Девушка не решалась открыть свою записную книжку, хотя за последние дни узнала много нового, из боязни, что поблизости окажется Клара и потребует показать запись. Ни Клара, ни тетя Мэри вообще не имели ни малейшего представления о личной жизни, все время проводили вместе, делились каждой мыслью и от других ожидали того же. Люси подозревала, что они считают ее замкнутой и это их тревожит.
Три дня превратились для нее в три недели.
Если было бы возможно, она сбежала бы домой.
Когда вошедший в гостиную лакей принес свежую газету, Люси охватило изумление, а потом на одно короткое мгновение в ней вспыхнула надежда на то, что поток слов обретет хоть какое-то содержание. Но ей сразу стало ясно, что «Еженедельное светское обозрение» не содержит ничего, кроме сообщений о приезде или отъезде представителей королевского семейства и аристократии и о грядущих светских мероприятиях.
– Виверн поселился на Меллисент-роу, у своей сестры, леди Эмлин, – сказала тетя Мэри. – Удивительно, что Эмлин принимает его, – ведь он украл у него графский титул.
– Леди Эмлин – сестра Виверна, мама, – напомнила ей Клара.
– Уж больно у нее сомнительное происхождение. Очень печально.
История заинтриговала Люси.
– Лорд Виверн украл графский титул у своего зятя? Наверное, из-за этого семья оказалась в неловком положении.
– Не в неловком, дорогая, а в позорном. Ты, вероятно, не слышала эту историю?
Люси почтительно подтвердила, что не слышала, и тем самым дала возможность тетке рассказать ее во всех подробностях.
– Виверны всегда отличались странностями, но все едины во мнении, что шестой был просто ненормальным. Он так и не женился – во всяком случае, все так думали – и умер, не имея прямого наследника, так что титул перешел к какому-то дальнему родственнику по линии Саммерфордов в Суссексе. То есть к виконту Эмлин, замечательному молодому человеку, хорошо проявившему себя на войне. Однако позже было получено письмо от одной женщины, которая утверждала, будто бы состояла в тайном браке с графом и, следовательно, ее дети, сын и дочь, законнорожденные.
– Леди Белл! – восторженно воскликнула Клара.
– У нее был титул?
Тетя Мэри презрительно фыркнула.
– Только в ее собственном воображении, дорогая. В глазах света она была – сожалею, что вынуждена произносить это слово, – проституткой. Хоть и родилась в респектабельной среде, бо́льшую часть своей жизни она растратила на не освященные церковью отношения с кабатчиком по имени Мелхиседек Клинт.
– Какое необычное имя, – сказала Люси, с интересом слушая историю.
– Я не одобряю такие имена.
– Кажется, оно из Библии.
[1]
Я права, тетя?
– Это – нет, – ответила та, величественно отметая логику. – Он был не только кабатчиком, но еще и контрабандистом, которого в конечном итоге поймали. Да, это правда! Больше года назад его схватили и услали на каторгу, и эта бесстыдница последовала за ним.
– Ее тоже отправили на каторгу? Вы смеетесь надо мной, тетя? Все это очень похоже на пьесу.
– А пьесу и в самом деле скоро поставят! – встряла в разговор Клара. – Жду не дождусь, когда можно будет ее посмотреть. Порочный лорд, лихой контрабандист и пострадавшая от жестокости прекрасная дама.
– Как же, пострадала она от жестокости, – хмыкнула тетя Мэри. – Она сама создала себе все проблемы, в том числе и переезд в Ботани-Бей. Чего стоит одно ее желание оплатить самостоятельно дорогу в исправительную колонию!
– Наверное, ею двигала самая искренняя, самая глубокая любовь! – провозгласила Люси в характерной для Клары манере.
– Вернемся к ее притязаниям на графский титул, – уверенно произнесла тетя Мэри. – По получении заявления, которое, как я понимаю, было подкреплено подробным описанием обстоятельств ее брака…
– Тайного, – перебила ее Клара. – На острове Гернси. Я не знала, что такой брак можно заключить не только в Шотландии, но и на Нормандских островах, а из Девона до них ближе, так что граф не был совсем уж безумным.
– Я не одобряю тайные браки, – сказала тетя Мэри. – Но, увы, они дозволены законом ради титула. Виконт Эмлин благородно отошел в сторону и уступил место управляющему поместьем графа.
Клара восторженно захлопала в ладоши.
– Все как у Золушки, правда?
Люси могла бы привести массу доводов в пользу того, что все было не как у Золушки, однако не стала.
– И сейчас этот подозрительный граф приехал в Лондон? Тот, который вырос в таверне? Наверное, он чувствует себя ужасно неловко, когда оказывается в светском обществе.
– Боюсь, что так, – согласилась тетя Мэри. – Теперь он, естественно, будет искать богатую невесту с безупречной родословной, которая компенсирует отсутствие таковой у него.
– Наконец-то мы его увидим, – заявила Клара с видом охотника, преследующего оленя. – К сожалению, нас не было в городе, когда он приезжал в августе прошлого года, чтобы давать показания.
– В августе в городе не бывает никого, – сказала тетя Мэри так, будто защищалась от неоправданных обвинений, – видимо, решила перевернуть страницу и на этом закончить обсуждение темы. – У миссис Колчестер родился сын. Для нее это великое облегчение после четырех девочек. И у миссис Сторрберри тоже, хотя, насколько я помню, свадьба была в декабре.
Было ясно, что тетя Мэри не жалует эту даму. «Удивительное качество, – подумала Люси, – запоминать даты всех свадеб, для того чтобы потом уличать людей в грехе».
Люси вернулась к рукоделию и, мысленно прокрутив в голове историю бедного графа Виверна, решила, что его появление затмит скандал, связанный с ее историей. За последние несколько дней многие из пожилых дам отметили ее сходство с матерью, и это тут же оживило воспоминания о давнем скандале: на ней сразу же принялись искать отметины Сити, а в ней – признаки унаследованного безрассудства.
Она даже подслушала несколько огорчительных замечаний насчет «бедняжки Элис Стэнли». Создавалось впечатление, будто ее мать закончила жизнь в работном доме. Девушке стоило огромного труда не возразить и не обратить внимание этих кумушек на то, что ее мать прожила счастливую жизнь, а умерла богатой, богаче многих из них. Люси все же удалось не выйти из роли Глупышки Люсинды.
Она прилагала все силы к тому, чтобы ее вступление в бомонд прошло успешно, но и предположить не могла, что это окажется так сложно.
Первый вечер в Лондоне был тихим и спокойным. Люси провела его дома, выслушивая наставления тетки в области этикета. Это было интересно, но потом начался сущий кошмар: чтение стихов Себастьяна Росситера. Люси чуть не умерла от тоски, зато теперь знала, о чем идет речь.
