– Он честолюбив, но недостаточно умен, чтобы многого добиться, – задумчиво протянул граф и неожиданно спросил: – Ты была удивлена, узнав об источнике моего богатства, Анабелла?
– Признаюсь, что задавалась вопросом, откуда у тебя столько золота, но я не видела, чтобы кто-то вынимал из воздуха или делал из соломы золотые монеты. Рано или поздно я спросила бы тебя, но знаю, что единственное колдовство, которым ты занимаешься, – сплетаешь чары вокруг меня.
– Вы льстите мне, мадам, – усмехнулся он. – Это вы меня очаровали.
– Никогда не видела фейерверков, – призналась она, краснея. – Вряд ли стоит оставаться в этой комнатке.
Она взяла его за руку, и вместе они поспешили в зал и заняли место у высоких окон, чтобы любоваться цветными искрами фейерверка в честь женитьбы Джеймса Хепберна, графа Босуэлла, на леди Джин Гордон, сестре графа Хантли.
Глава 7
Королева, верная слову, пригласила Анабеллу в свой маленький круг доверенных дам. Зима была долгой и холодной. Женщины проводили дни за шитьем и сплетнями, поскольку беременность королевы препятствовала обычным развлечениям вроде прогулок верхом и охоты, обычной и соколиной. Три Мэри королевы из четырех по-прежнему были с ней. Риччо, секретарь-итальянец, развлекал их, но, по правде говоря, Анабелла ужасно скучала.
Становилось очевидно, что королева и ее муж были не в лучших отношениях. Чем чаще Анабелла видела Дарнли, тем меньше понимала, почему Мария вышла за него. Да, он красив, и она слышала, что раньше считался очаровательным. Но сейчас все обаяние исчезло. Она видела невежественного, необразованного молодого человека, обуянного жаждой власти, который, даже стань королем, не смог бы ничем и никем править, поскольку не был способен управлять даже собственными эмоциями. И его злила дружба жены с Давидом Риччо.
Анабелле не слишком нравился и итальянец. Да, он обаятелен, но совершенно лишен здравого смысла. Наслаждался ролью фаворита королевы и пользовался своим невысоким положением, чтобы выставлять себя напоказ и хвастаться перед грубыми и чаще всего угрюмыми, но могущественными шотландскими лордами. Одевался он по последней моде, но даже самая дорогая одежда не скрывала несомненного сходства с маленькой и чванной жабой. Однако Мария очень хорошо относилась к нему и неразумно не замечала его недостатков, потому что он умел ее развлечь. А в последнее время это почти никому не было под силу.
Пришел март, и пребыванию Анабеллы среди сильных мира сего скоро должен был прийти конец. В середине месяца они с мужем вернутся в Дун. Оставалось надеяться, что к тому времени установится весенняя погода.
За две ночи до отъезда она наконец разделила свою счастливую тайну с мужем. Они лежали в постели после неудержимого взрыва страсти. Нежась в его объятиях, она тихо сказала:
– Ко дню летнего равноденствия у нас будет наследник, милорд. Вы рады?
Он сначала не понял, о чем идет речь, но тут же переспросил:
– Ты беременна?
– Да.
Она прижалась к нему.
– Как долго ты знаешь?
– Это Джин сказала мне, я сначала помыслить не могла о ребенке, – попыталась Анабелла скрыть свой грех.
– И когда Джин предположила, что ты ждешь ребенка? – серьезно спросил он, глядя ей в лицо.
– Как раз после приезда в Эдинбург, но я поняла раньше и не хотела говорить тебе, потому что ты не поехал бы, а приглашение было от самой королевы, и я знала, что Босуэлл хотел видеть тебя здесь.
– Понятно, – холодно обронил он.
– Я не какой-то нежный цветок, который нужно кутать от холода только потому, что у меня будет ребенок, – оправдывалась Анабелла. – На таком раннем сроке ничто не повредит младенцу, но для Дуна и тебя было важно, чтобы мы приехали.
– Такие решения должен принимать я. Ты носишь моего наследника.
– Ты отказался бы приехать, и Босуэлл оскорбился бы, и, главное, оскорбилась бы королева. А теперь мы едем домой, так что тут плохого?
– Ты должна была сказать мне, – настаивал граф.
Анабелле хотелось возразить. Он никогда еще не был таким упрямым с ней, но сейчас прав. Хотя… через несколько дней они уедут в Дун, и все на этом кончится.
И все же она не выдержала.
– Я сделала то, что считала лучшим для тебя и для Дуна, Ангус.
Ангус не выдержал и засмеялся.
– Тебя никак нельзя назвать послушной женой, Анабелла! Но ничего не случилось, и я найду удобную тележку, на которой ты поедешь обратно. На этот раз мы не станем торопиться. Но все равно доберемся до Дуна.
– Я могу скакать верхом. И хочу добраться до дома как можно быстрее. Разве я не обещала моей сестре Агнес, что она сможет приехать и погостить у нас летом? Она станет хорошей компанией для меня. Не терпится ее увидеть! Пусть Мэтью поедет и привезет ее!
– Вы поедете в обитой мягкой тканью тележке, мадам, и пока не родится ребенок, не сядете в седло.
Анабелла замолчала. Спорить нет смысла. Она обречена на скучнейшую поездку. На этот раз они не остановятся в Рэте. Из Эдинбурга поедут прямо на запад, через всю Шотландию, а потом на юг.
– Да, милорд, – послушно пробормотала она.
Ангус хмыкнул. Он хорошо знал, чего стоила ей такая покорность, ибо Анабелла была гордой женщиной и такой же упрямой, как он сам.
Погладив ее по волосам, он наклонился и поцеловал их.
– Моя хорошая девочка.
На следующий день, их последний в Эдинбурге, графиню Дун пригласили в Холируд попрощаться с королевой. К своему удивлению, она увидела во дворе дворца старого Патрика Рутвена, лорда Рутвена. Когда их глаза встретились, он поспешно ушел.
«Какая жалость, – подумала Анабелла. – Я слыхала, что он лежит на смертном одре. Его кончина была бы огромным облегчением для королевы, поскольку он постоянно доставляет ей неприятности».
Пожав плечами, она направилась в покои королевы, где Мария развлекала маленькую компанию своих друзей. Здесь были три Мэри, Риччо и еще несколько человек. Они рано поужинали в крошечной столовой и вернулись в дневную комнату королевы. Все тепло приветствовали Анабеллу, потому что успели полюбить некрасивую, но обаятельную графиню Дун.
– Я пришла только затем, чтобы попрощаться, – сообщила Анабелла. – Завтра мы уезжаем в Дун. Ангусу не терпится вернуться домой.
– Назад, на унылую границу, – добавил Риччо.
– Может, жизнь в прекрасном маленьком замке на берегу моря покажется унылой вам, но не мне.
– Спойте на прощание для нас, мадам, – попросила королева. – Мне очень нравятся ваш голос и простые песни, с которыми вы нас познакомили. Давид, вы будете аккомпанировать графине?
За эти недели они обнаружили, что у Анабеллы прелестный голос, и часто просили ее петь. Она пела бесхитростные песни Приграничья и Шотландии.
