На следующий день маршал авиации сэр Уильям Уэлш писал Порталу из вашингтонской миссии британского Объединенного комитета начальников штабов: «Уверен, непонимание между нами и американцами коренится в том, что они думают, будто мы их «перехитрили» и не хотим признавать величия их страны». Ближайший советник Рузвельта Гарри Гопкинс, говоря об Арнольде на обеде с Уэлшем, объяснял британцу: «Он далеко не настоящий штабной офицер, не стратег и не способен вести дела с комитетом начальников штабов, но прирожденный лидер, превосходный воин и, помимо всего прочего, имеет за собой огромную силу — весь военно-воздушный флот». Гопкинс убеждал британца: «Арнольд нападает на британские ВВС», потому что «у нас в руках все важнейшие командные посты — в Соединенном Королевстве, на Средиземноморье и в Индии, он намерен отобрать у нас хотя бы один из них, и это было бы естественно, поскольку Америка создает величайшие в мире военно-воздушные силы и ее авиационная промышленность превзошла наше производство». «Все эти мысли не выходят у него из головы», — заключил Гопкинс. Уэлш ответил: бомбардировочная авиация британских ВВС всего лишь на 45 процентов превосходит 8-ю воздушную армию, но в сентябре сбросила бомб на 237 процентов больше
[1075]
. Понятно, что подобные трения неизбежны в любом крупном международном военном противостоянии, однако они никак не свидетельствовали о принципиальных расхождениях между ВВС Британии и Соединенных Штатов, а то, что одни из них занимались ночными, а другие — дневными бомбардировками, способствовало разрешению многих оперативных проблем.
Американцы начали дневные налеты на Берлин 6 марта 1944 года, и теперь город подвергался бомбардировкам почти двадцать четыре часа в сутки. Сильная противовоздушная оборона немцев вызывала немалые потери: во время ночного налета 24 марта 1944 года бомбардировочное командование потеряло каждый десятый самолет, и многие бомбардировщики получили серьезные повреждения, с трудом вернувшись на базы. Бытует мнение, будто решение приступить к бомбардировкам целей в преддверии дня «Д» было вызвано не только необходимостью готовить вторжение, но и поражением бомбардировочного командования в попытках разрушить Берлин. Какова бы ни была истинная причина, возможно, верны обе точки зрения, но с середины 1944 года значительные бомбардировочные силы были переключены с немецких городов на поддержку высадки в Нормандии, в особенности на подавление железных и автомобильных дорог, по которым немцы могли перебрасывать войска. Эта операция получила малопонятное кодовое наименование «Транспортный план». После войны главный маршал авиации Теддер опубликовал книгу «Воздушное превосходство в войне» («Air Superiority in War»), в которой графически показал, как возрастали бомбардировки Германии (см. график 3).
15 мая 1944 года в школе Святого Павла (Сент-Полз Скул) в Хаммерсмите состоялось обсуждение планов вторжения во Францию, операции «Оверлорд», в котором участвовала вся военная союзная верхушка. Как потом вспоминал первый морской лорд, начальник штаба военно-морских сил адмирал сэр Эндрю Каннингем, сидевший между Черчиллем и адмиралом Старком, «Бомбер» Харрис был крайне недоволен тем, что операция «Оверлорд» губит самый верный путь к достижению победы над Германией, то есть бомбардировки»
[1076]
. Харрис ополчился и против научного советника Черчилля Солли Цуккермана, предлагавшего отложить на три месяца бомбардировки по площадям, назвав его «цивильным профессором, в мирное время увлекавшимся изучением сексуальных отклонений человекообразных обезьян»
[1077]
.
По оценкам, массированные бомбардировки объектов на северо-западе Франции, многие из которых находились далеко за пределами Нормандии, привели к гибели от 80 000 до 160 000 мирных жителей (в основном французов). После совещания военного кабинета 3 апреля 1944 года Каннингем записал: «Много стенаний по поводу детей с оторванными ногами и ослепших старух, и ни слова о наших молодых парнях, которым надо выходить на враждебный берег. Конечно же, предполагается заблаговременно давать предупреждения»
[1078]
. Через десять дней эта же проблема поднималась на заседании комитета по обороне, и Каннингем отметил в дневнике: «Ожидаемые жертвы значительно преувеличены. По-видимому, убивать по 1100 французов в неделю — это нормально. Тем не менее я согласен с ВВС в том, что требуется более разумный и эффективный подход»
[1079]
.
