Этот беспристрастный тон не мог не привести в ярость Рэнд, которая рассматривала «Крыши или потолки?» сквозь призму своего опыта жизни в Советской России. Ее особенно беспокоило то, в каком значении Фридман и Стиглер использовали слово «нормирование». Она не знала, что такое использование этого термина было общепринятым в экономических кругах – и отчетливо вспоминала голодные дни в Петрограде, когда это слово также звучало отовсюду. «Неужели вы действительно думаете, что называть систему свободного ценообразования «системой нормирования» – нечто безобидное?» – вопрошала она в сердитом письме к Маллендору, который являлся членом попечительского совета ФЭО. Она была убеждена, что авторы брошюры пытаются внедрить это слово в сознание своей аудитории, сделать так, чтобы оно перестало внушать опасения, и таким образом убедить американцев смириться с постоянным и тотальным нормированием. Полностью сфокусировавшись на скрытых от постороннего глаза возможных последствиях, которые может вызвать эта работа, Рэнд рассматривала явное выступление авторов против контроля арендной платы как «обычную показуху – слабую, неэффективную, безрезультатную и неубедительную».
Более того – Рэнд полагала, что Фридман и Стиглер были неискренни, когда выступали против государственного регулирования ренты, поскольку они не смогли (или вовсе не были намерены) привести никаких моральных принципов в защиту своей позиции. А когда они, все же, затрагивали тему морали, то вполне дружелюбно рассуждали о равенстве и гуманизме. «Ни одного слова о неотъемлемых правах арендодателей и собственников! – кипятилась она, обращаясь к Маллендору. – Ни одного слова о каких бы то ни было принципах! Только вопрос целесообразности – и гуманистская забота о тех, кто не может найти себе жилья!». В дополнение к своему восьмистраничному письму к Маллендору (которое изобиловало восклицательными знаками и фразами, написанными заглавными буквами), Рэнд также послала короткую записку Риду. Она называла брошюру «наиболее пагубной вещью, когда-либо выпущенной организацией, причисляющей себя к консервативным кругам» и сказала, что больше не хочет, чтобы ее имя было связано с ФЭО. В разговоре с Роуз Уайлдер Лейн она описала этот инцидент как «сокрушительное разочарование», добавив: «Ужасно тяжело видеть, как угасает последний огонек надежды».
Ирония заключалась в том, что Риду и самому не слишком нравилось содержание этого буклета. Перед публикацией он до хрипоты спорил с авторами по поводу нескольких фрагментов. Самым болезненным местом было их отношение к равенству как к общественному благу. После того, как Фридман и Стиглер отказались изменить свой текст, Рид вставил в него критическую сноску, гласившую: «Даже с точки зрения тех, кто ставит равенство выше справедливости и свободы, государственный контроль арендной платы выглядит несусветной глупостью». То, что он согласился дать зеленый свет работе, которая ему не нравилась, иллюстрирует нехватку либертарианских интеллектуальных ресурсов в то время. Того, что два экономиста, имевших законные академические должности, публично выступили против контроля аренды, оказалось для них достаточно, чтобы получить поддержку ФЭО. Однако, весь этот эпизод в целом был довольно проблематичен. Мало того, что буклет вызвал ярость Айн Рэнд, он еще и отпугнул самих Фридмана и Стиглера, которые были глубоко оскорблены ремаркой Рида, сделанной словно бы от их собственного имени. На протяжении многих лет они отказывались от какого бы то ни было сотрудничества с ФЭО или Ридом, пока не восстановили отношения, благодаря своим обоюдным связям с обществом «Мон Пелерин». Рэнд, со своей стороны, воспринимала как предательство неспособность Рида понять принципы, которые лежали в основе их работы и была глубоко задета тем, что он нарушил их соглашение и не дал ей вычитать работу Фридмана и Стиглера.
