А остальное, надо полагать, объясняется тем, что ее хозяйку больше интересуют последние сплетни, чем собственный питомец.
Глаза мисс Бакстер восхищенно блеснули.
– Вижу, вы умеете обращаться с животными, мистер Кэмерон.
Дэвид покачал головой.
– Если кто и умеет обращаться с животными, так это мой друг, Чаннинг. Мне просто повезло с колючкой.
– Чаннинг? Вы имеете в виду мистера Патрика Чаннинга из Йоркшира?
– Да, – кивнул Дэвид, подозрительно глядя на нее, и, порывшись в памяти, вспомнил, как Патрик говорил, что его семья происходит из этих мест. – Вы знакомы с ним?
– Наши отцы – близкие друзья. – Зеленые глаза сузились – верный признак, что мисс Бакстер учуяла что-то любопытное. – Выходит, он в Шотландии?
Дэвид насторожился, пожав плечами.
– Мистер Чаннинг всего лишь ветеринар в Мореге. Не о чем беспокоиться.
По крайней мере, ей не о чем беспокоиться. Но про себя и своего друга он бы так не сказал. Патрик, неожиданно прибывший в Морег в прошлом ноябре, держал рот на замке относительного своего прошлого и семьи. И судя по явному интересу мисс Бакстер, не без причины.
И Дэвид был вполне уверен, что не хочет знать почему.
* * *
Задыхаясь от быстрого бега, Кэролайн влетела в лавку мадам Боклер. Дверь хлопнула, заглушив треньканье колокольчика, предназначенного для более сдержанных клиентов. Модистка поднялась со своего места, встревоженная ее эффектным появлением и спросила в замешательстве, нахмурив подрисованные брови:
– Вы пришли за новым платьем, cherie? Мы ведь договорились на вторую половину дня?
– То есть да. В смысле нет. – Кэролайн покачала головой, недовольная собой: ни один из этих ответов не объяснял, почему она примчалась в лавку модистки со всех ног, – и понизила голос до прерывистого шепота: – Я пришла по другому поводу. Мне нужен купальный костюм.
– А, понятно. – Лицо портнихи расплылось в улыбке. – Подождите минутку, s’il vous plait.
[3]
Она исчезла в проходе за занавеской, откуда доносились приглушенные голоса. Кэролайн перевела дыхание, вдохнув запахи шерсти, хлопка и шелка, которыми был насыщен воздух, и стараясь не думать о тех, кому могут принадлежать эти голоса. Если она хочет пройти через это испытание, ей нужно быть храброй, и мнение помощниц портнихи – наименьшая из ее тревог.
Но тут вернулась мадам Боклер, и сердце Кэролайн гулко забилось при виде одеяния, которое та держала в руках. Оно напоминало… сорочку, причем не особенно красивую, накрахмаленную до жесткости, и не имело никаких украшений – ни лент, ни даже кружевной оборки. Рукава были длиннее, чем обычно носила Кэролайн, но в остальном это могла быть одна из сорочек, хранившихся в ящике ее комода.
Кэролайн застонала. Надежда, которая гнала ее к мадам Боклер, померкла.
– Я не могу надеть это, – сказала она, покачав головой. – Я думала… что вы имеете в виду нечто совсем другое, более приемлемое для купания на публике.
– Предположим, это гораздо приемлемее, чем нелепые халаты, которые выдают в передвижных купальнях, – отозвалась портниха, раздраженно фыркнув. – В таком костюме можно не опасаться, что он распахнется спереди или всплывет в самый неподходящий момент. Хотя если вы предпочитаете что-нибудь понарядней, я могла бы добавить ленту к вырезу.
Кэролайн скрипнула зубами.
– Боюсь, это бесполезно, если только вы не добавите целый ворох лент сюда, – указала она на область груди, – и сюда, – добавила, указав ниже. – Я не смогу плавать в нижней сорочке – во всяком случае, на публике.
Она была готова соревноваться с пловцами-мужчинами, готова даже показать голые плечи и лодыжки, мелькающие в воде, но не готова появиться на брайтонском пляже – где прогуливается модная публика – в одной сорочке, которая, промокнув, станет прозрачной, явив ее тело на всеобщее обозрение.
– Это необычная сорочка, – сказала мадам Боклер, явно огорченная. – Она из специальной ткани, которая не просвечивает. Видите?
Кэролайн потерла ткань между пальцами. То, что она приняла за муслин, оказалось плотной льняной тканью. И чем бы ее ни обработали, это был не крахмал.
– Чем она пропитана?
– Льняным маслом в числе прочего. Оно лучше отталкивает морскую воду, чем все другие составы, которые я пробовала. Ткань достаточно жесткая, чтобы не облеплять тело, намокнув, так что ничего не будет видно через нее. – Модистка улыбнулась. – Я же говорила вам, cherie: будете выглядеть как богиня.
Кэролайн взяла сорочку и приложила к своему платью. Она оказалась длиннее ее обычных сорочек: доставала до середины икры, – но это не мешало ей выглядеть предельно скандальной.
– Вам не кажется, что она несколько коротковата?
– Но вам же нужна свобода движений, cherie?
– Да… – Кэролайн вздохнула. – Просто я не уверена, что у меня хватит храбрости появиться в этом на людях.
– Вас так беспокоит, что подумают женщины? Или мужчины?
– Нет. Ни то и ни другое. Просто…
Модистка похлопала ее по руке.
– Позвольте открыть вам один секрет, касающийся женщин. У нас нет худших врагов, чем мы сами. Неужели вы думаете, что мужчины возражают против укорачивания женских юбок? Женщины на пляже могут сплетничать о вас, могут повернуться к вам спиной, но в душе… в душе они хотят быть похожими на вас.
Кэролайн сжала купальный костюм в руках, завороженная вкрадчивым тоном портнихи, и выдохнула:
– А мужчины?
– Мужчины, cherie? Здесь все проще. Ни один мужчина, который увидит вас в этом одеянии, не подумает о вас плохо. Наоборот: они не смогут отвести от вас глаз.
Глава 33
– Это недопустимо! Я скорее отзову свою заявку, чем буду состязаться с… э-э…
– С невестой? – подсказал Дэвид, наслаждаясь видом вытаращенных глаз Дермота. Организаторы соревнований только что объявили о своем решении, и даже если участники ощутили неловкость, Дермот был единственным, кто бурно выражал свои эмоции. – Полагаю, вы искали это слово.
– С женщиной! – рявкнул Дермот, брызгая слюной. – Я не буду соревноваться с женщиной. – Он указал на что-то за спиной Дэвида. – И определенно не с этой женщиной.
Обернувшись, Дэвид увидел Кэролайн, которая пробиралась сквозь толпу, расступавшуюся перед ней с шокированными возгласами. Ее волосы были подняты вверх, затянутые в тугой узел, с которым она столько раз являлась ему в сновидениях. Должно быть, где-то судно лишилось своего паруса, пожертвовав его на одеяние, которое было на ней. Судя по выражению ее лица, Кэролайн была на грани того, чтобы бросить эту затею при малейшей провокации. И, господь свидетель, никогда еще она не казалась ему такой красивой.
