А тем временем командующий группой армий «Висла» Гиммлер проявил верх некомпетентности в деле управления наземными операциями и посчитал за лучшее срочно сказаться больным… Поскольку дела в его штабе ухудшались с каждым днем, в середине марта начальник штаба ОКХ генерал Гудериан решил выехать в район Пренцлау, в штаб группы армий «Висла», чтобы получить представление об обстановке. Впоследствии он вспоминал: «На мой вопрос, где рейхсфюрер, мне ответили, что Гиммлер заболел гриппом и находится в санатории “Гоэнлихен”. Я отправился в санаторий. Гиммлер чувствовал себя вполне сносно». Гудериан заявил всемогущему эсэсовцу, что тот объединяет в своем лице слишком много крупных имперских должностей: рейхсфюрер СС, начальник полиции Германии, министр внутренних дел, командующий Резервной армией и, наконец, командующий группой армий «Висла». И что подобное обилие обязанностей превосходит силы одного человека. «Он, вероятно, уже убедился, – писал Гудериан, – что не так уж легко командовать войсками на фронте. Поэтому я предложил ему отказаться от должности командующего группой армий и заняться выполнением других его обязанностей». Гиммлер, растерявший к тому времени большую часть своего апломба и побаивавшийся Гитлера, ответил, что «не может сказать об этом фюреру». Но когда Гудериан предложил лично поговорить об этом с Гитлером, Гиммлеру пришлось согласиться
[608]
.
Вечером того же дня Гитлер, находясь под впечатлением катастрофы между Вислой и Одером, уступил доводам начальника штаба ОКХ и назначил на должность командующего группой армий «Висла» вместо Гиммлера генерал-полковника Хейнрици. Тот был блестящим офицером, но не мог творить чудеса. Советские войска, отражая все контратаки немцев, неумолимо сжимали кольцо вокруг Померании, Восточной Пруссии и Верхней Силезии. Как всегда, во время оперативного совещания Гитлер свалил всю вину за неудачи на командующих армиями. В частности, на генерала Буссе, которого обвинил в провале контрнаступления под Кюстрином. Но Гудериан не был таким угодником, как его предшественники: он горячо вступился за Буссе и попросил Гитлера не делать ему никаких упреков. На это Гитлер сухо заявил: «Генерал-полковник Гудериан! Ваше здоровье говорит о том, что вы нуждаетесь в немедленном шестинедельном отдыхе!» И 29 марта Гудериан распрощался со своими коллегами и передал все дела начальника штаба сухопутных сил генералу Гансу Кребсу. Молодой умный офицер, тот имел хорошую профессиональную подготовку и был полностью лишен иллюзий. Вступая в должность, он сказал своему адъютанту: «Война закончится через четыре недели».
С точки зрения обстановки на Западном фронте этот прогноз казался вполне реальным: 24 марта союзники расширили свой плацдарм восточнее Ремагена, затем форсировали Рейн в Оппенхайме на юге и в Везеле на севере. После этого началась новая серия молниеносной войны: в период с 27 марта по 4 апреля американцы взяли Мангейм, Франкфурт-на-Майне, Фульда и Кассель, канадцы методично продвигались в Голландии. А 2-я британская армия устремилась в направлении Бохума и Липпштадта, где соединилась с передовыми частями 1-й американской армии. Таким образом, союзники окружили Рурский бассейн, где была сосредоточена группа армий «Б» фельдмаршала Моделя. Как всегда, Гитлер запретил отступать и приказал оборонять «крепость Рур» до последнего солдата. Тем самым он обрек всю группу армий «Б» на уничтожение или пленение
[609]
. К тому времени Грац, Гамбург, Бремен и Вильгельмсхавен вновь подверглись мощным бомбардировкам, а в Аугбурге была уничтожена сотня Ме-262, уже выходивших с монтажного конвейера. Четвертого апреля после оперативного совещания Геббельс написал: «Очень резкая критика в адрес люфтваффе. Геринг выслушал все, не поведя бровью».
Но никакие совещания уже не имели смысла. Американские и британские армии продолжали веерное наступление на север и на восток в направлении Эмдена, Бремена, Ганновера, Гёттингена, Эрфурта и Магдебурга.
И уже 11 апреля вышли к этому городу на Эльбе. Немцы сдавались в плен целыми полками, не оказывая ни малейшего сопротивления, большинство городов выбрасывали белые флаги, как только замечали передовые подразделения союзников. На юге французы заняли Карлсруэ и двигались к Тюбингену и Штутгарту. Их левый фланг прикрывала 7-я американская армия. По всему фронту от Северного моря до Шварцвальда дезорганизованные и испытывавшие нехватку боеприпасов и горючего немецкие армии пытались сдержать напор танковых армий союзников, за которыми следовала мотопехота под прикрытием 3000 истребителей, подавлявших всякое сопротивление. Это до странности напоминало майскую кампанию 1940 года, с той лишь разницей, что противники поменялись ролями… Бомбардировщики Б-17, Б-24 и Б-26, не имея стратегических целей после разрушения промышленных центров, теперь бомбили казармы, места сосредоточения войск, командные пункты, узлы коммуникаций и железные дороги, что окончательно дезорганизовало сопротивление группы армий «Х» на севере и группы армий «Г» на юге. «И конечно, – написал впоследствии фельдмаршал Кессельринг, – тут, как и везде, мы не получали абсолютно никакой авиационной поддержки».
Однако это было не совсем верно: в Хайльбронне, расположенном на реке Неккар, в период с 9 по 13 апреля сотня ФВ-190 и Ю-88 задержала продвижение союзников, обстреливая дороги и бомбя мосты. Ме-262 из 44-го истребительного подразделения, вооруженные неуправляемыми авиационными ракетами класса «воздух – воздух», сбили множество осуществлявших налеты на Мюнхен, Нюрнберг, Лейпциг и Берлин бомбардировщиков и истребителей их сопровождения, вызвав определенную панику в высшем руководстве союзной авиации
[610]
. Но все это происходило лишь эпизодически: массированные бомбардировки полностью разрушили транспортную сеть, систему обнаружения целей и наведения люфтваффе. Немецкой авиации приходилось сражаться на двух фронтах, имея менее 2000 машин. К тому же их снабжение боеприпасами, запасными частями и горючим было крайне ограниченным. Люфтваффе теряло один аэродром за другим, а те взлетно-посадочные полосы, что еще оставались в распоряжении немцев, из-за плохого состояния представляли не меньшую опасность для их самолетов, чем столкновение в бою с противником…
[611]
Этих подробностей Геринг по большей части не знал: он стремился только сохранить видимость власти, уклониться от гневных нападок фюрера, укрыть свои сокровища и найти возможность выхода из войны путем переговоров. Сколько противоречивых занятий…
