Небо Германии защищало 50 000 зенитных орудий. Из-за соседства с высокооктановым топливом и тоннами взрывчатки любые взрывы в воздухе, столкновения и аварийные посадки заканчивались, как правило, трагически. Истребители могли внезапно появиться откуда угодно, они летали быстрее, чем бомбардировщики, и легко находили свои жертвы в лучах прожекторов или в сиянии светящих бомб. Пилот британского «авро ланкастера» Сирил Марч, летевший бомбить Белен, рассказывал впоследствии о том, как над ними «неожиданно вспыхнула гирлянда огней, озаривших все небо как днем»: «Они протянулись на несколько миль в два ряда. Мы знали, что их сбросили истребители, но не видели самолетов и не понимали, где они — за огнями, над ними или под ними. Наши глаза, наверное, были похожи на блюдца. Это было все равно что идти голым по ярко освещенной улице»
[1042]
.
Пилот тяжелого бомбардировщика мог оторваться от истребителя, нападавшего сзади, только одним способом: сделать на скорости 300 миль в час головокружительный пикирующий разворот и резко пойти в другом направлении: «Это было серьезное аэродинамическое испытание для «тяжеловеса», которого заставляли крутиться в небе, но в случае успеха он имел возможность сбросить с хвоста маленького назойливого преследователя и скрыться в темноте вне пределов досягаемости бортового радара истребителя»
[1043]
.
Пули пробивали топливные баки, и это тоже приводило к катастрофе. На земле пилотов, «пиратов», по определению Гитлера, нередко ожидало «линчевание»: немцы думали, что парашюты пригодятся в хозяйстве. При возвращении на базу иногда гибли стрелки, зажатые в пластиковых гондолах, размещавшихся под фюзеляжами, если вследствие механических или электрических неполадок не срабатывала система опускания шасси
[1044]
. Подвиг и смерть всегда рядом. Девятнадцать пилотов бомбардировщиков были награждены крестами Виктории.
О том, сколько времени экипажи находились в воздухе, можно судить по журналу полетов кормового стрелка «авро ланкастера», двадцатидвухлетнего Брюса Уайлли, служившего в 57-й эскадрилье, базировавшейся в Ист-Керби (Линкольншир). Первой его операцией была бомбардировка Дрездена 13 февраля 1945 года, которая заняла у него десять часов пятнадцать минут. Следующей ночью он бомбил Розиц (девять часов пятьдесят минут), затем, 19 февраля, — Белен (восемь часов двадцать пять минут), на следующую ночь — Миттланд (шесть часов пятьдесят минут), а 24 февраля Уайлли участвовал в дневном налете на Ладберген — четыре часа пятьдесят минут
[1045]
. За одиннадцать дней «хвостовой Чарли», как называли пилоты кормовых стрелков, попавший в авиацию совершенно случайно, принял участие в пяти боевых операциях и налетал в общей сложности более сорока часов. С учетом шестнадцати часов дневных и шести часов ночных тренировочных полетов, которые Уайлли совершил с 3 февраля 1945 года, выходит, что он находился в воздухе в среднем около трех часов в день, почти всегда (две трети времени) подвергая себя смертельной опасности. Уайлли и 125 000 других членов экипажей бомбардировочного командования (44,4 процента погибли) были настоящими героями.
В 1942 году менее половины бомбардировочных экипажей остались живыми после тридцати вылетов, которые требовалось совершить за время первого боевого дежурства; после второго боевого дежурства уцелел только один из пяти. В 1943 году шансов погибнуть было еще больше: после первого боевого дежурства выживал один из шести экипажей, после второго — один из сорока. Экипажи подбирались по симпатиям, и авиаторов, базировавшихся в Восточной Англии и Линкольншире, связывали тесные узы дружбы. Редко случалось, чтобы кто-то из них не поднимался в воздух, сославшись на технические неполадки, или сбрасывал бомбы на пригороды, не долетев до цели (таких ловкачей называли «фриндж-мерчантс» — «торгашами»).
