Конечно, разрушение жилья негативно сказывалось на промышленном производстве Германии. Согласно одному исследованию, зачастую «после налета рабочие не появлялись в цехах, они либо оставались со своими семьями, либо физически не могли прибыть на завод»: «Многие уезжали из города в деревни к родственникам, где было меньше проблем с едой»
[1034]
. На заводе «БМВ» в Мюнхене, например, летом 1944 года отсутствовало около 20 процентов рабочих, а на заводе «Форд» в Кёльне — четверть
[1035]
. В 1939 году Геринг говорил авиаторам люфтваффе: «Ни один вражеский бомбардировщик не появится в небе Рура. Если это случится, то я не Геринг. Называйте тогда меня Мейером». (Они, естественно, этого не делали, по крайней мере в его присутствии.)
Прицельное бомбометание мало чем отличалось от бомбометания по площадям и, наоборот, в силу того что в Германии заводы по производству вооружений, шарикоподшипников, синтетических масел и резины, верфи подводных лодок, железнодорожные сортировочные станции и другие подобные объекты располагались в застроенных районах, рядом со школами, больницами и жилыми домами рабочих. Как говорил на послевоенном семинаре один офицер американских ВВС: «Британские летчики вели прицельное бомбометание по площадям, а американские — по площадям бомбили цели»3. О неразличимости двух подходов к бомбардировкам писал и историк Ноубл Франкленд. Для обозначения и освещения целей использовались разноцветные зажигательные бомбы, тем не менее, как показывали фотосъемки, в первые два с половиной года войны отклонение от целей в ночное время измерялось тысячами ярдов. Новейшая техника ночного фотографирования и аэрофоторазведки, проводившейся после налетов, помогала фиксировать промахи, но проблему не решала.
Самого Харриса постоянно поносили. Политик-лейборист Ричард Кроссман сравнивал его с главнокомандующим времен Первой мировой войны сэром Дугласом Хейгом. Через полвека после окончания Второй мировой войны, в 1994 году, в Лондоне демонстранты яростно протестовали, когда королева-мать открывала его статую возле церкви Святого Клемента Датского. В марте 1948 года командующий британскими ВВС маршал лорд Портал, непосредственный и единственный начальник Харриса, говорил корреспонденту Би-би-си Честеру Уилмоту: «Его беда (не для печати) — то, что он был хамом и мог, не колеблясь, обойти вас, чтобы получить свое». Портал рассказывал, будто между ним и Харрисом возникали «ссоры», в которых побеждал, естественно, Портал, так как он был «ближе к премьер-министру». Портал называл Харриса «искателем славы», «смутьяном», «неуправляемым» и даже (что не совсем верно) своим «злейшим врагом». Портала выводило из себя, когда Харрис звонил ему утром и говорил: «Ночью мы послали на Мюнхен восемьсот бомбардировщиков, а сегодня в «Таймс» о нас всего два дюйма, а о береговой авиации — четыре. Если так будет и дальше, то у наших летчиков упадет боевой дух»
[1036]
.
Безусловно, Харрис был жестким командующим. Однако профессор Р.В. Джонс, наверное, прав, спрашивая: «Кто еще смог бы выдержать то, что пало на его плечи?»
[1037]
. Харрис не любил эвфемизмы и говорил прямо: «Бейте, убивайте бошей!» После войны его демонизировали и обвиняли во всех смертных грехах, но в принципе он был мягкосердечным человеком и любящим отцом. Обожавший своего бультерьера Растуса, Харрис и во время войны был популярен как среди летчиков, так и среди простых британцев. Он был человеком целеустремленным, знавшим, как сократить войны, реалистом, презиравшим ханжеские комментарии по поводу ночных бомбардировок его авиации. Харрис был и остр на язык. Он язвительно спрашивал чиновников: «Что еще вы сделаете сегодня, чтобы помешать нам воевать?» А когда главный маршал авиации, сэр Траффорд Ли-Мэллори, перед днем «Д» сказал, что ему очень не хотелось бы войти в историю убийцей тысяч французов, Харрис сухо ответил: «А с чего это вы решили, что войдете в историю?»
[1038]
. Конечно же, Харрис не испытывал ни малейших сожалений в отношении того, что его авиация вытворяла в Германии. Он говорил прессе в 1942 году: «Они посеяли ветер, пусть теперь пожинают бурю. Сейчас много любителей разглагольствовать о том, что войну нельзя выиграть бомбардировками. Я отвечаю — никто еще не пытался сделать это. Поживем — увидим»
[1039]
. Ясно одно: его никак нельзя назвать монстром. Через два дня после победы он писал Порталу: «Я искренне сожалею о том, что временами был капризен и раздражителен. Я переживал за своих летчиков и принимал близко к сердцу бесчеловечность войны»
[1040]
.
К концу 1941 года британские бомбардировщики сбросили на военные объекты Германии 45 000 тонн бомб, хотя и без особых успехов. Делалось это главным образом из-за желания помочь русским. И Черчилль, и Рузвельт чувствовали себя виноватыми перед Советским Союзом, понимая недостаточность западной помощи, а Сталин всячески поощрял такие настроения. Если Британское Содружество сражалось при Эль-Аламейне против 12 дивизий стран Оси, то на Восточном фронте русским войскам противостояли 186 дивизий Третьего рейха. Откладывание открытия так называемого Второго фронта на северо-западе Франции побуждало союзников к тому, чтобы отвлечь как можно больше немецких сил на других театрах войны, и бомбардировочное наступление таким образом подменяло трудное возвращение во Францию наземных войск. Подобно арктическим конвоям, бомбардировочное наступление служило своего рода «обезболивающей терапией». Вообще можно сказать, что помощь России была главным смыслом всех военных усилий западных союзников.
Британская бомбардировочная авиация несла жуткие потери. Приняв командование, Харрис приказал провести в марте и апреле 1942 года бомбардировки портов Любек и Росток. Во время этих рейдов британцы потеряли двадцать четыре самолета, но в целом только за апрель — 150. За годы Второй мировой войны погибли 55 573 пилота бомбардировочного командования (четверть всех безвозвратных потерь Британии): 47 268 — в боях и 8305 — во время учебных и других небоевых действий. Примерно столько же погибло британских офицеров в Первой мировой войне или американских солдат во Вьетнаме. За время войны из 199 091 бомбардировщика, отправлявшегося в рейд, не вернулось 6440 (или 3,2 процента)
[1041]
. Можно лишь восхищаться героизмом людей, совершавших многочасовые полеты в тесных, темных, негерметизированных и промерзших кабинах под огнем зениток и истребителей. Выходя на цель, они зачастую не могли дать отпор противнику, поскольку самолет должен был находиться в устойчивом положении для точного бомбометания. Американские ВВС потеряли 26 000 пилотов, или 12,4 процента экипажей бомбардировщиков.
