Перед коронером его сменила Рона.
Ее показания не содержали ничего нового. Она коротко рассказала о болезни Джона и его смерти, объяснила, как получилось, что она стала за ним ухаживать. Подтвердила показания брата относительно обстановки в его кабинете, пояснила, как получилось, что в то утро он готовил лекарство для Джона вместо нее. Насчет флакончика Рона сказала, что в спальне больного его не видела. Насчет промывания желудка и уколов коронер ничего не спросил, видимо, не знал. Значит, о своих действиях до прибытия брата Рона полицейским не рассказала. И правильно сделала. Коронер начал бы придираться. Ведь у нее не было медицинского образования, хотя я бы доверился ей без всяких сомнений.
Рона подробно описала состояние Джона, когда пришла к ним в тот вечер прямо со станции. Поезд из Торминстера прибыл в пять пятьдесят семь.
Коронер задал ей еще пару вопросов относительно намерения Анджелы кремировать тело супруга. Понимая, куда он клонит, Рона твердо заявила, что Анджела на кремации ни в коей мере не настаивала. Ей было все равно.
Коронер намеревался уже отпустить Рону, но затем, подумав, задал еще вопрос:
– Мисс Брум, в разговоре с вами мистер Уотерхаус упоминал, что пятого сентября вместо предписанной дозы выпил половину флакончика?
– Нет, – ответила она.
На ее место коронер вновь вызвал Глена и задал ему тот же вопрос.
Глен ответил утвердительно.
– Он объяснил, почему так сделал?
– Мистер Уотерхаус сказал, что надеялся таким способом унять возникшую острую боль.
– На этикетке флакончика было написано точное предписание?
– Конечно. Одна столовая ложка каждые четыре часа.
– Как вы отреагировали, когда узнали, что мистер Уотерхаус сделал?
– Я сказал ему, что это глупо и что, слава Богу, лекарство не содержит никаких сильных компонентов.
– Но это вас не встревожило?
– Нет. Вреда он себе таким способом причинить не мог.
– Благодарю вас, доктор Брум. Это все.
Затем место свидетеля занял испуганный мальчик, доставивший Уотерхаусу лекарство. Он уточнил, что передал его в половине одиннадцатого.
Мальчика отпустили, и затем наконец пришел момент, который я предвкушал без особой радости.
– Следующим, – объявил коронер, – приглашается мистер Сьюэлл.
Глава восьмая
Флакончик нашелся
1
Однако мои мучения отложили. Я не успел дойти до места свидетеля, как коронер, пошептавшись с разными значительными лицами, собравшимися вокруг его стола, объявил перерыв на обед. И мы с напряженными лицами людей, привыкших к вниманию публики, протолкнулись через толпу и направились по домам. Гарольд пошел в другую сторону, а Глену и Роне некоторое время было с нами по пути.
– Ну и какое у тебя, мой друг, впечатление от всего этого? – спросила Рона, когда мы отошли подальше от толпы.
– Пока… – начал я, но она меня оборвала.
– А то, что они с очевидностью нацелились на Анджелу, как тебе это нравится?
– Ну как это может нравиться, когда коронер пытается внушить присяжным, что яд в лекарство добавила Анджела?
– Вот именно. Посмотрим, насколько он преуспеет. Как ты думаешь, Глен?
Тот очнулся от размышлений.
– Вряд ли они вынесут обвинительный вердикт. Там в жюри есть хорошие парни, которые любили Джона и не хотели бы видеть его жену на скамье подсудимых. Но держать пари на этот счет я бы не стал.
– Многое зависит от других свидетелей, – сказала Рона, – например, от Френсис и Дугласа.
Моя жена поежилась.
– Рона, тебе Джон действительно ничего не говорил о том, что выпил половину флакончика?
– Говорил, – спокойно ответила та. – Но я не считаю зазорным давать ложные показания, если это помешает судебной ошибке.
– Я не согласен, – подал голос Глен. – Надо было сказать правду, тогда бы стало известно, чего они хотят.
Я посмотрел на Рону.
– А ты уверена, что Анджела тут ни при чем? И если не она, то кто же?
– С этим пусть разбирается полиция, – отозвалась Рона. – Я не собираюсь выдвигать никаких версий.
Мы дошли до поворота и постояли пару минут.
– В любом случае, – сказала Френсис, – все скоро прояснится. Или нет?
– Не знаю. – Рона пожала плечами. – Ты думаешь, что тут замешано что-то такое, о чем мы не догадываемся?
– Пошли, – сказал Глен. – Я хочу есть.
2
Насчет себя я зря волновался. Все прошло гладко.
А вот Френсис…
Когда мы вошли в здание школы, она каким-то образом ухитрилась ускользнуть от меня куда-то вбок. Затем я с удивлением увидел ее в окружении суперинтенданта Тиммса, инспектора, коронера и высокого, по-военному выглядящего мужчины, как позднее выяснилось, недавно назначенного начальника полиции графства. Они о чем-то с ней говорили, как мне показалось, возбужденно. Затем она заняла свое место рядом со мной. Я вопросительно посмотрел на нее, но Френсис напустила на себя таинственность и отрицательно покачала головой. Затем меня вызвали.
Вопросы коронера показались мне поверхностными и формальными. Он попросил описать состояние Джона, когда я к нему пришел в тот вечер. Потом я рассказал о той знаменательной беседе после ужина в доме Уотерхаусов, по существу, подтвердив показания Глена. Рассказал я также и о том, как нашли завещание Джона, и что Анджела, кажется, была безразлична к его содержанию. Вот и все. Коронер как будто забыл о флакончике с лекарством, чему я был несказанно рад.
Затем вызвали Френсис.
– Пожелай мне удачи, – прошептала она со странной улыбкой.
Я проводил ее глазами. Она выглядела очень симпатичной в аккуратном твидовом костюме и кокетливой шляпке с маленьким пером. Мне показалось, что она совершенно спокойна.
– Миссис Сьюэлл, – произнес коронер со значением, – вы только что имели важный разговор с представителями полиции. Прошу вас изложить его содержание для присяжных. Речь идет о том первом дне пятого сентября, когда вас с мужем пригласили к Уотерхаусам.
Я задержал дыхание.
– Получив известие, – начала она бодрым тоном, – мы с мужем сразу направились к ним. Он остался с мистером Уотерхаусом в библиотеке, а я поднялась наверх к его супруге, которая были расстроена по поводу его неожиданного недомогания. Затем муж попросил меня позвонить доктору Бруму, что я и сделала. После прибытия мисс Брум я вернулась к миссис Уотерхаус и оставалась с ней с короткими перерывами весь вечер. Перед уходом поднялась наверх попрощаться с мистером Уотерхаусом и пожелать скорого выздоровления. Спросила, знает ли он причину болезни, он ответил, что не знает. Затем добавил, что лекарства, которое прислал доктор Брум, он решил принять побольше, думал, что оно поможет, а лекарство не оправдало ожиданий. Мистер Уотерхаус говорил это шутя, но я решила незаметно забрать у него этот флакончик, потому что передозировка вредна. Это общеизвестно. Доктору Бруму я об этом не сказала, побоялась, что он меня отругает за то, что лезу не в свое дело.