30 мая, менее чем за неделю до высадки, Энтони Идеи доложил военному кабинету о нарастании среди французов и бельгийцев тревоги в связи с подготовительными бомбардировками. Портал сообщил военному кабинету о том, что британские ВВС «выполнили задачи на 95 процентов, американцы — на пятьдесят». Черуэлл
[1080]
рассказал о том, что швейцарские газеты, относившиеся к Британии до сего времени с симпатией, переполнены гневным осуждением. «Я не думаю, что мы правы», — заявил Черчилль, и это редчайшее признание было зафиксировано в одном из стенографических отчетов
[1081]
. Эти его слова свидетельствуют о том, что Черчилль начал дистанцироваться от «крайностей», в которых потом будут обвинять бомбардировочное командование. Обычно его не очень волновали выступления швейцарской прессы, но, похоже, он испытывал моральные неудобства. 30 ноября 1944 года — по случайности в день своего семидесятилетия — Черчилль прервал доклад Портала о бомбардировке Флиссингена, сказав: «Восемьсот — девятьсот жертв среди немцев и двадцать тысяч среди голландцев — это ужасно!»
[1082]
. Есть и другие свидетельства его неоднозначного отношения к бомбардировкам. Еще 27 июня 1943 года Черчилль, просматривая вместе с австралийским представителем в военном кабинете фильм Ричарда Кейси о бомбардировках Германии, неестественно выпрямился и воскликнул (обращаясь к Кейси): «Разве мы звери? Не слишком ли далеко мы зашли?» Возможно, вопрос прозвучал риторически, и Кейси ответил: «Не мы это начали. Теперь либо они нас, либо мы их»
[1083]
.
После дня «Д» американцы попытались еще больше сосредоточиться на бомбардировках немецких заводов по производству синтетического топлива, дополнив бомбардировщики Б-17 самолетами «либерейтор» Б-24. Харрису это не понравилось, хотя к тому времени люфтваффе еле существовали, имея в своем распоряжении всего лишь 10 000 тонн высокооктанового горючего в месяц при потребности 160 000 тонн
[1084]
. Возобладала позиция Харриса, и в период с октября 1944 года и до окончания войны более 40 процентов из 344 000 тонн бомб, сброшенных британскими ВВС на Германию, поразили города, а не военные объекты, несмотря на то что союзники имели полное воздушное превосходство и британцы снова могли бомбить цели и в дневное время. Между Порталом и Харрисом то и дело возникали ссоры. Портал хотел, чтобы бомбардировочное командование концентрировало свои усилия на нефтяных, нефтеперерабатывающих и транспортных объектах, Харрис по-прежнему считал их второстепенными целями. Однако их спор касался эффективности бомбардировочного наступления на Германию и нисколько не затрагивал его моральную сторону: она не интересовала ни того ни другого. Портал даже не задумывался над тем, чтобы приказать Харрису изменить тактику, тушуясь, очевидно, перед популярностью своего зама. Мощь бомбардировочного командования постоянно росла. Несмотря на потери, тридцать три эскадрильи в начале войны к ее завершению превратились в девяносто пять. Непропорционально большое участие в воздушной войне принимала Канада: в 1944 году вся бомбардировочная группа № 6 состояла из канадских эскадрилий, четырнадцати, и они совершили 25 353 боевых вылета, сбросив 86 503 тонны бомб и мин и потеряв наименьший процент четырехмоторных самолетов среди других эскадрилий бомбардировочного командования. В целом каждый четвертый участник операций бомбардировочного командования был представителем заокеанских доминионов. Погиб 15 661 австралиец, канадец, новозеландец и южноафриканец.