Несколькими неделями позже Рид подлил масла в огонь, когда прислал Рэнд ворох анонимных комментариев к ее статье «Учебник американизма». Рэнд написала эту вещь для The Vigil, официального издания Кинематографического альянса за сохранение американских идеалов. Это была очень небольшая статья, ставшая ее первой публикацией на тему права. Написанная в стиле катехизиса, статья определяла право как «ограничение независимых действий». Рэнд выступала в защиту естественных прав, которые «были даны человеку по факту его рождения человеком – а не по воле общества». Основным моментом «Учебника» являлся так называемый «принцип неприменения силы» – идея о том, что ни один человек не имеет права применять физическую силу против другого человека» (чтобы выделить эту фразу, она написала ее заглавными буквами). Упоминание о данном принципе можно увидеть в трудах самых разных мыслителей: Фомы Аквинского, Джона Локка и Герберта Спенсера. Поместив его в центр своей теории естественного права, Рэнд вдохнула в старую идею новую жизнь.
По ее просьбе Рид распространил «Учебник американизма» среди сотрудников ФЭО и некоторых спонсоров. По его словам, все эти люди «стояли очень высоко в финансовой и академической жизни страны». Принцип неприменения силы был особенно привлекателен для самого Рида. Но большинство его товарищей по ФЭО не разделяли этого энтузиазма. В статье Рэнд не привела никаких аргументов в защиту своих базовых предпосылок, поэтому большую часть написанного ею читатели восприняли как голословные утверждения (точно так же, как сама она отнеслась к «Крышам или потолкам» Фридмана и Стиглера). «Ее утверждение, что эти права даны человеку по праву рождения, представляются мне нелогичным», – писал один из них, добавляя: «Если мисс Рэнд хочет выглядеть по-настоящему убедительной, ей следовало бы избавиться от религиозной подоплеки». Еще один респондент сообщил, что на него произвели благоприятное впечатление цели, которых она попыталась достичь – но логическое обоснование, которое она при этом использовала, показалось ему неубедительным». Эти читатели полагали, что основной вопрос, который Рэнд подняла в статье, остался неотвеченным: «Почему человек не имеет права применять физическую силу?». Из тринадцати человек, прочитавших статью, только четверо высказались о ней одобрительным образом.
Рэнд, которая видела себя в рамках ФЭО великой просветительницей, оказалась совершенно не готова к подобной критике. Она была в ярости, когда говорила Риду, что его действия опорочили ее доброе имя и нанесли самый серьезный удар по ее профессиональной репутации. Ее особенно возмутил тот факт, что читатели из ФЭО восприняли ее работу таким образом, будто она искала финансовой поддержки. Рэнд сказала Риду: «Я не предлагаю свои книги издателям для предварительного рассмотрения, чтобы они вынесли вердикт, должна ли я писать эти книги – и, казалось бы, мой профессиональный статус не позволяет думать обо мне, как об авторе, который ищет финансовой поддержки фонда». Мало того, что Рид недооценивал ее роль в качестве теневого руководителя ФЭО, теперь он еще и низвел ее статус от учительского к ученическому, «размазав» ее репутацию. Рэнд потребовала извиниться и назвать имена людей, написавших комментарии к ее работе. Рид отказался делать и то и другое. Их отношения больше никогда не были восстановлены.
Глава 21
Вращаясь в творческих кругах…
Разрыв с Ридом заставил ее сильнее сблизиться с журналисткой Роуз Уайлдер Лейн, о которой узнала от Изабель Патерсон. Вскоре после того, как Рэнд уехала в Калифорнию, они с Лейн начали переписываться, но никогда не встречались лично. Лейн была дочерью известной детской писательницы Лоры Инглз Уайлдер. Несмотря на то, что этот факт не был известен широкой общественности, Лейн по существу являлась соавтором знаменитой серии книг «Маленький домик в прериях». Она осторожно вплетала свои либертарианские взгляды в эти ностальгические книги, насыщая монологи персонажей размышлениями о свободе и ограничении полномочий правительства, а после смерти матери – удаляя из них принадлежащие ее перу фрагменты, повествующие о государственной благотворительности. В 1943 Лейн выпустила книгу «Открытие свободы», являвшую собой исторически обоснованную апологию индивидуализма.
