Итак, после этого профессорская начинает пустеть, и к половине десятого все расходятся. Лэмбрик, Кэмпбелл и Чалмерс-Патон – люди женатые, так что к половине десятого они сидели по домам. Остальные отправились в свои апартаменты на территории колледжа. Все, за исключением Готта, младшего проктора, ушедшего на обход улиц.
В половине десятого начали запирать двери. Привратник закрыл главные ворота. Можно сказать, что в этот момент «подлодка» погрузилась, поскольку с той самой минуты до настоящего времени никто не мог выйти или войти на территорию колледжа незамеченным, если у него не было ключа.
Эплби покачал головой и мягко возразил:
– С самого начала я не склонен верить версии о ключах. И ваша «подлодка» также вызывает у меня сомнения. В таком беспорядочно построенном здании наверняка найдется с десяток потайных входов и выходов.
Однако Додд стоял на своем.
– Конечно, слово «подлодка» звучит так, словно я начитался романов, но мне кажется, что такое определение недалеко от истины. Есть вещи, которые надо узнавать негласно, после чего мы сможем удивить множество колледжей массой хитроумных трюков. Так вот, сегодня я тщательно осмотрел территорию колледжа. Здесь и мышь не проскочит.
Эплби кивнул в знак того, что он временно принимает эту версию.
– Ну хорошо, – произнес он. – Ректор в своих апартаментах, преподаватели в своих квартирах, студенты в своих комнатах. И все они отрезаны от внешнего мира. Что дальше?
– А дальше – продолжают запирать двери, – подхватил Додд. – Дворецкий ректора закрыл три двери. Главную дверь апартаментов с выходом в Епископский дворик. Заднюю дверь, ведущую в переулок Святого Эрнульфа. И дверь между апартаментами и профессорскими, ту самую, которой ректор пользовался чуть раньше. Это произошло примерно в десять вечера. В десять пятнадцать щелкнул последний замок. Привратник запер ворота в Садовый сквер…
Пока что Додд излагал последовательность событий, не заглядывая в свои записи. Но вот он сделал паузу и протянул Эплби несколько листков.
– На вашем месте я бы просмотрел все заново, – сказал он. – В этом надо хорошенько разобраться.
Эплби медленно прочитал заметки и не без восхищения отметил, что во время устного «доклада» Додд ни разу не отклонился от своих записей. Немного вникнув в вереницу имен и временных интервалов, он поднял глаза, и Додд продолжил, приближаясь к кульминации своего рассказа:
– Покинув профессорскую, доктор Амплби направился прямо в кабинет. В половине одиннадцатого его дворецкий Слотуайнер принес ему что-то выпить (все как обычно), после чего ушел в кладовку, что в дальнем конце коридора. В последующие полчаса коридор находился более-менее в поле зрения Слотуайнера, и, по его словам, оттуда никто не входил в кабинет и не выходил из него. Иначе говоря, остается только один путь, которым в этот промежуток времени можно попасть в кабинет или покинуть его: через створчатое окно во всю стену, выходящее в Садовый сквер.
– В столь тщательно запертый Садовый сквер, – задумчиво пробормотал Эплби.
Додд тотчас понял, что означает эта реплика.
– Именно так. Я считаю, что мы перво-наперво должны уяснить: нам приходится иметь дело с искусственно созданной ситуацией. Однако вернемся к дворецкому Слотуайнеру, находящемуся в это время в кладовке. Кладовка представляет собой тесную клетушку, и в любое другое время он бы спустился вниз к себе в комнату, которая рядом с кухней. Но, очевидно, именно вечером этого дня недели мистер Титлоу – он же председатель Ученого совета – имеет обыкновение заходить к ректору, чтобы немного побеседовать с ним о делах колледжа. Он регулярно приходит ровно в одиннадцать. Мне кажется, поздновато для визита, однако штука тут в том, что каждый мог поработать пару часов после того, как закончится обычное веселое сборище в профессорской. Знаете, мне кажется, что каждый ученый человек работает по-своему. Так вот, Слотуайнер ждал наверху, чтобы впустить Титлоу. Ему пришлось отпереть главную дверь, ведущую в Епископский дворик, поскольку, как вы помните, он закрыл ее вместе с двумя другими дверями в десять вечера. Так уж было заведено в хозяйстве Амплби. Титлоу появился, как обычно, ровно в одиннадцать, и не успели они со Слотуайнером перемолвиться парой слов в коридоре, как услышали выстрел.
– Донесшийся, несомненно, – подсказал Эплби, – из кабинета, где Амплби, по идее, находился в полном одиночестве?
– Совершенно верно. Он и был в полном одиночестве, скорее его труп, когда Титлоу и Слотуайнер ворвались в комнату. Амплби застрелили. Орудие убийства, если верить словам этой парочки, отсутствовало. Однако створчатое окно, выходящее в Садовый сквер, было приоткрыто. Так вот, Титлоу и Слотуайнер, или один из них (не знаю, кто именно), на редкость быстро оценили ситуацию. Они убедились, что произошло убийство, и поняли важность и значение Садового сквера. Если убийца ускользнул через окно, то он все еще находился там, разве что (а это не пришло им на ум) у него не было ключа от калиток и ворот.
На сей раз инспектор вооружился карандашом и стал водить им по плану. Тщательно выговаривая каждое слово, он еще раз изложил свой главный тезис.
– Вы сами убедитесь, насколько это очевидно, – начал он, – когда окажетесь там. С трех сторон Садовый сквер обнесен или очень высокой стеной, или стеной с надстроенной узорчатой решеткой, что делает ее еще выше. На четвертой его стороне расположены апартаменты ректора, вот тут, а напротив них – часовня. Между ними – зал собраний и библиотека. Все эти постройки стоят таким образом, что они отделяют Садовый сквер от Епископского дворика. Существует только два сквозных прохода: первый – между часовней и библиотекой, второй – между залом собраний и апартаментами ректора. Последний, третий выход из Садового сквера – через небольшой турникет, ведущий на Школьную улицу. И все три выхода, разумеется, были заперты. Так что ускользнуть из Садового сквера, не имея ключа, невозможно.
Теперь вы понимаете, что Титлоу и Слотуайнер решили, что убийца у них в кармане. Они считали: ему не уйти, поскольку не предполагали, что у злодея может быть ключ. А не предполагали потому, что им и в голову не пришло, что преступником может оказаться кто-то из профессоров колледжа.
Я склонен полагать, что именно Слотуайнер взял инициативу в свои руки. Он старый служака и всегда готов к «нештатным» ситуациям, в то время как Титлоу, по-моему, витает в облаках. Однако он вовсе не хлюпик. Кабинет выглядел довольно жутко, но он остался сторожить окно, пока Слотуайнер побежал к телефону в коридоре, поднял на ноги всех привратников, вызвал врача и позвонил нам. Я задержался в участке, работая над рапортами по своему делу, и Слотуайнер достаточно четко и ясно описал мне суть происшествия перед тем, как я прибыл сюда со своими людьми, которых мне удалось собрать за десять минут. Титлоу и Слотуайнер все еще находились в кабинете вместе с привратником, тот помогал им охранять место преступления. Мы прочесали каждый кустик с садовой стороны ворот, словно искали черную кошку. Мы прошли цепью из одного конца в другой, облазили все деревья, обыскали часовню и небольшое здание профессорских апартаментов. Кроме трех из четырех профессоров (четвертый – Титлоу), живущих рядом с Садовым сквером и спавших крепким сном, мы не нашли ровным счетом никого. Разумеется, мы повторили поиски при свете дня, и все ворота до сих пор находятся под охраной.