Тяжелые потери бомбардировщиков вынудили Черчилля 21 сентября 1942 года призвать военный кабинет к введению цензуры. После того как Портал доложил о ходе воздушной войны, премьер-министр, согласно протокольным записям, заметил: «Мы продолжаем оглашать потери бомбардировочной авиации. Очень выгодно немцам. Конечно, мы делаем это давно, но поскольку создаем удобства врагу, то с такой-то и такой-то даты делать этого больше не будем»
[1046]
. Черчилль не возражал против того, чтобы данные о потерях командование ВВС сообщало палате общин на закрытых заседаниях, он не одобрял лишь публичную огласку результатов каждого рейда. Однако возобладала традиционная британская приверженность к свободе слова, прессы и независимости Би-би-си. Военный кабинет решил положиться на здравомыслие и самодисциплину соответствующих организаций. В основном эта политика оправдала себя, средства массовой информации не предавали гласности сведения, которые могли быть использованы врагом в своих интересах.
Противники бомбардировочного наступления находились и в британском верховном командовании. Они были недовольны и высокими потерями, и тем, что бомбардировки отвлекали огромные ресурсы, которые можно было бы с большей пользой использовать в других операциях — при поддержке боевых действий на море и на суше.
15 февраля 1942 года — в день, когда пал Сингапур, — начальник оперативного управления военного министерства генерал-майор Джон Кеннеди рекомендовал прекратить бомбардировки Германии и послать самолеты для «усиления воздушного прикрытия» на Цейлоне, в Бирме, Австралии, Новой Зеландии, Индии и на Восточном Средиземноморье. Он считал так: бомбардировочная кампания в Германии неэффективна и… «нам не по силам»
[1047]
. Спустя месяц, 12 марта, на заседании комитета по обороне при военном кабинете под председательством Черчилля состоялось обсуждение вопросов финансирования. «Министерство авиации намерено продолжать бомбардировки, а другие рода вооруженных сил, прежде всего армия, так и будут влачить жалкое существование», — суммировал его итоги Кеннеди. Показательно, что ни Кеннеди, ни Брук, ни кто-либо еще в высшем командовании не подвергали сомнению бомбардировки германских городов с моральной точки зрения. Брука больше заботило то, что отвлечение ресурсов (особенно стали), финансовых и материальных средств, рабочей силы на бомбардировочную кампанию в Германии ущемляло интересы других отраслей военной промышленности, в частности, танкостроения. Брук и его сторонники доказывали: если уж нельзя ограничить производство бомбардировщиков, то их следовало бы чаще использовать и в борьбе с немецкими подводными лодками в Атлантике, и против Роммеля в Северной Африке, а не только в Германии. По крайней мере уже треть немецких судов в европейских водах потоплена минами, поставленными с самолетов.
Первые два тяжелых четырехмоторных бомбардировщика, использовавшихся в начале войны — «шорт стирлинг» и «авро Манчестер», — оказались посредственными машинами. Они уступали даже довоенному среднему двухмоторному самолету «виккерс веллингтон» — главному участнику «налета тысячи бомбардировщиков» на Кёльн ночью в субботу 30 мая 1942 года. Неплохо послужил «хэндли-пейдж Галифакс», однако во второй половине 1942 года британские ВВС взяли на вооружение «авро ланкастер», имевший значительно большую дальность полета и бомбовую нагрузку. К концу войны шестьдесят из восьмидесяти эскадрилий бомбардировочного командования состояли из таких гигантов. За девяносто минут 1046 бомбардировщиков, включая учебные экипажи, сбросили на Кёльн 1445 тонн фугасных и 915 тонн зажигательных бомб, разрушив тридцать шесть заводов, убив пятьсот и ранив пять тысяч мирных жителей и оставив без крова 45 000 человек
[1048]
. Из рейда не вернулись только сорок самолетов. Операцию посчитали чрезвычайно успешной, и о налете с восторгом писала пресса. «Таймс» с простительной неточностью протрубила: «Сильнейший воздушный удар за всю войну. 2000 тонн бомб за 40 минут». Плакаты сообщали: «Британские бомбардировщики теперь атакуют Германию тысячами!» Бомбардировочная кампания стала очень популярной в народе. Черчилль тоже был доволен. 1 июня премьер-министр информировал военный кабинет о том, что он поздравил Портала и Харриса, сказав: «1137 бомбардировщиков уже вылетели с этого острова, и почти столько же отправятся сегодня ночью. Убедительная демонстрация воздушной мощи. Соединенным Штатам непременно понравится. Ударьте еще сильнее в начале следующего месяца»2. На двенадцатый день после налета на Кёльн Харриса произвели в рыцари.
