Нет, я не описывала здесь мировоззрения основных религиозных школ, а лишь свои впечатления от бесед с несколькими священноучителями, с которыми мне довелось быть знакомой при различных обстоятельствах, как приятных, так и напротив. Описывать религиозные школы – занятие неблагодарное, поскольку хотя их всего три или четыре, смотря как считать, но в каждой имеется множество течений, и некоторые из них отходят от канона настолько далеко, что в это даже невозможно поверить. Например, равви Ахав всерьез полагал себя истинным фарисеем, всех же прочих фарисеев мягко порицал за упрощения…
Я перескажу учение Ахава так, как его изложил мне Иешуа. Но при этом он говорил, что не уверен, до конца ли сам понял своего учителя.
«Господь в своей беспредельной мудрости сотворил мир несовершенным и незаконченным, поскольку в другом случае человек был бы лишен возможности творить добро и неминуемо обратился бы ко злу и разрушению.
Поскольку мир несовершенен и незавершен, то жизнь человека есть страдание от рождения тела и до смерти тела. Жизнь реализуется только через волю к жизни; напряжение воли и есть страдание.
Страдание входит в человека извне, поскольку мир несовершенен, а человек создан по образу и подобию Всевышнего – и следовательно, совершенен по замыслу и способен достичь совершенства во всем.
Благодари за это Бога искренне и благоговей перед Ним, но не пресмыкайся. Пресмыкаясь, ты оскорбляешь Его творение, а значит, и Его самого.
В жизни есть смысл и наполненность. Одни могут считать смыслом самосовершенствование, а наполненностью – избавление от страдания, другие наоборот: избавление от страдания – смыслом, а наполненностью – самосовершенствование; итог от этого не меняется. Одно необходимо для другого, и другое немыслимо без первого.
Пойдя по пути самосовершенствования, ты с него уже не свернешь, поскольку остановка, уход в сторону или возвращение назад принесут умножение страданий. Но и путь вперед труден и опасен. Думай, прежде чем сделать первые шаги.
Посвящай молитвам и размышлениям один час в день и один день в седмицу. Если меньше – ты зря потратишь силы, если больше – зря потратишь время.
Только то ведет к истине, что может быть оспорено.
Путь к истине подводит к горю, но приводит к счастью.
Души как таковой не существует, как не существует и смерти. Душа едина с телами своими и соотносится с ними, как радуга соотносится с каплями водопада. Смерть тела означает лишь, что эта душа именно в этот миг дала жизнь другому телу. Нет никакого отдельного существования души, а есть непрерывная цепь жизни. И нет души отдельно человеческой, а есть душа всего живого.
Кончится ли когда-нибудь эта цепь, а если кончится, то чем? Мы не знаем, так как нам не дано знать замыслов Всевышнего, а если кто-то говорит, что он знает, то этот человек ставит себя рядом с Предвечным, и мы можем спросить: по праву ли?
Времени не существует, не существует и расстояний. Лишь для тела важны смена дней и преодоление земель. Душа живет в вечном «здесь» и неизменном «сейчас».
Бог един. Но Он может показываться в разных обличиях.
Люби Господа в себе. Любовь выше веры.
Есть разум и есть ум. Разум светел, ум темен. Разум отважен, ум труслив и смердит от страха. Разум прям, ум изворотлив. Но ни один немыслим без другого, как нет правого без левого.
Душа – это свет разума.
Зло существует как грязь мира, и с ним надо бороться неустанно, как с грязью: на площадях, и в домах, и на своем теле, и в глубине помыслов. Люди, которые более других очищают город от грязи, более всего и пачкаются; так же и те, кто более других борется со злом мира, более ожесточается сердцем. Думай, прежде чем осудить такого человека.
Иногда нет смысла убирать грязь. Огороди это место, чтобы не испачкались другие, и обойди его сам. Нельзя уменьшить количество грязи в мире, но можно сделать больше мест, где чисто.
Бог видит нас совсем не так, как мы видим себя; когда вы увидите себя глазами Бога, знайте: вы прошли первый этап пути. Впереди еще шесть.
Помните, что Господь добр к нам. Ведите себя так, будто вы снова в раю.
Все первые побуждения чисты, и только потом вступает в дело лукавый и трусливый ум. Во всех сложных случаях руководствуйтесь самым первым побуждением. Когда это не будет сопровождаться последующими раздумьями, знайте: вы прошли второй этап пути.
Иногда добро трудно отличить от зла. Отключи ум и прислушайся к себе. Если на душе твоей теплеет, значит, перед тобою добро. Душа – это печать Господа в тебе.
Страх изживается разумом и прирастает умом. Поскольку нет смерти, то не может быть и страха, но ум мешает это осознать, потому что создание страха – главная задача ума. Для человека несовершенного жизнь в страхе естественна и полезна, поскольку продлевает бренное бытие. Когда свет разума прольется на все твои страхи так, что ты сможешь взять их, поднести к глазам и отбросить равнодушно, знай – ты прошел третий этап пути.
Пусть каждый твой шаг будет наполнен смыслом…»
Было еще несколько свитков с записями, но я потеряла их. Вернее, они сгорели, а этот, первый, уцелел каким-то чудом.
Рабби Ахав имел немало учеников и последователей (один из них впоследствии прославился, звали его Шимон, а прозвище ему было Маг) по всему побережью от Птолемиады до Триполиса, а также в Дамаске и Кесарии Филипповой, но более всего он проповедовал в одной из сидонских синагог. Он охотно диспутировал с другими фарисеями, придерживавшимися более традиционных взглядов на веру – что-де достаточно буква в букву следовать написанному, и понимание мира будет тебе даровано свыше, – и с язычниками, и со жрецами с Востока, из Сигуды и Кандагара.
Иешуа повсюду следовал за ним и всегда принимал участие в ученых беседах.
Это было удобно: бродячие проповедники, а тем более их полубезумные ученики, никогда не вызывали подозрения у стражников. Оронт смог наконец откликнуться на письма Иешуа, и вскоре его посланцы начали с братом встречаться.
Вскоре по базарам Самарии и Иудеи поползли слухи о том, что пророчества верны и грядет истинный, пока потаенный, царь…
Разумеется, царь-Искупитель.
Глава 19
В последний свой год, предчувствуя трудные времена – а может быть, зная наверняка, что они непременно наступят, – отец озаботился тем, чтобы семья была обеспечена даже в том случае, если его не станет. Поэтому в дополнение к старому винограднику, о котором я уже упоминала и который давал небольшой, но стабильный доход, он купил еще два земельных участка – небольшую рощу оливковых деревьев с давильней и пахоту, приносящую в хороший год сто – сто двадцать медимнов пшеницы или сто пятьдесят – ячменя. Половину урожая получали работники, половину – мы. На деньги, вырученные от продажи зерна и оливкового масла, можно было существовать не роскошно, но вполне безбедно. Оба наших угодья находились неподалеку от деревни Аммаус, что близ Тибериады, и я уверена, что сходство названий повлияло на решение отца в большей мере, чем что-либо еще.
