Книга Смерч войны, страница 155. Автор книги Эндрю Робертс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Смерч войны»

Cтраница 155

К этому времени вновь начала давать информацию «Ультра», подтвердив, что главная цель немцев — река Мёз, и верховный главнокомандующий мог планировать дальнейшие действия, предупреждающие развал фронта на две части. Теперь 3-й армии Паттона на юге предстояло разбить 7-ю армию генерала танковых войск Эриха Бранденбергера. «Сэр, это Паттон говорит, — заявлял генерал Всевышнему в капелле фонда Пескатора в Люксембурге 23 декабря. — Ты сейчас должен решать, на чью сторону встать. Ты должен прийти на помощь мне, чтобы я мог предать смерти всю германскую армию, сделав подарок ко дню рождения князя Мира» [1217] . По Божьему или человеческому промыслу, но 101-я воздушно-десантная дивизия появилась в городе Бастонь всего лишь на несколько часов раньше немцев. 20 декабря здесь попали в окружение 18 000 американцев, и командующий 47-го танкового корпуса генерал Генрих фон Люттвиц предложил сдаться бригадному генералу Энтони Маколиффу, ветерану «Оверлорда» и «Маркет-Гардена», временно командовавшему дивизией десантников. Американец сказал лишь одно слово: «Натс»! [1218] . Но немцы его отлично поняли. В Рождество немцы начали наступление на Бастонь, и американцы держали город до прихода с юга 3-й армии Паттона. «Славно убивать немцев в такую великолепную рождественскую погоду, — шутил Паттон. — Чудно только, когда подумаешь, чей это день рождения».

22 и 23 декабря Паттон развернул 3-ю армию на 90 градусов: она шла на Саар, а теперь двинулась на север по узким обледенелым дорогам к южному флангу выступа. «Брэд, — сказал он своему командующему, — краут [1219] засунул голову в мясорубку, а крутить ее теперь буду я» [1220] . Брэдли признал в послевоенных мемуарах, что Паттон совершил тогда «один из самых блистательных маневров, какие когда-либо удавались командующим на той или другой стороне фронтов Второй мировой войны» [1221] . Менее блистательно была организована у Паттона телефонная и радиосвязь, что позволяло Моделю быть в курсе американских намерений и планов.

Десантники выдержали натиск немцев, прорвавших в Рождество оборонительный периметр Бастони, и в день рождественских подарков 4-я бронетанковая дивизия Паттона сняла осаду. К этому времени 5-я танковая армия Мантойффеля начала испытывать острую нехватку горючего, и хотя его 2-й танковой дивизии оставалось дойти всего пять миль до Динана на реке Мёз, Дитрих не поддержал Мантойффеля резервной мотопехотой, сославшись на то, что «это не предусмотрено приказами Гитлера, а у него имеются инструкции исполнять только его указания» [1222] . Действительно, вопреки рекомендациям Моделя фюрер настоял на том, чтобы именно Дитрих, которого один историк назвал «эсэсовским любимчиком Гитлера», нанес решающий удар, хотя он ни на йоту не продвинулся дальше Мантойффеля [1223] . Немцы упускали и время. Небо прояснилось, и союзники нещадно трепали немецкие танковые колонны с воздуха: за первые четыре дня летной погоды они совершили 15 000 самолетовылетов. Рундштедт впоследствии в беседах с интервьюерами союзников выделил три фактора, способствовавших, по его мнению, поражению немцев: «Во-первых, неслыханное превосходство ваших военно-воздушных сил, которое исключало любое передвижение войск в дневное время. Во-вторых, нехватка моторного топлива — дизельного и бензинового, из-за чего не могли идти танки и подниматься в воздух самолеты люфтваффе. В-третьих, систематическое разрушение железнодорожных путей: невозможно было провести через Рейн даже один железнодорожный состав» [1224] . Хотя «Битва за выступ» была наземной, в ней свою роль сыграли все три фактора.

К 8 января 1945 года великое германское наступление выдохлось. 16 января соединились 1-я и 3-я американские армии, а 22-го немцы получили приказ отходить. К 28 января в обороне союзников уже не было никакого выступа, огромный выступ вырастал на другой стороне — у немцев. «Я категорически возражаю против того, чтобы эту дурацкую операцию называли «наступлением Рундштедта», — требовал Рундштедт после войны. — Это полнейший абсурд. Я не имел к ней никакого отношения. Мне навязали ее приказом, со всеми деталями. Гитлер даже написал на плане собственноручно: "Никаких изменений"» [1225] . Рундштедт предположил, что операцию следовало бы назвать именем Гитлера. В любом случае она вошла в историю под другим именем [1226] .

«Я восхищен храбростью солдата Америки; мне не найти лучших братьев по оружию, — заявлял Монтгомери на пресс-конференции 7 января 1945 года в Зонховене. — Я старался и сам ощущать себя почти американским солдатом, чтобы ненароком не досадить каким-либо образом американцам» [1227] . Он не упомянул коллег-генералов, и пресс-конференция мало способствовала уменьшению напряженности в англо-американском высшем командовании. Паттон и Монтгомери с давних пор питали друг к другу неприязнь. Паттон называл Монти «маленьким самоуверенным английским вонючкой», а Монти считал Паттона «матерщинником и фанатиком войны». Соединенные Штаты в военном отношении нагнали Британию по всем статьям. Монтгомери было трудно согласиться с этим фактом, и в нем нарастал антиамериканизм, по мере того как превосходство Соединенных Штатов становилось все более очевидным. И как только верховное главнокомандование 7 января отменило цензуру, действовавшую три недели, Монтгомери сразу же устроил пресс-конференцию для избранной группы военных корреспондентов. Он вел себя непорядочно, в том числе, по мнению британцев, допуская неуместные и даже злобные выпады. «Генерал Эйзенхауэр вверил мне командование всем северным фронтом, — похвалялся Монти. — Я задействовал все имевшиеся силы британской группы армий. Британские войска сражались с обеих сторон американских сил, перенесших тяжелый удар. Такова общая картина». Монти с деланой непринужденностью говорил о «восхитительной храбрости» среднего американского джи-ай, проявившейся в одном «интересном небольшом сражении», и не оставил никаких сомнений в том, что именно он, «хлестко» вступив в битву, спас американских генералов от поражения.

Брэдли сказал Эйзенхауэру, что Монтгомери «перешел все границы», «потерял рассудок» и он не желает больше служить с этим человеком, предпочитая вернуться в Соединенные Штаты. Паттон сделал верховному главнокомандующему примерно такое же заявление. Затем Брэдли тоже начал общаться с прессой и на пару с Паттоном распространил среди американских журналистов информацию, наносящую ущерб репутации Монтгомери. Бывший редактор Ралф Ингерсолл, один из многочисленных пресс-секретарей Брэдли, рассказывал, например: Брэдли, Ходжес и генерал-лейтенант Уильям Симпсон из 9-й армии составляли и реализовывали свои планы, обсуждая их только между собой. «Они были вынуждены не посвящать в собственные планы британцев, — говорил пресс-секретарь, — и обходить штаб Эйзенхауэра, наполовину состоящий из британцев» [1228] . Отношения между британскими и американскими генералами в 1943—1945 годах действительно были необычными, то есть необычайно отвратительными.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация