Но, когда пятнистая машина приблизилась, он и еще десяток бойцов, все в черной форме морской пехоты, вышли из зарослей и расположились по обе стороны дороги: ленивая необязательная застава… Потом Дабби небрежно вышел на середину, сдвинул бескозырку на самый висок и уверенно поднял руку.
Парвис оглядел собравшихся. Нитролонг он сегодня уже глотал, так что боль пониже горла придется терпеть. Или проглотить еще? Он так и не выяснил, что вреднее: травить себя таблетками или переносить боль. А может быть, вообще все равно, потому что..
Родик Быков. Саша Пидмогильный. Гера Штоль. Антон Грамодин. Женя Турунтаев. Не приехал, но жив и здоров Слава Мерсье. Пламенный привет от Кондратьева. Жив Туров. С ним клевреты: Никольский и Брянко. Вась-Вась не приходит в сознание в больничке на Грановского. Гибель троих не подтверждена: Севрюгина, Мацюкевича и Верочки Тепловой. И – все…
Тринадцатый отдел. Три года назад – самая могущественная спецслужба в мире. В мирах.
Так, наверное, чувствовал себя наполеон на Святой Елене, маленьком острове..
Ужин при свечах. В темном пустом отеле полуразграбленного города с издевательским названием Ньюхоуп. В погибающей стране с не менее издевательским названием Мерриленд. В мрачном беспокойном мире по имени Транквилиум…
«Я даже не знаю, как ставить вопрос, – сказал он в самом начале. – Есть ли у нас еще какая-то задача, кроме спасения собственных жизней? И если да…»
– Резюмирую, – Парвис сплел пальцы, сухо щелкнул суставами. – Мнений высказано много, в все одинаковые. Рад, что даже гипотетически не вставал вопрос об организованном переходе на Запад и создании там на нашей основе структуры с понятными функциями. Хотя – это было бы весьма эффектно и по-человечески вполне понятно.
– Думаю, это уже сделано, – сказал Турунтаев. – Не нами и давно.
– Женя, ты же понимаешь, что твоя гипотеза не приближает нас ни на шаг к ответу… – Парвис помолчал, прислушиваясь к боли. – Итак, возможность выйти из игры тем или иным способом всеми рассматривается лишь как запасной вариант. Как неинтересный вариант. Если придется к нему прибегать, детали обсудим отдельно. Предполагаемых задач для предполагаемой организации видится пока две: политическая и цивилизационная. Во втором случае – это длительная кропотливая работа по преодолению технической отсталости Транквилиума, борьба – точнее, уход от борьбы – с форбидерством. Конспирация, тайная связь, маскировка. Это при том, что Кугушев патронирует на Хармони какие-то серьезные технические проекты. Деталей я не знаю, но предположить кое-что можно… Все это, конечно, увлекательно… – он замолчал: в груди кольнуло так, что перехватило дыхание. – Задача политическая по механизму прямо противоположна: действия на виду или, в худшем случае, в кулуарах, преследование сиюминутных интересов, интриги, импровизации… Тоже по-своему увлекательно.
Он не выдержал, полез в карман. Нитроглицерин хранился у него в золотой «марафетнице»: кокаин за последние два десятка лет прочно вошел в быт имущих, чем вызвал появление соответствующих аксессуаров. Пальцы тряслись, когда он выковыривал застрявшую пилюльку… Что они будут делать без коки? – мелькнуло в голове. Впрочем, свинья грязи найдет. Наркотические традиции Транквилиума были, пожалуй, побогаче, чем, скажем, в той же Индии. Наконец, сладкая крупинка упала под язык… сейчас станет легче.
– Лично меня, ребята, привлекает именно политика, – сказал, наконец, он. Боль сердечная отступала, наливалась боль головная. И это пройдет… – Во-первых, потому, что результативность цивилизационных методов, как мы убедились на собственной шкуре, существует только потенциально. А кинетически – ноль целых ноль десятых. Во-вторых, потому что именно сейчас власть в Мерриленде лежит под ногами и только и ждет, кто первый нагнется и подберет ее. В-третьих, лично для меня сейчас предпочтительнее невремяемкие проекты…
Прошло пять секунд, необходимых, чтобы до всех дошло.
– Спокойно, ребята. Повторяю: власть захватить можно. И можно – удержать. Вопрос в том, стоит ли это делать? Вот представьте: вы у руля. Цель. Только откровенно. Родион?
– Поздно спрашиваешь, Миша. Года бы два назад…
– А все же?
– Ну… отработать назад. Исправить, что напортачили.
– И все?
– Не знаю. Наверное, все.
– Понял. Саша?
– Не вижу себя у власти. Да и вообще – у меня узкая специализация. Понадобится тебе министр финансов…
– Хорошо. Гера?
– Орднунг.
– Зер гут. Антон?
– Ну… первым делом то, что сказал Родик. Потом можно будет и цивилизаторством заняться. Лучше – выборочно. Медицина, связь, общественное устройство. Но – медленно и солидно.
– Как и подобает. Женя?
– Прежде всего – доступ к информации. Мне, единственному среди здесь аналитику, острее всего не хватает общей информации. Ведь никто из нас не понимает по-настоящему, во что мы ввязались и с чем имеем дело. Ребята, Миша! Давайте возьмем власть, я не против. Но только давайте трезво понимать: мы представления не имеем о тех законах, по которым существует Транквилиум. Вместо того, чтобы эти законы изучать и хоть как-то систематизировать, мы занимались здесь шут знает чем. А мир, в котором возможны летающие люди – это совсем не наш мир, и подходить к нему нужно с другими мерками…
– Женя…
– Я видел их сам. Во время своих мистерий ариманиты поднимаются в воздух и летают, и это не обман зрения.
– Это все не о том…
– О том, Миша. Но пока вы не поймете, что это о том, вы так и будете садиться в лужу, мысля прежними категориями. Я предлагаю: не увлекаться методом. Власть – это лишь метод, инструмент. Транквилиум не такой, каким мы его видим. Он… нелогичен. Здесь дважды два не четыре, а около четырех, да и то лишь в ясную погоду. И люди построены по этой же логике: около четырех. И вообще: ребята, я не готов сейчас серьезно об этом говорить, но у меня есть весьма серьезные основания полагать, что события здесь как-то отражаются на событиях у нас дома.
– Ну-у… – разочарованно протянул Парвис. – Назад, к дедушке Шведову?
– А Шведов, мое мнение, во многом был прав. Если бы к нему прислушались… Впрочем, это разговор в пользу бедных. Не прислушались же… Так вот: прямых и неотразимых доказательств некоего мистического воздействия у меня нет. Думаю, их не может быть в принципе. Но определенный статистический материал у меня подобран…
– Женя, давай так: ты изложишь сейчас выводы, а посылки, если захотим, обсудим после. Идет?
– Не возражаю. Так вот: Транквилиум весь, в полном своем комплексе, есть ни что иное, как инструмент воздействия на ход истории Земли – с целями, известными только тем, кто этот инструмент создал. Опять же – исходя из того, что я о создателях этих смог узнать, к альтруизму они склонны не были, так что цели могут быть самые корыстные.
– Например?
