30 сентября Гитлер выступил по радио, пообещав германскому Voks (народу), что Сталинград вот-вот падет. Однако с наступлением темноты вечером того же дня 39-я гвардейская пехотная дивизия генерал-майора Степана Гурьева переправилась через Волгу, чтобы оборонять завод «Красный Октябрь»: эту операцию Гурьев не прекратил даже тогда, когда немецкие гранаты начали взрываться у входа в его командный пункт. Вот как описывал свое положение в штабе армии 1 октября Чуйков: «Чад, дым, нечем дышать. Кругом рвутся снаряды и бомбы. Грохот такой, что хоть во все горло кричи, все равно ничего не услышишь… Нередко были случаи, когда обеспечивающие наши разговоры радисты погибали с микрофоном в руках». Когда штаб фронта запрашивал, живы ли они и где находятся, штаб Чуйкова отвечал: «Сидим там, где больше всего огня и дыма»
[762]
. И все это происходило еще до генерального наступления Паулюса.
Три огромных завода и их поселки в октябрьские дни 1942 года стали аренами кровавых жертвоприношений. По словам Чуйкова, 308-я стрелковая дивизия полковника Л.Н. Гуртьева отбила «не меньше ста яростных атак немцев»
[763]
. На Тракторном заводе, располагавшемся севернее «Баррикад», в полку Маркелова после двадцати четырех часов непрерывного боя оставалось только одиннадцать человек, но они продолжали сражаться
[764]
. И вплоть до главного наступления Паулюса 14 октября на Тракторном заводе не прекращался ремонт танков и орудий, а бои шли за каждый цех — сортовой, калибровый, литейный, склад готовой продукции, — несколько раз переходивший из рук в руки. Целый день немцы пытались взять штурмом бани в поселке завода «Красный Октябрь», они тоже пять раз переходили из рук в руки, но русские отстояли их. Только за один день, 5 октября, Чуйков насчитал две тысячи вражеских самолетовылетов. Он относился к жутким потерям стоически. «Конечно, потери людей — тяжелое дело, но война есть война», — писал генерал
[765]
.
На рассвете в понедельник, 14 октября 1942 года, 6-я армия вновь двинулась на штурм города — на этот раз Паулюс решил вынудить войска Чуйкова уйти с правого берега Волги. Он бросил в наступление на заводской район три полноценные пехотные дивизии и триста танков. Чуйков отправил всех женщин и раненых за Волгу, и в ночь на 15 октября многим из 3500 бойцов, раненных за день боев, приходилось ползком добираться до медпунктов, поскольку не хватало ни санитаров, ни носилок
[766]
. Возле одной из переправ у заводского района, называвшейся «переправой 62», уцелело единственное здание, и в нем не было ни одного кирпича, не избитого пулями и осколками снарядов и мин. Навечно оставил о себе память героизм 138-й Краснознаменной стрелковой дивизии полковника Ивана Людникова. Она сорок дней удерживала крохотный, семисотметровый, плацдарм на берегу Волги у поселка завода «Баррикады», окруженный немцами с трех сторон. Это легендарное место вошло в историю Сталинградской битвы как «остров Людникова».
«Женщины в героизме не уступали мужчинам», — писал Чуйков. Несмотря на беспрецедентную жестокость боев в Сталинграде, женщины находились рядом с мужчинами на передовых позициях. Санитарки, нередко в возрасте пятнадцати лет, выносили раненых с поля боя (вместе с оружием), женщины-хирурги делали операции в лазаретах, женщины служили телефонистками (одна из них была дважды за день погребена под завалами, но продолжала поддерживать связь), радистками, зенитчицами, матросами на судах Волжской флотилии, пилотами, которых немцы прозвали «летающими ведьмами». Женщины, как правило, сдавали донорскую кровь. Если Сталинград и был «скотобойней», то в равной мере и для мужчин, и для женщин. В годы Великой Отечественной войны на передовых позициях воевали в общей сложности 490 000 женщин и еще 300 000 женщин служили в частях, не связанных непосредственно с боями
[767]
. Конечно, нацистская идеология никогда не позволила бы вермахту допустить нечто подобное в немецких войсках, в то же время в России все признают важную роль женщин в достижении победы над Германией. До сорока процентов фронтовых врачей были женщины; выпускницы Центральной снайперской школы уничтожили 12 000 гитлеровцев; три полка 221-го авиационного корпуса были исключительно женскими; 33 женщины стали Героями Советского Союза
[768]
. В летописи Сталинградской битвы несть числа поистине героическим подвигам простых солдат и офицеров. Об одном из них, совершенном в заводском районе бойцом батальона морской пехоты матросом Михаилом Паникако, рассказал в своих мемуарах Чуйков. На окоп, в котором укрывался Паникако, двигались сразу несколько танков:
«К этому времени Паникако уже израсходовал все свои гранаты. У него оставались лишь две бутылки с горючей смесью. Он высунулся из окопа и размахнулся, целясь бутылкой в ближайший танк. В это мгновение пуля разбила бутылку, поднятую над его головой. Живым факелом вспыхнул воин. Но адская боль не замутила его сознания. Он схватил вторую бутылку. Танк был рядом. И все увидели, как горящий человек выскочил из окопа, подбежал вплотную к фашистскому танку и ударил бутылкой по решетке моторного люка. Мгновение — и огромная вспышка огня и дыма поглотила героя вместе с подожженной им фашистской машиной».
Героизм матроса Паникако увековечен на 160-футовой панораме Сталинградского военного музея в Волгограде
[770]
. Такие акты солдатского мужества, проявлявшиеся с обеих сторон, продолжают восхищать нас, несмотря на все пропагандистские деформации «холодной войны».
Символом Сталинградского героизма стал и Дом Павлова — четырехэтажное здание, располагавшееся в трехстах ярдах от Волги, который штурмовая группа сержанта Якова Павлова удерживала пятьдесят восемь дней, начиная с 28 сентября, отбивая атаки пулеметами и противотанковыми ружьями
[771]
. Сержант Павлов принял командование взводом 42-го полка, после того как в бою потерял зрение их лейтенант. Отряд Павлова, защищая один дом, вспоминал генерал Чуйков, «уничтожил вражеских солдат больше, чем немцы потеряли их при взятии Парижа»
[772]
. Подвиг штурмовой группы Павлова приобрел особую известность еще потому, что она была многонациональной. За дом сражались русские, украинцы, грузины, узбек, таджик, татарин, абхазец. Они олицетворяли единство и мужество общей Родины-матери. То, что осталось от Дома Павлова, потомки сохранили в качестве одного из военных мемориалов Сталинграда.
