– Горе ты мое… – Я нежно поцеловал ее в мокрую щеку.
Лия благодарно уткнулась носом мне в плечо и затихла. Нашу сладкую идиллию прервал стук в дверь.
– Кто это? Милорд, я не хочу никого видеть. Там наверняка королева Локхайма, а мы с ней… Спрячьте меня!
– Куда?! – невольно заволновался я, но практичная собеседница уже лезла под кровать. Стук повторился…
– Войдите!
– Это я, милорд… – В проеме двери показался острохарактерный нос юной ведьмы, почему-то ярко-красного цвета.
– Там все… уже пьяные, можно, я с вами… тут! В смысле, поговорить хо-щется…
– Боже мой! Да ты пьяна! – подскочил я настолько вовремя, чтобы успеть поймать ее, уже просто впадающую в комнату.
– А вот и… и… и… и нет! Тве-ре-зая, как стеклушко… Хощу спросить, ми-л-лорд, тут к вам Лия н… не заходила?!
– Ну-ка сядь и не брыкайся! – Мне с трудом удалось втащить пританцовывающую Веронику на кровать. Несложившаяся новобрачная кокетливо хихикала, тыкая меня пальцем в пузо. В таком состоянии я видел ее впервые. Был убежден, что уж она-то вообще не пьет! – Какая тебе Лия? Надо же так набраться… Что ты пила?
– Все! – честно кивнула она. – А Лию мне надо. По делу. Я хочу… хочу ей вы-ск-казать! Че она… как это… всем врет!
Если первоначально белобрысая критиканка и хотела вылезти, то вовремя передумала.
– Что врет?
– Все врет! З-зачем она им го-во-ри-т… Ну, будто я вам рубашку н-не постирала?! А у меня время было? Дайте ее сюда!
– Лии здесь нет, – твердо решил я, укладывая Веронику на подушки.
– И н-не надо! Рубашку вашу… Дайте мне сюда рубашку! Я щас… ее… так ее щас постираю!
– Ляг, тебе говорят! Ты совсем сбрендила… У тебя же растущий организм. Кто тебе позволил так напиться?
– А я… а я спрашивать буду!
– Будешь… У меня будешь. – Я от души наградил ее крепким шлепком по заднице.
Она охнула, но не протрезвела.
– Вы живы, милорд! Это же… радость же какая я… Как ж… тут… не выпить?
– Где Горгулия Таймс?! Куда она смотрит?! – закричал я, продолжая экзекуцию.
Вероника попыталась подумать на эту тему, но в дверь опять постучали.
– Эт-то она! Мисс Горгулия!.. – вскинулась юная ведьма. – Она же меня… в смысле, мне… прямо по… ой! Спрячьте меня, п-пожалуйста!
Я сдвинул ее к стене и замаскировал шкурами, покрывалами и подушками.
– Как мы… мышка! – тихо поклялась нетрезвая Вероника.
Стук раздался снова. Господи, пресвятые угодники, ну для чего я ставил стражу? Чтобы ко мне никого не пускали или наоборот?! Пришлось открыть.
– Луна? – На пороге комнаты, смущенно улыбаясь, стояла кареглазая наемница. Она ничего не сказала, и я стоял как идиот, не зная, с чего начать. Обычно робость по отношению к хорошеньким женщинам мне не свойственна. Если бы уродина какая… с Лионой, правда, мы в друзьях, а уж она-то явно не Софи Лорен, даже отраженная в кривом зеркале. Все, молчу… о жене друга, ждущей ребенка, да еще наследника трона, плохо не говорят.
– К вам можно?
– Конечно, прошу вас, присаживайтесь к столу.
– Спасибо. Там у входа такие странные стражники… Они смотрели на меня, как будто я вхожу в клетку к тигру, питающемуся девушками.
– Ха-ха… А? – Мой неискренний смех оборвался кислыми размышлениями. Что же на самом деле думают обо мне те парни, что сейчас стоят у дверей? Вошла Лия – не вышла. За ней Вероника – безвозвратно. Теперь Луна… И самое страшное, что уж ее-то у меня нет ни малейшего желания отпускать.
– Хотите вина?
– Нет. Я пришла попрощаться с вами.
– Как? Только-только встретились и уже прощаться! Постойте, куда спешить. Вы ведь меня уже убили. Задание выполнено, никто не виноват, что я вновь воскрес. Зачем вам куда-то уходить?
– Вот именно, лорд Скиминок. Моя миссия выполнена, теперь вам нечего опасаться. Ой, что я говорю? Вы меня никогда не боялись.
– Но… почему вы уходите?
Из-под кровати и с кровати раздались возмущенные шорохи. Девчонки все слышали, но, слава Богу, пока не вмешивались. Луна, если что и заметила, то виду не подала.
– У каждого свое дело. Вы должны найти Зубы, отмстить принцу и победить саму Гнойленберг. Вам помогут новые друзья; да все видели, как вы и в одиночку можете прогнать целую армию.
– Ну… спасение мира может немного подождать. Мне думалось… может быть, вы найдете время, и я нарисую ваш портрет?! В мирное время я художник, у Танитриэль в коллекции хранятся два портрета моей работы.
– О, мне много рассказывали о более известном произведении вашей кисти…
– О каком? – наивно полюбопытствовал я.
– Об изображении вашей спутницы Лии в совершенно голом виде на дверях монастыря Святого Ефроима Приблудного.
– А! Ну… менестрели вечно врут! Все было совсем не так…
– Это уже не важно. – Она грустно вздохнула и печально погладила меня по руке. – Прощайте, лорд Скиминок…
– Но почему?
– У меня новое задание.
– Вот как? Вас снова нашли для заказного убийства. Кого хотят прищучить?
– Моего прежнего нанимателя, барона де Стэта.
– Круто! Однако я предпочел бы заняться им лично. Сколько вы хотите за перекуп задания?
– Я профессионалка!
– Понял. Сочувствую барону. Но… вы вернетесь?
– Зачем?
– Вы мне нравитесь, – неожиданно для самого себя выпалил я.
Какое-то время она пристально смотрела мне в глаза. Потом мягко улыбнулась. Господи, я едва не теряю сознание от счастья, когда она улыбается…
– Как много времени мы потеряли…
Мы! Она говорит – мы! В смысле, я и она! Боже мой…
– Луна, бросьте все. Оставайтесь!
Она отрицательно покачала головой и взялась за ручку двери.
– Если не секрет, кто додумался вас нанять? – мрачно буркнул я.
– Королева Танитриэль.
Вот так и ушла. Не обняла, не поцеловала на прощание… Нет, не любит она меня. Да и с чего бы? Она редкий профессионал, у нее престижная работа, на воздухе, с людьми, ее уважают, прилично платят. Она ведет спортивный образ жизни, всегда в хорошей форме, наверняка лечебно голодает, закаляется и уж точно не страдает нервными расстройствами. А я? Ну, что особенно интересного по сравнению с ней могу представлять совершенно заурядный я? Не жизнь, а нервотрепка. Каждый Божий день беготня, суета, драки, разборки… Причем в большинстве случаев без всякого повода. Может, кто-то и склонен называть это подвигами, но у меня другая точка зрения. Что я могу ей предложить? Где-то далеко у меня жена. Сумасшедшая судьба ландграфа вряд ли позволит обзавестись семьей, не говоря уж о том, что из этого мира меня могут запросто вернуть домой, не утруждаясь моим добровольным согласием. Нет, все правильно, зачем я ей такой?
