Тут проявилось присущее Герингу самонадеянное хвастовство, но его энтузиазм, возможно, объяснялся только что полученной им новостью: 1-я французская армия и семь дивизий британского экспедиционного корпуса начали движение на север, чтобы преградить немцам путь в Бельгию, то есть сделали именно то, чего ждал от них противник. «Когда узнал, что враг стал выдвигаться по всему фронту, – сказал Гитлер, – я едва не заплакал от радости. Они попались в западню».
Так и оказалось: пока франко-британские войска двигались навстречу двадцати девяти немецким дивизиям группы армий «Б» под командованием генерала фон Бека, вермахт приготовился ударить им в тыл, на участке, где соединялись боевые порядки союзников. Преодолев Арденны и выйдя во фланг «линии Мажино», семь танковых дивизий группы армий «А» под командованием генерала фон Рунштедта переправились через реку Мёз, смяли 2-ю и 9-ю французские армии под Седаном и начали широкий охватывающий маневр в направлении на запад. Это было прекрасной реализацией плана «Удар серпом», предложенного генералом фон Манштейном. Скорость продвижения и слабость сопротивления удивили самих немцев: следуя впереди тридцати семи мотопехотных дивизий после бомбовых ударов пикирующих бомбардировщиков, прокладывавших дорогу и сеявших ужас и разрушения, танковые колонны генерала Гудериана обошли Ретель, Вервен и Лаон вечером 15 мая и продолжили в высоком темпе продвигаться в направлении рек Уаза и Сомма. А тем временем находившиеся в Бельгии французские, британские и бельгийские дивизии, уже атакованные с востока и ставшие уязвимыми для нападения с севера после капитуляции голландской армии, да еще и предвидя угрозу с юга после прорыва фронта под Седаном, вынуждены были поспешно отходить на запад… Французские танки, использовавшиеся для сопровождения пехоты, ничего не могли противопоставить массированным группировкам немецких танков. У французских военно-воздушных сил не было пикирующих бомбардировщиков для поддержки действий войск на земле, французские истребители уступали Ме-109 количественно и качественно. А устаревшие британские бомбардировщики «Бэттл» становились легкой добычей пилотов люфтваффе
[326]
.
Именно этот момент выбрал Геринг, чтобы появиться на театре военных действий. Вечером 15 мая он выехал из Потсдама со всей своей свитой на новом специальном поезде «Азия». Это был длинный железнодорожный состав, который тянули за собой два самых мощных немецких паровоза. Поезд составляли вагон-салон, обшитый изнутри дорогой древесиной и увешанный коврами, спальный вагон с двумя обитыми бархатом комнатами с коврами на полу, гигантской ванной комнатой
[327]
и шкафами, где находилась большая часть огромного гардероба Геринга
[328]
, два вагона-ресторана, несколько вагонов, где были устроены кухня, кинотеатр, зал для игры в карты, лазарет, парикмахерская, театр, библиотека, а также командный пункт связи и два вагона с личной охраной фельдмаршала. А также два вагона с вещами Геринга, вагон для почетных гостей, «рабочий вагон», две бронированные платформы со счетверенными 37-миллиметровыми зенитными пушками и несколько платформ, на которых перевозились самые дорогие его автомобили («бьюик», реквизированный «ЛаСаль», два «форда» марки «Меркурий», «ситроен», пикап и два «мерседеса»: один представлял собой шестиколесный внедорожник, а другой был оборудован для охоты). Облугу поезда составлял 171 человек…
Этот дворец на рельсах 16 мая остановился перед тоннелем в районе Эйскирхена в непосредственной близости от бункера Гитлера «Фельзеннест». Полковник Варлимонт, заместитель начальника оперативного отдела ОКВ, вспоминал: «В качестве главнокомандующего военно-воздушными силами и кронпринца национал-социализма он был полон решимости контролировать любой военный успех, которую “реакционная” армия могла приобрести в глазах народа. Его поезд остановился неподалеку, и в критический момент голос Геринга всегда можно было услышать по телефону, а его крупную фигуру увидеть входящей в ставку. Как правило, он по-прежнему совещался с Гитлером без свидетелей».
В отличие от Геринга, который покидал свой поезд только для того, чтобы увидеться с Гитлером, генерал Мильх каждый день вылетал контролировать ход операций на своем «Дорнье-17» или на легком самолете «Физелер-Шторх». Облетая поля сражений в период с 16 по 24 мая, он стал свидетелем взятия Сен-Кантена, Амьена и Арраса, затем падения Абвиля, которое привело к завершению окружения дивизий союзников в Бельгии. Он также видел, как французы пытались контратаковать на левом фланге группы армий «А», и отметил, что эти попытки всякий раз захлебывались под огнем 88-миллиметровых немецких орудий и под бомбами самолетов «Штука». Каждый вечер Мильх докладывал Герингу о неудержимом продвижении танковых колонн к Ла-Маншу, а фельдмаршал каждое утро с восторгом информировал фюрера об одержанных накануне успехах. На основе этих данных, а также сведений, получаемых от ОКВ, Гитлер лично руководил операциями, чего не стремился делать в ходе захвата Польши или битвы за Норвегию. Но 23 мая Геринг, опьяненный успехами люфтваффе, не только доложил о победах, но и дал совет. И вскоре многое изменилось…
Карта 9
Французская кампания, май 1940 г.
В тот период времени порты Булони и Кале были окружены передовыми частями группы армий «А», а пехотные дивизии группы армий «Б» неумолимо продвигались по территории Бельгии и Голландии. И тогда остатки 1-й французской армии и семь британских дивизий отступили к Дюнкерку, который вскоре оказался зажатым в тиски в результате ударов немецких войск с юга, с востока и с севера. Во второй половине дня 23 мая войска союзников были настолько дезорганизованы, что, казалось, ничто не могло помешать немецким танкам окончательно уничтожить и взять в плен сотни тысяч французских и британских солдат, которые оказались в котле у Дюнкерка. Так бы и случилось, если бы при Гитлере не оказалось Германа Геринга. Полковник Вальтер Варлимонт так описал события того дня: «В конце дня 23 мая Геринг сидел за дубовым столом около своего вагона вместе со своим начальником штаба генералом Ешоннеком и с начальником связи, когда ему сообщили, что во Фландрии противник практически окружен. Он среагировал молниеносно. Ударив своим массивным кулаком по столу, он воскликнул: “Это прекрасная возможность для люфтваффе. Я должен немедленно переговорить с фюрером. Свяжите меня с ним!” В ходе последовавшего телефонного разговора он всячески убеждал Гитлера, что это уникальный шанс для его авиации. Если Гитлер прикажет возложить эту операцию только на люфтваффе, он дает безусловную гарантию, что уничтожит остатки противника. А нужен ему лишь свободный доступ, другими словами, танки надо увести на достаточное расстояние от западной границы котла, чтобы обезопасить их от немецких бомб. Гитлер поспешил утвердить этот план без дальнейших обсуждений. Ешоннек с Йодлем тут же принялись обговаривать детали, включая отвод некоторых танковых частей и точное время начала воздушной атаки».
