд, я не пьяная, я все понимаю. Нитки кончились… все… нам всем… А как хочется жить и жить!
– Бульдозер, не наливай ей больше. Так она и меня в тоску вгонит.
– Но, лорд Скиминок, она права, клубка больше нет, Лабиринт может тянуться на тысячи миль – он магический. Мы рискуем блуждать здесь вечно…
– Ик! Нет! Мы перемрем с голоду! Сейчас разревусь… Не утешайте м-меня… Я так хотела… Я так надеялась… ой, мама…
– Жан, давай апельсин, она хоть какое-то время помолчит.
Лия действительно отвлеклась, сосредоточенно, как мартышка, отколупывая оранжевую кожуру маленькими кусочками.
– У нас есть нить, – продолжал я, – мы просто вернемся в ту маленькую комнатку и, запасшись клубками, пойдем по новой. Какой бы ни был этот Лабиринт, через год или два мы отсюда выйдем.
– Через сколько?!
– А как хотелось люб-б-ви! Ласки! Пон-нимания! Дом свой… Дети! Где тут мой законный суп… руг?
– Жан, дай ей еще апельсин и налей рюмку, может, тоже уснет…
Наша боевая подруга только нюхнула вино и сразу же мирно захрапела. Мы с оруженосцем сидели молча, размышляя каждый о своем. Надо подождать, пока дамы выспятся, и уж тогда возвращаться обратно. Я неожиданно поймал себя на мысли о том, что совершенно не вспоминаю о своем времени. Возможно, у меня слишком деятельный характер, возможно, детская любовь к сказкам переросла в нечто большее… Здесь мои друзья доказывают свою преданность мечом и кровью, а не ссужением полсотни до зарплаты. Здесь враги горят желанием насадить мою голову на кол, а не подвести меня под штраф. Здесь нет границ, которые бы не открыла закаленная сталь, нет таможни, документов, бланков, языковых барьеров. Понятие «честь» – это не только воинская или девичья. Понятие «долг» – не обязательно финансовое. Понятие «благородство» существует только здесь, в моем мире вообще не знают, что называть этим словом. Я не хочу отсюда уходить. Мне здесь нравится. Да, меня многое держит в моей стране, и я хотел бы быть там полезен, но… Не знаю! Если буду и дальше так рассуждать, то запутаюсь окончательно.
– О… а… лорд Скиминок… – Принцесса блаженно потянулась до хруста в суставах. – Уже пора в дальний путь?
– Как вам сказать… Торопиться в общем-то некуда. Дело в том, что клубок размотан до конца и… мамочки мои!
Нитка уходила за поворот коридора. Именно уходила, точнее, медленно, с чавканьем уползала. Жан хлопнулся на пол, ухватил ее за кончик и вытянул из-за угла крокодилоподобное существо на паучьих ножках. Пришлось взяться за меч, но смысл… Из пасти зарубленного чудовища торчали жалкие остатки Лииного клубка.
– Не понимаю причины твоей глубокой грусти, геройский ландграф? – искренне удивилась Бумбрумгильда, когда мы, растолкав Лию, дружно ударились в тихую панику. Что можно было объяснить этой дуре?!
– Мы… как бы помягче сказать, находимся в некотором размышлении, – едва сдерживая ругательства, процедил я. – Как вы видели, нехорошее порождение графского дебилизма только что съело нашу путеводную нить.
– Ну и что?
– Да ничего такого! – почти радостно заорал Бульдозер. – Просто мы не можем вернуться назад.
– А зачем?
– К вечеру я могу захотеть кушать! – в полный голос взвыла Лия, трагически выкручивая себе руки.
До принцессы что-то дошло. Теперь я хорошо понимаю, почему у ее отца такое оригинальное прозвище – Дуб Мореный. По-видимому, умственные способности они передают по наследству точно в той же пропорции, что и получают. В таком случае им можно только посочувствовать…
– Вы хотите сказать, до вечера я не увижу своего возлюбленного?! Ну уж нет, господа! У меня свадьба! Женихами в наше время не разбрасываются. Вы, конечно, как хотите, а я пошла!
– Куда? – тихо и почти ласково полюбопытствовали мы.
– Вон туда. Потом направо до перекрестка, а там по прямой к выходу! – убежденно встала принцесса.
Одним взглядом заткнув рты Лие и Бульдозеру, я жестом пропустил ее вперед. Интуиция, озарение, предвидение, шестое чувство – называйте это как угодно, – я нутром чувствовал, что она знает, куда идти. В гвардейском ритме мы едва поспевали за решительно-размашистым шагом Бумбрумгильды. Лишь раз нам попался какой-то щуплый мертвец с зубастым кинжалом. От столкновения с мощной грудью крупной женщины его припечатало к стене, и он сполз на пол без всякой помощи с нашей стороны. Я на всякий случай оглядел несчастного, добивать было уже нечего – ни одной целой косточки, включая плюсны и предплюсны. Так, сплошная щебенка.
– Ваш выход, милорд!
Наш выход? Невероятно! Вот он! Сияющий солнечным светом прямоугольник двери. Господи, я был готов ее расцеловать! В смысле, принцессу. Наверняка и моих ребят обуревали похожие чувства. Да, граждане! Нельзя недооценивать таинственную силу женской души, способной ради замужества преодолеть все преграды и выйти навстречу любящему сердцу.
