– Наш милорд вообще большой оригинал, – мрачно затесалась ворчливая наша. – А вам-то что от него нужно?
– Милая девочка, твой господин самим фактом своего существования привлекает пристальное внимание всех сил Добра и Зла. Я не могла удержаться. Даже боги порой испытывают любопытство. Мне бы хотелось поговорить…
– Силь ву пле, мадемуазель! – Я лихим движением шаровар смахнул пыль с ближайшего валуна. – Присаживайтесь, побеседуем о бытии. Возможно, вы, как представитель более высшей формы развития, откроете мне глаза на некоторые непонятности. Своим скудным умом нам не дотумкаться…
Она искренне рассмеялась, села рядом, почти касаясь меня ошеломляющим плечиком. Наверное, я покраснел… Не знаю. Лия смотрела на меня с той же степенью суровости, с какой Жан влюбленно пялился на нашу гостью. Когда первая волна жара схлынула, богиня с тончайшим тактом предоставила себе слово:
– Я хочу понять, почему у вас это получается. Вы не могли бы вкратце рассказать мне все?
– Все?! Да еще вкратце? Ну, на это уйдет не меньше трех часов.
– У бессмертных всегда есть время.
– А у нас нет. Мы торопимся!
– Завянь! – щелкнул я Лию по носу. – Начнем сначала. Итак, мы с женой поехали на фестиваль народного творчества в один маленький прибалтийский городок…
Дальше пошла феерия. Мои спутники включились в повесть о героической эпопее тринадцатого ландграфа. Мы размахивали руками, орали, перебивая друг друга, спорили до хрипоты над уточнением деталей, показывали все в лицах, выстраивали целые спектакли, расчерчивая на неровной земле планы крепостей, линии обороны, передвижения противника и прочие маневры. Как она сумела без особенных просьб и усилий заставить нас выложить всю подноготную? Не знаю. Может, просто умеет слушать. С другой стороны… в смысле, когда она наклонялась над нашими планами… разрез ее декольте… Господи! Ну, вы меня понимаете! У нее такая грудь!!!
К вечеру мы с Кэт были уже на ты. Ее полное имя достаточно длинное, что-то вроде Катариада Базаливмейская с прибавкой непонятных мне титулов и эпитетов. В этом мире она отвечала за Красоту. По специализации похоже на штатную должность в управлении культурой. В ее сферу деятельности входило обеспечение местного населения нужной долей эстетических знаний. Работенка не пыльная. Знай себе летай под солнышком, нежься на облаках, а время от времени являй красоту, то бишь себя, народу. Чтобы он, народ, не забыл, что она, красота, есть! Вообще у небожителей своеобразные взгляды на земную бытовуху. Обычно они ни во что не вмешиваются, им на нас почти чихать. Они за свою бессмертную жизнь столько понаучаствовались, такого понасмотрелись – кому угодно осточертеет. Если уж даже мне тутошние феодальные нравы представлялись диковатыми, то что говорить о мнении более возвышенных личностей? В самых критических ситуациях, когда смертные окончательно перестают слушаться, боги развлекаются всякими потопами, землетрясениями, метеоритными дождями и прочими карательными акциями. Или ударяются в земные загулы с кучей внебрачных детей в результате, но это редко. По-моему, так они там, наверху, вообще обленились. Жизнь текла, словно нефть в Европу – планово, размеренно и с почасовой оплатой. На Ризенкампфа смотрели, как на вошь паршивую. Обо мне узнали только тогда, когда «вошь» ударилась в суперактивные действия. К середине наших приключений боги уже установили тотализатор. Ризенкампф был синей фишкой, я – красной. Ставки делались ежедневно. Кто-то из Высших крупно подзалетел на этом деле. До полного разорения не дошло, им терять-то материально нечего, не на деньги играют. Играли на влияние. Я смутно понимаю, что там к чему, но результат налицо – Катариада решила с нами встретиться. Очень уж мы ей интересны. Особенно я! Приятно-о-о…
– Насчет Зубов – мне пока неизвестно. Просто как-то не было случая уточнить. Но если вы хотите, то я непременно поспрашиваю наверху. Там наверняка знают.
– И на том спасибо. А что, Кэт, вот такие фантомы в виде слащавых старушечьих мордашек у вас часто встречаются?
– Обычное колдовство, – слегка пожало плечами небесное совершенство. – Не слишком сильное. Концентрация зла ослаблена расстоянием. Структура эфирная. Физических возможностей едва хватает на произношение приказов. И то, косноязычие должно бросаться в глаза.
– Точно! – загорелась Лия. – Все так и было. Шипит сквозь оставшиеся три зуба, зараза старая, а укусить не может.
– Дело не в укусе. Я хочу знать – кто это? Почему именно старуха, а не какой-нибудь зверский мужик или красотка с улыбкой Медузы Горгоны?
– А еще она очень похожа на Ризенкампфа! – вставил Бульдозер.
Я, признаться, об этом уже подзабыл. Спасибо верному оруженосцу.
– Ну, что же. Попытаюсь выяснить для вас всю цепочку. Но обещайте, что не отступитесь и доведете вашу эпопею до победного конца.
– О, это сколько угодно! Милорд готов совершать подвиги по сто раз на дню, два раза в неделю брать по неприступному замку, три раза в ту же неделю спасать плененных принцесс, а оставшиеся дни использовать для более крупномасштабных действий. Разгона вражеских армий, например.
– Лия! – с трудом зарычал я, давясь улыбкой.
– Что-нибудь не так, лорд Скиминок? – с искренним удивлением округлила глаза эта скоморошина.
Богиня легко соскочила с валуна, потянулась… Какая грация, какая пластика, какая патетика! Мы с Бульдозером невольно покраснели. Как же она это делает?
– До встречи, лорд Скиминок! – Ее ласковые пальцы чуть коснулись моей щеки. Она вздохнула. Великолепная грудь сладко колыхнулась. Божественная женщина плавно взлетела к небесам, оставив нас в неземном озарении счастья.
Мы с Жаном, понимая друг друга с полуслова, просто пялились в облака, и восхищение истинной красотой переполняло наши загрубевшие души. Мир уже не казался таким суровым, горы неприступными, а враги непобедимыми. Наоборот! Трава стала еще зеленее, солнце теплее, птичье пение звонче, а наша эйфория упоенности жизнью грозила сделать из нас рьяных проповедников разумного, доброго, вечного. Мы даже были уверены в том, что знаем формулу счастья. Счастье – это когда…
– Нет, вы посмотрите на них! Все мужчины одинаковы. Я же сто раз повторяла вам, милорд, что она бесплотна.
Так. Все. Спокойствие, только спокойствие. Формулу несчастья мы тоже хорошо знаем. Она у нас ходячая, имя произносить не надо…
– Пойдем куда-нибудь или останемся здесь?
– Куда мы пойдем в таком виде? Хорошо еще, что сейчас лето, тепло. Зимой в неглиже давно бы в бобиков мороженых превратились. Жан, какие перспективы ждут нас за перевалом?
– Не знаю! – честно доложил трусливый рыцарь.
– В любом случае – там ли, тут ли, – а нам стоило бы приодеться.
– Тогда вы рано отпустили вашу блондинку! – ехидно заметила Лия.
– Почему?
– Бабушка говорила, что тот, кого коснется рука богини, может загадать желание.
