И все же оба адмиралтейства ошибались, считая решающим фактором крупные линейные корабли. Очень скоро стало ясно, что наибольшую угрозу представляют подводные лодки, особенно, по выражению их командиров, в «счастливые времена» 1939—1941 годов. Субмарины шли быстрее своих жертв, развивая по ночам на поверхности скорость 17 узлов (под водой они двигались со скоростью три узла). После войны Дёниц так суммировал достоинства подлодок, помимо их более высокой маневренности, чем в годы Первой мировой войны:
«Благодаря крошечному силуэту рубки атакующую субмарину практически невозможно заметить ночью. Прогресс в коммуникациях означал, что субмарины уже не действовали в одиночку, а могли нападать группами. Это позволило нам выработать тактику «волчьих стаи», ставшую очень эффективной против конвоев».
После апреля 1941 года Дёниц взял на вооружение Rudeltaktik (тактику стада): первая лодка, обнаружившая конвой, «пасла» его, посылая сигналы штабному командованию и другим субмаринам, собирая их в стаю для ночного концентрированного торпедного удара с близкого расстояния. Монсаррат тоже описал в своей повести успешные действия немецких подлодок в 1941 году:
«Они множились и множились. Наконец субмарины начали координировать свои атаки, они охотились стаями, по пять и шесть лодок в группе, они рыскали по всему огромному району прохождения конвоя и собирались в одну стаю, как только вступали в контакт. Они могли пользоваться французскими, норвежскими и балтийскими портами, полностью оснащенными для укрытия и ремонта. Им помогала авиация дальнего действия обнаруживать и намечать цели. Их было много, они были подготовлены, имели лучшие вооружения, их подгонял успех».
В марте 1941 года союзники потеряли в Атлантике 350000 тонн судов, но в следующем месяце еще больше — 700 000 тонн. Если учесть, что в 1939 году весь торговый флот Британии исчислялся 17,5 миллиона тонн, то потеря одного миллиона тонн за два месяца была существенной
[853]
. Учредив 6 марта 1941 года комитет по «Битве за Атлантику» для координации деятельности соответствующих министерств и служб, Черчилль провозгласил: «Битва за Атлантику» началась… Мы должны нападать на немецкие субмарины и «фокке-вульфы» всегда и везде, где только можем. Надо охотиться за подлодками в морях, надо бомбить лодки на вервях и в доках»
[854]
.
Но немцы перехватили инициативу, отправив в Атлантику линкор «Бисмарк» и тяжелый крейсер «Принц Ойген» в надежде задушить Британию, перерезав ее торговые пути, и заставить ее заключить мир. «Бисмарк» был спущен на воду в Гамбурге 14 февраля 1939 года внучкой «железного канцлера» Доротеей фон Лёвенфельд в присутствии Геринга, Геббельса, Гесса, Риббентропа, Гиммлера, Бормана, Кейтеля и Редера. Гитлер произнес речь. Корабль был длиной в одну шестую мили, как отметил британец Людовик Кеннеди, служивший младшим лейтенантом резерва во время операции по потоплению линкора. Он писал потом в книге «Pursuit» («Преследование»):
«Сто двадцать футов шириной, чтобы можно было разместить восемь 15-дюймовых орудий и шесть самолетов, 13-дюймовая броня на башнях и бортах. Официальное водоизмещение 35 000 тонн, чтобы соответствовать Лондонскому договору, фактически 42 000 тонны, а с полным оснащением — свыше 50 000. Еще не было такого корабля, он символизирует возрождение не только флота, но и всей германской нации… Военные корабли всегда сочетают в себе мощь и грацию. «Бисмарк», массивный и элегантный, с высоким развалом бортов и чудесными линиями корпуса, симметричными башнями, щегольской трубой, легким и плавным скольжением по воде был, безусловно, самым мощным и грациозным из всех известных кораблей и прежде, и в наши дни. Немцы смотрели на него с гордостью, нейтралы и противники восхищались им».
Можно добавить, что на линкоре стояли двенадцать котлов, четыре орудийные башни весили по тысяче тонн каждая — их окрестили Антоном, Бруно, Цезарем и Дорой, — он мог развивать скорость 29 узлов, и его команда насчитывала 2065 человек «Принц Ойген» имел восемь 8-дюймовых орудий, водоизмещение 14 000 тонн и скорость 32 узла.
Эти два корабля вышли из порта Готенхафен (сегодня польский город-порт Гдыня) в 21.30 воскресенья, 18 мая 1941 года, для выполнения операции «Rheinubung» («Рейнские учения») — прорыва в Атлантику. Из-за того, что несколько польских рабочих отравились мазутными испарениями, очищая цистерны, «Бисмарк» отправился в рейд, недополучив двести тонн топлива, о чем его капитану Эрнсту Линдеману потом пришлось сожалеть. «Бисмарк» и «Принц Ойген» старались держаться подальше от британской военно-морской базы в Скапа-Флоу и шли Датским проливом, где их после полудня в пятницу, 23 мая, засекли радары крейсеров «Норфолк» и «Саффолк», а на рассвете следующего дня они попали в поле зрения «Принца Уэльского» и «Худа». «Если и можно говорить о корабле как о воплощении военно-морской мощи Британии и ее империи, — писал Кеннеди, — то таким символом, безусловно, был «здоровяк» «Худ», как его называли и моряки, и простые британцы». Линейный крейсер был построен в 1916 году на верфях Клайдсайда, и он был даже на тридцать восемь футов больше «Бисмарка» (860 футов). Как и на «Бисмарке», на «Худе» в четырех массивных башнях помещалось восемь 15-дюймовых орудий. Он развивал скорость 32 узла, то есть шел быстрее всех кораблей такого класса, потребляя одну тонну топлива на каждые полмили. Крейсер был всем хорош за исключением бронирования верхней палубы. Его построили как раз перед Ютландским морским сражением
[856]
, когда британские линейные крейсеры погибали вследствие того, что снаряды пробивали насквозь их палубы. Несмотря на очевидный изъян, крейсер так и не модернизировали.
«Худ» и «Принц Уэльский» открыли огонь по «Бисмарку» и «Принцу Ойгену» в 6.00 в субботу, 24 мая 1941 года, с дистанции тринадцать миль; «Норфолк» и «Саффолк» находились слишком далеко, чтобы их поддержать. Кеннеди в своих мемуарах «Pursuit: The Sinking of the Bismarck» («Преследование: потопление «Бисмарка»») так описал первые залпы: «Мертвая тишина вдруг взорвалась диким ревом, оглушительным и сбивающим с ног. Пламя и дым ослепляли, горький пороховой запах сдавливал горло. Четыре огромных снаряда весом в тонну вырвались из жерл, как ракеты, со скоростью 1600 миль»
[857]
.
Поскольку «Норфолка» и «Саффолка» не было поблизости, весь огонь «Бисмарка» пришелся в основном на «Худ», по которому также бил из своих орудий «Принц Ойген». Два немецких корабля поменялись местами со времени последнего визуального контакта, и «Худ» по ошибке стрелял по «Принцу Ойгену», а не по «Бисмарку»: на расстоянии они выглядели одинаково, хотя и имели различное водоизмещение
[858]
. Не повезло с погодой: дальномеры на носовых башнях покрылись водяной пылью, и приходилось пользоваться менее точными приборами. Мало того, вести огонь могли только четыре носовые башни, поскольку британские корабли держали курс прямо на немцев, в то время как их противник использовал все тяжелые орудия.
