Люси описала концерты и выставки и даже пересказала обсуждение резьбы по кости, но при этом ее не покидало ощущение, что окружающие слушают ее исключительно из вежливости.
Вероятно, и она когда-то мыслила так же, как Шарлотта: бомонд лишь развлекается или занимается чепухой, когда другие работают.
– Конечно, – добавила девушка, – скоро все эти люди разъедутся по своим поместьям.
– Или отправятся в Брайтон, развлекаться играми с регентом.
К сожалению, это так.
Шарлотта удивила Люси.
– Полагаю, морской воздух очень полезен для здоровья, особенно если дышать правильно. В Брайтон я не поехала бы, а в какое-нибудь другое местечко, где потише, с радостью.
– Не сомневаюсь, ты права, дорогая, – сказал отец, и Люси узнала этот тон: у него не было ни малейшего намерения выполнять пожелание Шарлотты.
Мама всегда мирилась с этим тоном, потому что отец редко его применял, но сейчас у Люси возникла твердая уверенность, что Шарлотта не смирится. А еще у нее появилось ощущение, что у Шарлотты далекоидущие планы, которые включают не только поездки на морские курорты, но и переезд из Сити куда-нибудь ближе к лесу, на свежий воздух. Было ясно как день: Шарлотта силой воли не уступает отцу – правда, выражается это по-другому.
Люси ушла спать рано, оставив отца с Шарлоттой наедине.
Интересно, они будут целоваться или слишком стары для такого рода эмоций?
Придут ли они со временем к единому решению по поводу того, где жить и как воспитывать детей? Люси могла бы рассказать Шарлотте, как выиграть это сражение: просто высказать предположение, что отравленный воздух Сити сыграл свою пагубную роль в судьбе ее матери. Хотя зачем? Шарлотта в конечном итоге в любом случае одержит победу.
Люси открыла свой дневник, вспомнив, что не делала записи с самого дня приезда. У нее была масса свободного времени, никто не нарушал ее уединения, но она так ни разу его и не открыла. Потому что мысли, изложенные на бумаге, становятся более реальными?
Она заставила себя взяться за карандаш.
Это уже не мой дом,
И, возможно, скоро не будет и домом моего отца.
Зачем мне тогда сюда приезжать?
Дом-то чужой…
Ну вот. Мысли облечены в слова, словно вырезаны на надгробии.
Я хочу вернуть прошлое,
Снова стать здесь своей
И жить так, как жила раньше,
Быть частью замечательного мира Сити.
Но, наверное, мне это не суждено.
Наверное, все это иллюзии.
Мир, который я знала, рушится,
Как лед на реке после зимней ярмарки,
Трескается, куски расплываются в разные стороны и тают.
Даже если бы все было по-прежнему, захотела бы я
Оградить себя от истинного предназначения своего пола?
Последнее слово прописалось нечетко, потому что Люси полностью исписала грифель. Взяв острый ножик, она заточила карандаш и дописала:
Я должна смириться с потерей и начать строить новую жизнь.
Спустя минуту она капитулировала и начала писать, едва касаясь карандашом бумаги:
Дэвид. Его зовут Дэвид.
Дэвид и воздушный змей.
Добродушен, нежен, любит детей,
Умеет с ними играть.
Нужно все время об этом помнить. Должно быть,
Это такая же часть его характера,
Как граф в янтарном свете фонарика.
Холеный, лощеный, мрачный и опасный.
Слишком опасный для графа
Или для управляющего.
Люси остановилась и задумалась над последней фразой.
Кто из них реален?
Подобные загадки должны бы вызывать у меня тревогу,
Но они лишь влекут меня к нему.
Толкают меня в огонь.
Он – та загадка, которую я буду разгадывать
Всю свою жизнь.
Вот к чему все идет.
Как ее мама в свое время возжелала отца, так и она возжелала Виверна – с самого начала, возможно, еще в магазине Уинсона. Хорошо еще, что предмет ее вожделений не оказался бедным молодым купцом. Она безумно и страстно влюблена в красивого молодого графа. Да, бедного, но это все равно ступенька вверх.
Люси не удержалась от улыбки.
А впереди целая лестница!
Мамин отец не одобрил выбор дочери, а вот ее собственный будет в восторге, потому что в некоторых аспектах они похожи: оба практики, а не ученые; у обоих острый, ясный ум; оба окрепли в борьбе за собственное благополучие.
У них даже происхождение одинаковое. Оба выросли, считая себя бастардами, хотя у Дэвида есть преимущество: он знает, кто его родители, – только вот мать у него распутница, да и личность отца вызывает массу сомнений.
Ее новая жизнь будет состоять из испытаний, но она любит, когда ей бросают вызов. У жены обедневшего графа будет масса работы. У нее нет опыта в управлении большим домом, но она научится. Она умеет быть бережливой, потому что родители никогда не поощряли глупую расточительность.
И в поместье для нее наверняка найдется работа, она и ее освоит. Возможно, появится какой-нибудь бизнес, который она сможет раскрутить. На землях многих дворян, в Корнуолле, есть шахты, оловянные и медные. А как насчет Девона?
Рыба? Люси мало что понимала в торговле рыбой, но знала, что для нужд Лондона свежей рыбы всегда не хватает. Сушеную и соленую рыбу импортируют из-за границы, и это приносит хороший доход. Может, есть смысл заготавливать ее поближе к дому?
Ее деньги можно было бы использовать на развитие самых разных видов промышленности в регионе. Если там есть реки с быстрым течением, можно было бы снабжать энергией мельницы и даже фабрики. В последнее время большое развитие получила энергия пара, которая могла бы приводить в действие оборудование.
Люси засмеялась. Отец сказал бы, что она, как всегда, увлеклась идеями, но мечтать приятно. Она хочет от жизни одного: чтобы у нее была стоящая цель.
И граф. Особенный, ни на кого не похожий граф, который не желает жениться на ней.
Люси пожала плечами, отмахнувшись от этой мысли. Она знает, что испытывает сама и какие чувства разгораются в нем, – достаточно вспомнить их поцелуи.
Он принадлежит ей, и она заявит на него свои права.
* * *
Свадьба Бетти добавила ослепительного блеска мыслям Люси. В день своей свадьбы она будет лучиться от счастья так же, как Бетти. Она будет смотреть на своего мужа – на Дэвида – так же, как Бетти смотрит на Джеймса. Она уйдет с торжественного завтрака полной предвкушений сказочной брачной ночи.
И все же, когда на прощание подруги обнялись, Бетти воскликнула:
– Слезы? Ты плачешь?
Люси улыбнулась и вытерла слезы.
