– Какой-то глупец от аристократии, – сказал отец, – разорился из-за собственного безрассудства, а теперь ищет невесту с богатым приданым. В то же время многие из деловых людей сами приплатили бы какому-нибудь аристократу – лишь бы взял в жены их дочку, и все ради того, чтобы их внуки стали дворянами.
– Только не ты, папа.
– Тебе не кажется, что для воспитанника приюта было бы большим достижением, если бы его внук унаследовал титул?
Его глаза лукаво блеснули.
Как же давно она не видела этого блеска!
– Тебе придется удовольствоваться племянниками, – поддразнила Люси отца. – Высокородным Джереми Фитчем, который однажды станет лордом Кардусом, или Персивалем Стэнли, которому предстоит унаследовать титул виконта Бланта.
На эту шутку отец не отреагировал.
– Многие из дочек дельцов в Сити были бы счастливы обменять богатое приданое на пэрскую корону.
– Наверное, да.
– А у тебя очень богатое приданое, котенок.
– Слишком богатое! Зря ты его увеличил.
– А почему бы не увеличить, если бизнес процветал всю войну? К тому же ты помогала мне время от времени.
– Тогда еще раз благодарю тебя за то, что в двадцать один год имею в распоряжении тридцать тысяч.
– Вполне возможно, я поступил необдуманно, но ты у меня разумная девочка.
Люси чувствовала, что отец ведет себя немного неестественно, но не понимала, в чем причина: может, наконец оправился от своего горя?
– Папа, расскажи поподробнее об этом странном предложении.
– А рассказывать больше нечего. Поверенный уверял меня, что лорд Безденежный обладает добрым характером и хорошим здоровьем и что будет тебя холить и лелеять.
– Уверена, все это должно было тронуть меня до слез, – но вместо этого я задаюсь вопросом: откуда совершенно посторонний человек мог узнать размер моего приданого?
– Он мог просто предположить: ведь ты моя единственная дочь. Кроме того, существует определенный реестр, каталог.
– Каталог! Как на аукционе! Какая низость. Но откуда о моем приданом могли узнать составители каталога?
– Достаточно одного человека, чтобы разошелся слух.
– Это Лиланд всем разболтал? – Люси даже предположить не могла, что их поверенный мог так поступить, и пристально посмотрела на отца. Дэниелу Поттеру всегда удавалось скрывать свои мысли и чувства от кого угодно, но только не от дочери. – Папа! Неужели ты?
Он едва заметно кивнул.
– Нет смысла держать это в секрете, котенок. Я бы очень хотел, чтобы ты заняла место, которое принадлежит тебе по праву.
– Какое место?
– В аристократических кругах. Твоя мама хотела видеть тебя в том мире, в котором она была своей. Она обрадовалась бы, если бы ты приняла приглашение тети Кардус провести сезон у нее в Мейфэре. Ведь теперь, когда траур закончился, тебе ничто не мешает.
Люси хотела было запротестовать – привести убедительные доводы против. Ее мама никогда не упоминала о своем желании видеть дочь в аристократических кругах, и хотя поддерживала связь со своей сестрой, они никогда не были близки.
Почему-то после кончины жены отца стали одолевать странные идеи. Он винил себя в ее смерти – как будто Элис не заболела бы инфлюэнцей, если бы вышла замуж за человека, равного ей по статусу; корил себя за то, что не обеспечил ей идеальную во всех отношениях жизнь. Это было неправдой. Он всегда делал все возможное, чтобы возместить то, от чего она отказалась ради него.
И дрова, горевшие в камине, были доказательством его усилий. Большинство лондонцев топили углем, а ее маме всегда нравилось, когда в камине горели дрова, – это напоминало ей о детстве в Глостершире. Так что когда отец перестраивал и ремонтировал свой лондонский дом, всюду были оборудованы дровяные камины. И каждую холодную зиму из деревни привозили дрова отменного качества и складывали под навесом в дальнем конце сада.
– Вот это было ее миром, папа, – мягко проговорила Люси, – и именно здесь то самое место, которое принадлежит мне по праву, – в этом доме, на этой улице, в Сити. Я в полной мере довольна своей жизнью.
– Тебе нравится сидеть одной и читать скучный журнал?
– Весь вчерашний день я провела с подружками, а сегодня вечером мы идем на ассамблею в «Краун». Этот номер «Ежемесячного информатора для джентльменов», как всегда, изобилует самыми свежими новостями.
Отец отмахнулся.
– Тебе пора замуж, котенок. Вряд ли твою маму обрадовала бы чопорная классная дама, сухой и черствый делец, а дело, судя по всему, к этому и идет. У тебя множество поклонников, но ты никого к себе не подпускаешь.
Люси почувствовала давление – такое происходило впервые. Наверное, это еще одно последствие его горя? Но вот как этому противостоять?
Придав своему голосу беспечность, девушка привела аргумент, который должен был бы обезоружить отца.
– Вспомни, папа: мама хотела, чтобы я полюбила – так же как любила она. Так вот я еще не встретила человека, который вызвал бы у меня такие чувства.
– Это меня и беспокоит. У девушек твоего возраста уже с десяток глупых влюбленностей за плечами.
– Ты разочарован, что я не превращаюсь в глупую гусыню при виде посыльных и извозчиков?
Отец оставался на удивление серьезным.
– Что было бы вполне естественно. Взгляни на свою подружку Бетти – она сходила с ума по тому груму в Блейкли.
– Ой, этой истории уже много лет! Бетти тогда было пятнадцать!
– А вот у тебя в пятнадцать ничего такого не было.
– И ты упрекаешь меня за это?
– Ничего подобного. – Вид у отца был раздраженный. В душе Люси тоже поднялось раздражение. – Я бы позаботился о том, чтобы ты не натворила глупостей, но своими делами отнимал у тебя слишком много времени.
– Мне это нравилось.
– Это противоестественно. Я желаю тебе счастья.
– Я счастлива, – твердо заявила Люси, чувствуя, как ее охватывает страх. – У меня есть друзья, интересы, я много читаю. Вот здесь напечатана интересная статья о станциях оптовой торговли в Джакарте. Давай поговорим об этом.
«А еще о бизнесе и перспективах, об экзотических товарах из дальних стран».
– Не сейчас, котенок. Мне нужно еще кое-что сказать тебе.
Сейчас судьба нанесет очередной удар. Что же это такое?
– Я собираюсь снова жениться.
Слова повисли в воздухе. Не в силах поверить своим ушам, Люси выдохнула:
– Что?
– Не надо так болезненно реагировать, котенок: со смерти твоей мамы прошел год.
– Но зачем?
Отец закатил глаза.
