– Старый, мы еще успеем это сделать.
– Нет, всех валить не будем, а вот главаря и его приближенных предадим суду военного трибунала. Как запечатаете Дурика, возвращайтесь ко мне. Ужин я приготовлю.
– Как Маша себя чувствует?
– Не знаю, то вроде ничего, то плохо. На кладбище упала на могилу, еле вывез обратно.
– Понятно. До встречи.
– Жду вас.
Колтунов указал Синицыну на полуразрушенную арку.
– Туда, Птаха. Нам нужен второй участок.
– Понял.
Через две минуты «Опель» въехал в небольшой дворик.
– Я найду то, что нам надо. Внимательно смотри за этим маменькиным сыном, Птаха! Дернется, прострели ему ласты, – приказал Колтунов.
– С удовольствием.
– И за обстановкой приглядывай. Появится кто посторонний, сообщи мне.
– Я все понял!
– Ну и хорошо.
Колтунов прошел в сад. Игнатьев молодец, догадался оставить у лаза пустую пачку из-под сигарет. Без этого ориентира отставной капитан не нашел бы вход в подвал.
Он с трудом разглядел крышку, присыпанную землей, усмехнулся и подумал:
«Мужик, который передал Роме эту дачу, и вправду хранит опыт своего деда-партизана. Устроил настоящий схрон, прямо как в Великую Отечественную войну».
Колтунов вернулся к машине. Вскоре Дурнов оказался в бункере.
Колтунов включил фонарь и спросил:
– Дурик, как твое имя?
– Сергей.
– Вот, Серега, теперь это твое пристанище. Временное, конечно. Вода есть, жратва тоже.
– Это хлеб?
– А ты что же, хотел, чтобы мы тебе сюда завтрак, обед и ужин из ресторана доставляли? Или из кафе «Закат»?
– Вы и о нем знаете?
– Мы многое знаем. Вместо параши ведро. Руки!..
– Чего?.. – не понял Дурнов.
– Руки перед собой! Выполняй!
Дурнов вытянул руки. Колтунов кивнул Синицыну. Тот быстро и профессионально связал сперва их, а затем и ноги Дурика. После этого он легонько толкнул арестанта.
Дурнов рухнул на кучу тряпья и завопил:
– Как я буду пить, в туалет ходить?
– Не переживай. Руки связаны не за спиной. Пальчики на них вполне шевелятся, ползать сможешь, даже на коленки вставать. Тебе повезло, место хорошее. Днем прохладно, ночью накрыться есть чем. Все условия. А главное, на поверхности ни крика, ни даже выстрела никто не услышит. Дивное место.
– Вы убьете меня?
Колтунов безразлично пожал плечами и ответил:
– Это зависит от тебя. Станешь помогать, будешь жить, попытаешься обмануть, умрешь. Тебя и хоронить не надо, здесь как в склепе. Конечно, чересчур роскошно для тебя, но перетаскивать труп, рыть могилу – это только лишние хлопоты. – Колтунов повернулся к Синицыну и осведомился: – Ты обыскал его?
– Так точно, когда связывал. Мобилу забрал.
– Хорошо. Уходим. – Юрий кивнул наркоторговцу и заявил: – Не скучай! И благодари бога, что мы тебя решили взять, а не другого. Всем остальным ты вряд ли позавидуешь.
Отставной капитан и бывший связист вышли на поверхность, закрыли лаз и оставили рядом с ним все ту же пачку из-под сигарет. Они понимали, что без нее в следующий раз найти вход в бункер им сразу не удастся.
Спустя полчаса они уже были в доме Игнатьева, поужинали и перешли в кабинет. Колтунов, как в старые добрые времена, четко, по-военному, доложил о проделанной работе и о том, что узнал от Щукина и Дурика.
– Вот такие дела, Рома, – закончил он доклад уже попросту.
– Ясно. Я заезжал к Чувашу, отвез все, что ему надо. Он готов действовать.
– Каковы наши планы?
Игнатьев встал, прошелся по кабинету и проговорил:
– Надо наращивать давление, увеличивать градус нервозности у бандитов. Завтра им станет известно об исчезновении Дурнова, но до этого необходимо захватить еще одного наркоторговца. Предлагаю Тетерина, он особенно уязвим. Взять его следует без всяких выкрутасов, подскочить на машине, дать в морду, затащить в салон и вывезти на дачу. Двух других подстрелить.
Колтунов не без удивления посмотрел на Игнатьева и уточнил:
– В каком смысле подстрелить, Рома?
– В самом прямом. Засадить каждому по пуле в голень или коленную чашечку, чтобы и жизни угрозы не было, и из строя вывести надолго. Но главное, привлечь к этому внимание полиции и местной прессы. У подстреленных при себе будут наркотики. Журналисты в момент тиснут в своих изданиях новость о том, что кто-то начал войну с наркомафией. Они горазды на громкие заявления. Надо бы заранее предупредить этих борзописцев. Я утром, за час до начала акции, сброшу им сообщения о том, что в районе центрального рынка, у шашлычной и у кинотеатра «Волга» должны произойти события, которые станут весьма доходными для тех, кто успеет первым зафиксировать их. Журналисты на это дело народ падкий.
– Только прессу надо предупредить, чтобы до поры до времени не засветились, иначе спугнут наркоторговцев, – проговорил Синицын. – Те тоже парни ушлые, заподозрят неладное и свалят тут же.
Игнатьев кивнул.
– Верно. Я и об этом позабочусь.
– Сам звонить в редакции собираешься? – спросил Колтунов.
– Постороннему доверять это нельзя, поэтому сам, но не со своего, а с паленого телефона. У меня в сервисе лежит аппарат, кто-то из клиентов когда-то потерял. Старая модель, но вполне себе рабочая.
– По номеру вычислят твой автосервис.
– Юра, эта штука больше года пылится у меня в столе. У ее владельца давно уже новый телефон. Думаю, что он вряд ли вспомнит, где мог потерять старый. Иначе еще тогда вернулся бы и забрал. Но никто за ним не приезжал. Да и потом, если даже полиция выйдет на владельца телефона, а тот вспомнит, что мог оставить его в сервисе, как связать это со мной? Ведь оно когда было?
– Мобильник давно уже разрядился. Что делать будете, Роман Семенович?
– Долго ли присоединить к проводу разъемы для телефона и прикуривателя автомобиля. Кстати, у Макса… – При упоминании сына лицо Игнатьева стало каким-то строгим. – Да, у него в комнате этих зарядок штук пять, не меньше. Не исключено, что одна подойдет. В общем, это моя проблема.
– Так сначала что делаем? – спросил Колтунов. – Берем Тетерю или косим Змея с Лысым?
– Берете Тетерю. Работать предстоит быстро. В семь утра выезд, в восемь захват Тетерина и доставка его в «Речник», с девяти отработка Змея и Лысого. После дачи надо будет разделиться, значит, выезжать отсюда на двух машинах, одну оставить. Но у нас только один «Винторез», чтобы вести огонь с дистанции.
